Элеонора Фролова - Дитя двух миров Страница 46

А юные нимфы, казавшиеся по сравнению с могучим орком тростинками, упавшими на дубовый пень, одним рывком поставили Бурчала на ноги и поволокли его в шалаш. Орк шёл, утробно урча и с трудом переставляя ноги. Его едва затянувшиеся раны вскрылись, и орочья темная кровь хлестала во все стороны, пачкая туники и лица остервеневших девиц. Орк шёл на смерть; он сознавал это, и всё-таки шёл — я поняла, что его накачали «безумием любви» до самых бровей. Бурчал размахивал ручищами, жадно тиская гибкие тела юных нимф и разрывая их одежды, однако не делал никаких попыток вырваться, скорее наоборот. Орки вообще не слишком богаты умом, а этот, похоже, утратил последние остатки разума…

Живописная группа из четырёх тесно переплетённых тел ввалилась в шалаш, оставив у входа пятна крови и клочья разорванных туник, и вскоре оттуда донеслись сладострастные женские стоны. Шалаш затрясся — визг нимф-зрительниц дошёл до ультразвукового порога. Я отвернулась, старательно изображая равнодушие, — я ведь была как бы их соплеменницей.

Мне было не по себе, и к тому же меня с головы до ног захлестнула волна острого желания — если бы здесь был мой Хрум, я бы, наверно, с лёгкостью перекинула его через плечо и утащила вон в те кустики (и совсем не для того, чтобы потом прикончить). Да, вот это эротик-шоу — куда там нашим телевизионным халтурщикам. И нимфы-зрительницы тоже явно впали в экстаз — прям группенсекс какой-то…

Мистерия продолжалась часа полтора, и всё это время чёрные нимфы стояли вокруг шалаша, сладострастно облизываясь и покачиваясь из стороны в сторону; некоторые ласкали друг друга. Наконец в полуразвалившемся шалаше всё стихло.

Из шалаша выбрались две девицы, абсолютно голые, всклокоченные и перемазанные кровью; глаза их сыто блестели.

— Орк ещё жив, — сообщила одна из них, змеиным движением облизывая губы, — но он скоро умрёт, хозяйка. Мы высосали из него всю его мужскую силу.

А затем на свет божий вылезла и третья неофитка, но в отличие от первых двух, эта чуть не плакала.

— Мне не доста-а-а-алось… — заныла она, бросая злобные взгляды на сытых подруг. — Они со мной не поделились, а потом этот орк стал уже ни на что не годен. А-а-а-а!

— Да, — глубокомысленно изрекла Утопалла, — это моя ошибка. Надо было его хоть немного подлечить и подкормить, а потом уже… Жаль, конечно, но что поделаешь. Вы двое можете надеть «змеиную кожу» — теперь вы полноправные чёрные нимфы.

— А как же я-я-а-а? — заскулила обделённая.

— А тебя мы подарим Хозяину Реки, — холодно проговорила хозяйка клана. — Завтра мы отправляемся в долгий путь к Сердцу Тьмы — пусть Хозяин будет к нам благосклонен. Ты сама виновата — надо было бороться за свою долю, а не ждать объедков.

Неудачница вздрогнула и застыла на месте, испуганно озираясь, словно Хозяин был уже рядом с ней.

«Хозяин Реки, — подумала я, — слышали мы про эту местную Несси». Мне было жаль несчастную девчонку, хотя какое мне до неё дело? Мне надо попасть в столицу Полуночной стороны, и всё, что может помочь мне спасти моего сына, есть благо — разве не так? И всё-таки мне было жаль эту совсем ещё молоденькую эххийку, и меня вдруг осенило.

— Послушай, почтенная Утопалла, а зачем тебе отдавать Хозяину Реки сестру?

— Как это зачем? — удивилась та. — Разве тебе неизвестен его нрав? Мы собираемся плыть — плыть, а не идти по земле! Или тебе уже не надо в столицу?

— Это всё мне известно, сестра, — я постаралась, чтобы мой голос звучал равнодушно и в то же время убедительно, — но зачем губить соплеменницу, когда у нас есть ещё живой орк? Я знаю, что Хозяин должен вместе с жертвой получить и толику магии чёрных нимф, но разве мало нашей магии вошло в этого орка во время инициации? Не разумнее ли отдать его — он ведь на вкус Хозяина будет ничуть не хуже, — чем лишать клан будущей нимфы?

— А ты не только отчаянна и отважна — ты ещё и умна, Аллина. Хорошо, что ты не речная нимфа, а Вольная — я бы видела в тебе очень опасную соперницу. — Утопалла дробно рассмеялась, но глаза её остались по-змеиному холодными. — Что ж, будь по-твоему, сестра.

По приказу Утопаллы бесчувственного орка — от его штанов остались одни лохмотья — подтащили к самой кромке воды. Все чёрные нимфы (и я вместе с ними) подались назад, под деревья, а хозяйка клана снова подняла руки и запела. Её низкий вибрирующий голос давил на виски и далеко разносился над притихшей рекой. Пела она недолго — метрах в ста от острова вздулся водяной бугор, лопнул и показалась громадная жабья голова; щелевидная пасть распахнулась, открывая длинные игольчатые зубы.

— Хозяин Реки, — нараспев произнесла Утопалла, отступая от уреза воды, — возьми сладкую еду, которую мы для тебя припасли, и помоги нам в нашей дороге по твоей реке!

Гигантская жаба издала утробный звук и одним рывком одолела расстояние до берега острова. Из пасти выскочил длинный липкий язык, подцепил Бурчала и с лёгкостью поднял в воздух грузное орочье тело. Мелькнули растопыренные голые ноги, и пасть захлопнулась со звуком упавшей крышки великанского чемодана.

— Ква-а-а-ур-р-р-р… — разнеслось над рекой. Хозяин принял жертву, поблагодарил и исчез — только невысокая волна плеснула о песчаный берег. Меня передёрнуло, хотя я изо всех сил старалась не подавать виду, что весь этот театр меня хоть как-то колышет. Нет, на Полуденной стороне всё-таки уютнее, как ни крути…

— Спасибо, сестра, — услышала я дрожащий голосок. Рядом со мной стояла та самая не прошедшая по конкурсу (голая, так и не оделась) и преданно смотрела на меня. — Моё имя Уснулла, и я…

— Не за что, — холодно ответила я. — Ты нужна клану, Уснулла, а этот орк — он всего лишь кусок мяса. Иди, оденься — простудишься.

«Можно подводить предварительные итоги, — подумала я, провожая взглядом юную нимфу. — Завтра я поплыву в столицу, а главное — меня не раскусили и приняли за свою. Нивея-Хея-Кея старалась не зря — классная работа».

Глава 22

Чёрная река производила впечатление. Широкая — местами почти как наша Нева в центре города — и полноводная, река катилась на северо-запад ровно и мощно, не обращая внимания на то, что творилось на её берегах. И реке не было никакого дела до маленькой скорлупки нашей ладьи, усевшейся к ней на спину, — на Полуночной стороне вообще никому нет ни до кого никакого дела.

Мы плыли быстро — нас несло течением, а мы только подгребали вёслами (с добавкой магии, ясное дело). Мы — это двадцать чёрных нимф, считая меня и Утопаллу, на удобной и ходкой деревянной ладье с изогнутым носом, украшенным головой змеи. Точнее, нас было двадцать одна: Уснулла слёзно умоляла Утопаллу взять её с собой — мол, пройду инициацию в походных условиях, много мужиков бегает по берегам реки, кого-нибудь да поймаю, — и таки уговорила.