Мэрион Брэдли - Вынужденная посадка Страница 46

— И так… навсегда?

— На столько, на сколько нужно. Эта планета уже изменяет нас, — сказал Валентин. — Может быть, когда-нибудь наши дети и лесной народ сумеют найти общий язык; поживем — увидим.

Джуди принялась задумчиво крутить висящую вокруг шеи цепочку.

— Это был крест?

— Да, но я сняла его; простите, пожалуйста, наверно, этого было нельзя…

— Почему? Все равно здесь крест ничего уже не значит. А что это у вас там такое?

С цепочки свисал ярко-голубой камешек; казалось, внутри него то и дело вспыхивают серебристые узоры.

— Он говорил… они с помощью таких камешков учат детей; и если я научусь им пользоваться, то смогу держать связь… сообщить, что со мной и ребенком все в порядке.

— Дайте посмотреть, — протянул руку Валентин, но Джуди болезненно поморщилась и отстранилась.

— Что такое?..

— Не могу этого объяснить. Я и сама не понимаю. Но если кто-то другой трогает камешек, мне… больно, как будто это… часть меня самой, — скороговоркой закончила она. — Как по-вашему, я спятила?

— Что такое безумие? — покачал головой священник. — Кристалл, усиливающий телепатические способности… может, он как-то резонирует с электрическими сигналами мозга… Должно же в основе телепатии лежать какое-то природное явление, не могут все многочисленные свидетельства основываться на пустом месте. Может быть, кристалл подстроился под некую специфическую функцию сигналов мозга, отвечающую вашей личности. В любом случае, кристалл существует, и… кстати, вы пытались связаться с этим вашим пришельцем?

— Пыталась. Это похоже… — она замялась, подыскивая слова, — как если бы я слышала чей-то голос и узнавала, чей… нет, не так… но, в общем, это случалось. Мне казалось — на какое-то мгновение, но совершенно явственно — будто он стоит рядом, прикасается ко мне… а потом опять все пропадало. Словно он напоминает о том, что любит меня, хочет приободрить… но все на какое-то мгновение. Однако у меня временами возникает странное ощущение, будто это только начало, что когда-нибудь я узнаю гораздо больше…

Она спрятала камешек за ворот рубашки и застегнула верхнюю пуговицу.

— На вашем месте, — наконец произнес священник, — я пока держал бы это в тайне. Я говорил, что мы уже начали меняться на этой планете — боюсь только, недостаточно быстро. Наверняка ведь найдутся ученые, которым захочется поэкспериментировать с этим камешком, разобраться, как он устроен… может быть, даже его отберут, а вас опять заставят отвечать на бесчисленные вопросы и сдавать анализы, вас будут снова и снова проверять, не врете ли вы и не сошли ли с ума. Никому не говорите об этом камне, Джудит. Пользуйтесь им, как объяснял вам ваш пришелец. Может быть, когда-нибудь нам действительно важно будет знать, как работает этот кристалл — как он на самом деле работает у лесного народа, а не как хотелось бы заставить его работать нашим ученым.

Он поднялся, отряхивая с колен крошки.

— Ладно, пора вернуться к моим валунам.

Джуди приподнялась на цыпочках и легонько поцеловала его в щеку.

— Спасибо, — тихо сказала она. — Вы очень мне помогли.

Отец Валентин протянул руку и невесомо погладил ее по щеке.

— Я рад, — произнес он. — Это… только начало. Дорога назад будет очень долгой — но начало уже положено. Ступайте с Богом.

Джудит направилась к столовой; священник проводил ее долгим взглядом, и в голову ему пришла странная, чуть ли не еретическая мысль: «Откуда мне знать, может быть, ребенка ей посылает Господь… только наполовину человека… но здесь, на дикой планете? — Он попытался прогнать эту мысль. — Наверно, я сошел с ума, — промелькнуло у него в голове; но тут же нахлынула другая мысль, еще более мучительная: — Откуда мы знаем, может, Сын Человеческий, которому я поклонялся все эти годы — плод такого же странного союза?»

— Какая нелепость! — вслух произнес он и опять принялся ворочать валуны.

14

— Никогда бы не подумала, что стану молиться о плохой погоде, — произнесла Камилла. Она затворила дверь небольшого, с усиленным деревянным каркасом купола, в котором размещался компьютерный терминал, и прошла к консоли, где уже сидел Гарри Лейстер. — Вот о чем я думала. Если нам известны продолжительность здешнего дня, солнечное склонение и так далее — можем мы точно подсчитать продолжительность здешнего года?

— Ну, это довольно элементарно, — отозвался Лейстер. — Напиши простенькую программку, и компьютер все тебе скажет; может быть, даже сколько тут длится лето, и сколько зима.

Камилла сделала шаг к консоли; беременность уже начинала становиться заметной, хотя походка по-прежнему оставалась легкой и грациозной.

— Я уже занес в банки данных почти полную информацию о фотонном приводе, — сказал Лейстер. — Когда-нибудь — помнится, Морэй как-то говорил, что от изобретения парового двигателя до первых полетов к звездам прошло меньше трехсот лет… Камилла, когда-нибудь наши потомки сумеют вернуться на Землю.

— Если захотят, — заметила Камилла, усаживаясь за клавиатуру.

— А ты в этом сомневаешься? — недоуменно воззрился на нее Лейстер.

— Ни в чем я не сомневаюсь. Просто я не беру на себя смелости предполагать, чем захотят заниматься мои пра-пра-пра-пра… а черт! В общем, мои внуки в девятом колене. В конце концов, земляне преспокойно жили многие поколения подряд и даже не думали создавать вещи, изобрести которые, в общем-то, было раз плюнуть, после того как научились плавить железо. Вы что, серьезно думаете, человек стремился бы к звездам, если бы не демографический взрыв и не загрязнение окружающей среды? Не говоря уж о множестве социальных факторов…

— Морэю дай волю — и все наши потомки будут варварами, — сказал Лейстер, — но до тех пор, пока с нами остается компьютер, знания будут сохранены.

— Если компьютер переживет следующий Ветер… — пожала плечами Камилла. — Честно говоря, у меня такое ощущение, будто все, что мы притащили с собой, не протянет дольше одного поколения.

С большим трудом Лейстер удержался от резкости. «Она же беременна, — напомнил он себе, — не зря ведь долгие годы считалось, что женщина не может быть ученым — когда она ждет ребенка, ее… посещают странные мысли».

Пальцы Камиллы замелькали над клавиатурой.

— А зачем тебе продолжительность здешнего года? — поинтересовался Лейстер.

«Что за глупый вопрос!» — подумала девушка, но вовремя вспомнила, что Лейстер вырос на космической станции, и погода для него ничего не значит. «Вряд ли, — подумалось ей, — ему даже придет в голову выстроить простейшую триаду: климат — урожай — выживание».