Андрей Морголь - Арсенал эволюции [= Онкоген] Страница 46

Что ж, появился здесь я по-татарски, а ухожу по-английски. Оставшееся за нашими спинами Прилесье в целом произвело на меня не самое однозначное впечатление. С одной стороны — радушная встреча голодных волколаков, путешествия по кишащему нечистью лесу, возложенное на плечи задание, которое должно заботить даже самое последнее ничтожество на Поляне гораздо больше, нежели меня. И в довесок — только сейчас, покидая эту милую деревушку, я осознал, насколько в ней опасно находиться, а уж тем более сразу же в нескольких метрах за частоколом. Увидеть Париж и умереть — оно, конечно, несложно. А вот вы попробуйте увидеть Прилесье и выжить — не факт, что получится. Пробежаться голышом по Пентагону и то, наверное, проще. А с другой стороны, живут здесь хоть и простоватые, но при этом очень даже неплохие люди, под носом у которых сейчас организуется внеплановый скачок эволюции человечества, между прочим, без какого-либо согласия широких масс этого самого человечества. Но, несмотря на постоянное чувство находящейся рядом опасности, крестьяне отважились впустить среди ночи в деревню весьма подозрительного типа, которому любой нормальный человек из нашего мира даже домофоном дверь в подъезд не открыл бы. Ну и, учитывая мое не совсем воспитанное поведение, могли с легкостью выгнать к чертям без лишних зазрений совести, — а не выгнали!

Вне всяких сомнений, хорошие люди живут в Прилесье. Плюс ко всему — именно в этой деревушке мне удалось встретить девушку, из всех знаменитых положительных качеств которой можно вычеркнуть лишь одно: комсомолка. Но ничего страшного! С этим жили, живут и успехом пользуются не меньше. Единственные, кто попытался огорчить меня, — так это ребята из высшего общества, зато все остальные оказались абсолютно вменяемыми. Хотя нет! Какие остальные? В Прилесье из пацанов только эти трое и были. А так — мужики в годах да барышни всех возрастов. Ну, детишки еще. Кстати, да: куда же все хлопцы подевались? С этим вопросом я обратился к Арлете. Мы к тому времени уже вовсю пылили по дороге, вилявшей между колосящимися полями.

— Как где? — поразилась моим невежеством охотница. — В армии, где ж еще! Раньше все земли семьи отходили по наследству только старшему сыну, а остальные шли служить. Но теперь, из-за грозящей войны с Казмадом, забирают всех подряд от шестнадцати до тридцати пяти лет.

— Да? Тогда как же отпрыски купцов? Такие воинственные — им, как я поглядел, дай только шашку да верного коня!

— Воинственные, пока мама с папой рядом, — вмешался Скокс. — Как ты думаешь, почему чада столь важных родителей торчат в жалкой деревушке?

Тут меня осенило:

— Косят!

Волшебник несколько секунд пытался проследить логику моей мысли, но все-таки принялся объяснять:

— Нет, не косят, а укрываются от воинской повинности!

— В нашем мире это, по сути, одно и то же, — в свою очередь пояснил я. — Так вот к чему был тот банкет, оплаченный частично купцами, — чтоб задобрить крестьян, иначе те могли ненароком сдать парней кому не надо.

— Да, верно, — добавила охотница. — А еще мужикам стали больше платить за дерево и в Крипет последнее время возили бесплатно.

— А сейчас в город, небось, перебрались всем семейством? Пусть лучше сынки в армию идут, чем их волколаки нашинкуют?

— Вот именно! — подчеркнул Скокс. — Купцов я знаю давно. У этих чутье на опасность. Чуть что — в кусты! Вот их девиз. Я бы и так неладное заподозрил, да тут еще ты, с врожденным умением вляпаться как раз в те неприятности, на которые у богатеев чутье.

— Н-да, первыми с тонущего корабля сбегают крысы, — задумчиво проговорил я. — И прошу заметить: мы с вами в их числе.

Беседа заглохла, и заводить ее никто не стал. Так и шли долгое время в тишине. Я скучающим взглядом окидывал окрестности, но их унылый вид настроения не поднимал. Куда ни посмотри — всюду ровное, как грудь гимнастки, пространство, покрытое сплошь желтоватой выцветшей травой, да пара небольших дубравушек по сторонам, в одну из которых незаметно привела нас дорога. Передвижением руководил волшебник, он и скомандовал привал. Лично я мог бы чесать без остановок до самого вечера и питаться на ходу — физуха позволяет. По Арлете тоже трудно было сказать, что она нуждается в отдыхе. А вот Скокс завалился под молодой дубок с явным облегчением.

— Давайте, доставайте, чего там набрали!

— Эх, потеряем старика, — с улыбкой обратился я к охотнице, присаживаясь рядом.

— Какого? — не поняла она.

— Не дойдет, — продолжая лыбиться, кивнул я в сторону чародея. — Его вон даже мешком не загрузили, а он уже дышит как пенсионер после гопака.

Охотница хихикнула и принялась ковыряться в своей поклаже, извлекая припасы.

— Тогда на плечах меня понесешь, — с неожиданным спокойствием отнесся к издевке Скокс. — Потому что если я не дойду — к утру вы будете, скорее всего, немножко мертвыми.

— Ой, да слышал я! Прям уж волколаки эту дорогу ночами патрулируют? Что-то не верится. Может, пронесет.

— Послушай, пришелец! Я уже устал тебе объяснять элементарные вещи! Знаешь, кем были волколаки до того, как стали нечистыми?

— Ну, волками, — не очень уверенно, ожидая подвоха, ответил я.

— Молодец, правильно! — словно ребенка, похвалил меня волшебник. — А знаешь, что у волков развито лучше всего?

Вспомнив поведение Варрыка, я осмелился предположить:

— Нюх?

— И откуда же ты к нам такой умный свалился? — продолжал Скокс, не меняя интонации. — Правильно, нюх! И он у волколаков, учитывая полное отсутствие зрения, скорее всего, развит еще лучше. Они за километры чуют, есть кто-нибудь на дороге или нет. И вот выйдут они вечерком на опушку, понюхают и скажут: «Ай, как вкусно пахнет!» И прибегут к вам быстрее скакунов из княжеской конюшни. А вы тут сидите без чародея, бедолаги несчастные, и думаете: кого бы сегодня покормить своими непревзойденными окороками?

Это заявление меня слегка насторожило.

— Шутки шутками. А они случайно не смогут установить по запаху, что это именно я сейчас резво улепетываю из Прилесья? И вместо погони взять да настучать Кащеру? Тогда он обо всем узнает!

— Вот именно поэтому, если я вдруг очень устану, ты понесешь меня на плечах. Полностью запаха устранить я не могу, но тебя волколаки не узнают. Так что ночью непременно ждем попутчиков, и в ваших интересах, чтобы я был полон сил!

Скокс растянул издевательскую ухмылку до ушей, схватил что-то из еды, вальяжно разместился под деревом и принялся увлеченно жевать. Я тоже невозмутимо присоединился к трапезе. Подумаешь, будто волшебников никогда в жизни на горбу не таскал! Запахи он, видите ли, устраняет! Тоже мне дезодорант ходячий.