Ольга Шумилова - Игра в зеркала Страница 46

— Ну как?

— Пока вроде нормально. Разложили вещи, я ей принесла поесть из столовой. Все остальное время спала. Волновалась поначалу, конечно, но эмоциональный фон ровный.

Это было еще одной причиной, по которой я назначила в няньки Рис именно ее — Алиссо была сильным эмпатом, способным не только успокоить и умиротворить кого угодно, но и, когда необходимо — усыпить, сбить внезапный приступ любопытства или своеволия. В условиях, когда подопечная должна как можно меньше увидеть, эти качества становятся особенно ценными.

— Хорошо. Буди.

Алиссондра скользнула к двери в спальню, я же прошла в общую комнату, где Оско и Наррау уже разложили свой груз. Присев в единственное в комнате кресло, я приготовилась ждать.

Марлен, умытая, причесанная и одетая в свободный комбинезон, появилась перед нами в сопровождении Алиссондры пятнадцатью минутами позже. Я одобрительно качнула головой: девушка наконец перестала казаться стеклянно-хрупкой и стала похожа на материальное существо. Настоящее ее личико, бледное, веснушчатое, с задранным острым носиком и редкими бесцветными ресницами, прикрывающими глаза неопределенного цвета, наконец стало ясно видно и напрочь лишило это создание всей ее привлекательности. Мне оставалось только посочувствовать женщине, наделенной столь непрезентабельной внешностью, но время не стояло на месте. Я поднялась с кресла и сказала:

— Здравствуйте, леди Рис. Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, замечательно, — сказала она тихо. — И не называйте меня «леди», пожалуйста — мне все время кажется, что обращаются не ко мне. Я из простой семьи, к такому не привыкла. Лучше — просто Марлен.

— Хорошо, Марлен, — легко согласилась я. — Надеюсь, вы хорошо отдохнули?

— Да, вполне. Честно говоря, не помню, чтобы когда-нибудь спала днем… Наверное, действительно переутомилась.

— Отлично. В таком случае, приступим, — я повернулась к столу, выбрала из принесенных нами штучек одну и протянула Рис. — Это — маскирующий амулет, вы уже носили такой. Наденьте его на шею под рубашку и носите постоянно. Наши специалисты смоделировали вам лицо, с которым вы не будете выделяться из толпы, даже если вам придется покинуть каюту. Один амулет рассчитан на пять суток непрерывного использования, поэтому следите за временем и меняйте их регулярно. Вот здесь, — я постучала ногтем по небольшой коробочке, — находится еще десять таких. Когда закончатся, обращайтесь к Алиссондре. До окончания операции у вас будет это лицо, эти документы, — я достала из внутреннего кармана идентификационную карту и удостоверение работника Корпуса и притянула ей. — И имя, указанное в этих документах.

— Марлен Даароу, — прочитала девушка и подняла на меня глаза. — Здесь написано, что я оператор чистящих агрегатов уровня два-пять. Почему? Я же не смогу там работать.

— Зато сможете объяснить, что делаете на жилом уровне оперативного отдела. Моя бы воля, я оформила бы вас как своего агента, но мои коллеги склонны к сплетням, и странное поведение «новенькой» побило бы все рекорды. Вообще, эти документы вам даны на критический случай, то есть если у вас их потребуют, чего, я надеюсь, не случится. Вообще, чем меньше вы будете покидать каюту, тем лучше, и уж тем более не делайте этого без сопровождения одного из наших агентов.

— Неужели здесь настолько опасно? Мне говорили, это очень защищенная организация.

— В некоторых случаях лучше перестраховаться. И пока это будет зависеть от меня, так и будет. К тому же факт присутствия на станции посторонней держится в тайне от других агентов, поэтому в любом случае ваше присутствие следовало как-то официально обосновать. Я вас очень прошу в этом отношении проявить понимание и не подставлять под удар меня и моих агентов своим необдуманным поведением.

— Я понимаю, леди Шалли.

— Отлично, — я улыбнулась. — С общими вопросами на этом окончим. По поводу всех бытовых затруднений и вопросов обращайтесь к вашей соседке по комнате, она будет только рада помочь. Теперь, что касается конкретных защитных мер. Маскирующий амулет — это, конечно, хорошо, но недостаточно. Мальчики, — я обернулась и поманила клюющих носом агентов. — Приступайте.

«Мальчики» подхватились и оценивающе смерили объект взглядом. Я пояснила:

— Вам вживят кое-какие экранирующие устройства. Не бойтесь, — поспешила я успокоить вздрогнувшую девушку. — Это почти не больно и совершенно безопасно.

Очевидно, моя сентенция успеха не возымела, поскольку Рис побледнела, однако без звука позволила усадить себя в кресло, закатать рукава и расстегнуть воротник комбинезона, сопровождаемая успокаивающим щебетом Аллисо. Я прислонилась к стене, мельком наблюдая за чужими действиями. В подобной спайке эти агенты работали уже не один десяток раз, поэтому за благополучный исход дела я была спокойна. Оско, несмотря на свою нелюбовь к «бахилам» имел квалификацию фельдшера и многолетний опыт подобных мелких операций. Наррау исполнял роль техника, а Аллисо держала в узде нервы объекта, ибо я слегка погрешила против истины — не так уж это безболезненно, даже учитывая местный наркоз.

Спустя полтора часа все многочисленные устройства заняли свое место в теле объекта. Большая часть из них была вовсе не экранирующей, а следящей. Также присутствовали датчики пульса, давления, нервной деятельности и прочего, что так любит навешивать наш научный отдел на силовиков во время операций. Я же решила, в данной ситуации такие вещи рациональнее вживлять на постоянной основе. Нейроимпульсные устройства для жесткого управления организмом реципиента, в том числе шокового характера были, строго говоря, запрещены Союзной Конвенцией, но в Корпусе были в ходу (репутация нашей конторы отнюдь не принадлежала к семейству надуманных). По некотором размышлении я решила, что и они нам не помешают. Остаток техники составляли нейтрализаторы негативных излучений физического характера и парочка других мелочей.

Однако от парапсихического воздействия экранирующей техники еще не придумали. Поэтому, когда Наррау принялся за окончательное тестирование работы устройств, я взялась за переговорник.

— Пешш, ракетой к Аллисо в каюту, — бросила я в микрофон, и, пропустив мимо ушей начало очередного словесного изврата, отключила аппарат.

Строго говоря, блоки и экраны такого рода стоило бы ставить мне самой, учитывая, что в блоке у меня высшее звание, и, по выражению Арроне, «нетрадиционная школа», не пробиваемая ничем и никем, но… По некоторым сугубо личным причинам вмешиваться таким образом в работу чужого мозга я не могла. Причины были чисто психологические, что немалым образом увеличивало мою досаду от этого факта.