Анатолий Радов - Язычник: Там ещё есть надежда [СИ] Страница 46

— Да откуда ж? — старик улыбнулся. — Просто интерес у меня к ним. Люди по земле идут, видят, что на ней делается, особля таперича… вот и захотелось мне выведать, чего да как оно. В Ладоге той же. Из северных земель давно ведь к нам не заглядывали.

— Давненько, — согласился голова. — Помню, аки прошлым летом в конце липня[*] парень один был, так и всё. Сразу после Перунова дня[*], кажись, приходил. Шебутной такой, веснушчатый.

— Было-было, — кивнул волхв. — Архипкой назвался.

Мужи, остановившись всем скопом в нескольких метрах от ворот, выжидательно смотрели на Кузьму Прокопыча. Тот махнул рукой, мол, идите.

— Да и ты ступай, Кузьма, — проговорил старик. — Люди после праздничка небось на работу не падки, так ты их взбодри словом верным.

— Чудно, — Кузьма Прокопыч покачал головой. — Ох, и чудно, Будимир-батюшка, молвишь. Вроде как тайна у тебя с пришлыми от меня.

— Да нет тайны никакой, Кузьма. Ты такого не думай зазря, и обидой не кипятись. Парень вот этот, — старик кивнул на ведьмака. — Он из нашего роду, из волхвского. Про то я своим даром проведал, и хочу вот теперь с ним об волхвском поговорить. Токмо в веси никому про то не сказывай, не надобно того людям знать.

— Ну, коли так, хм. А с обидой, ты, Будимир-батюшка, то ж зазря, не отрок я, поди, абы по пустякам обижаться, — голова улыбнулся одними краешками губ. — Чудно токмо малость всё это.

Он снова пожал плечами, и развернувшись, широким шагом заспешил вслед за остальными.

Когда все исчезли за воротами, и внутри копища осталось только трое — старик, ведьмак и Вечеслав, старик вдруг поклонился ведьмаку в пояс.

— Ну, здравствуй, Велес-батюшка, — проговорил он. — Гляжу и глазам своим не верю, второй раз весь нашу посещаешь. Неужто, случиться чего должно?

— Да нет, в этот раз мимоходом только, — ответил ведьмак.

Старик бросил быстрый взгляд на Вечеслава.

— Он знает, — кивнул ведьмак. — Вот его и веду в Ладогу, чтоб с помощью отвара обратно вернуть. Оттуда он.

Старик понимающе закивал, с интересом разглядывая Вечеслава.

— Так вот они какие наши потомки. А я и гляжу, не похож на ильменских. Уж и не знаю, приметили наши чего, али нет, а мне сразу ясно стало.

— Да вроде ничего не заподозрили, да и с какого рожна подозрениям-то быть? По одёже разве, так мало ли купцы её из полуденных стран привозят, да такой, что и диву даёшься — как такое люди выдумывают? А по разговору… он парень смышленый, много не болтает, а если приходится, то подстраивается под нашу речь. Гляжу я, — ведьмак вдруг резко сменил тему, — Весь любви особливой к Завиду не питает, а стало быть, и к роду его?

— Из-за сына, Лукьяна, — старик неодобрительно покачал головой. — Завид же два лета назад головою избран был, да долго не продержался. Через месяц всего соседи его бывшие нежданно пришли, Угрюм с родом своим. Про нашу весь слух-то всё дале расходится, вот и порешили они лучшей доли у нас поискать. А в прежнее время они рядышком с Завидовым родом по берегу Беседи жили, да не ладили по всему видать. Вот с неладов тех старых и зачал Угрюм каждому встречному-поперечному сказывать о том, что сын-то головы нашей у Владимира служит, и на своих в дружине его ходить не брезгует. Ну, зароптали наши само собой.

— А разве он должен отвечать за своего сына? — осторожно и с почтительностью спросил Вечеслав.

— А-то как же, — волхв вдруг указал посохом на скамью. — Присяду я, а-то ноги чтось слабеть стали в последнее время.

— Конечно, конечно, — закивал ведьмак.

— Так вот, — продолжил старик, усаживаясь. — Это сын за отца ответа не несёт, потому как не он его воспитывал с младенчества, а отец за сына завсегда отвечать должен. Ведь это Завид значит недоглядел в Лукьяне червоточинку ту, коя потом позволила ему супротив своих идти. Или ещё хуже може, сам ту червоточинку в нём заложил. Стало быть, его вина.

— Да тут главное, чтоб свад между родами не было, — ведьмак нахмурился. — Весь эта крепнуть должна, единой силой становиться. Сам знаешь, Будимир, что ныне на земле нашей делается.

— Да знаю, как не знать, — волхв тяжело вздохнул. — Грозные тучи собираются, да только не водою они хлынут, а кровью славянской. Готовит Владимир для Руси праздничек.

— Вот потому и должна весь ваша крепнуть, а не в свадах хиреть, — ответил на слова волхва ведьмак. — Одна такая, вторая, третья, глядь, и сдюжим против напасти.

— Да как сдюжить-то? — в глазах старика промелькнуло уныние. — Я вона каждый вечер думу думаю, долго ли ещё весь нашу лихо стороной обходить будет? Седьмое лето уже сидим на земле этой, и седьмое лето дань никому не платим. Булгарам зерно за мелкую цену продаём, есть тут кан местный, Илбек, ему с нами выгодно дело иметь, вот он другие племена из своих сюда и не пускает. И то нам покой. А Владимир промеж своих дел, вроде как и запамятовал о нас, да боязно, ненадолго то запамятованье. Меня перед каждым полюдьем[*] опаска берёт, вот-вот думаю, заглянут и к нам, и одно тогда останется, дань уплатить. Не ратиться же мужикам нашим с кметями. А ну как за все семь лет урок установит?

— Я в прошлый раз когда был, сколько в веси людей жило? Две сотни, так? — спросил ведьмак.

Старик кивнул.

— А теперь под пятую сотню уже набралось. Лето, другое пройдёт, и вся тысяча будет. Неужто не сможете за своё таким числом постоять?

— Да разе ж то число, супротив дружин Киевских?

— В дружинах тех сейчас разлад большой. Половина почитай на Владимира в сердце своём ропщет за обесчестие родной веры.

— Слышал, слышал, — закивал волхв. — Молва ходит, Владимир за обесчестие то крепко взялся, да с подвохом. Ещё молва ходит, что людей он на копище в жертву приносить стал, оскверняет землю невинной кровью.

— Есть такое, — подтвердил ведьмак. — Многие из полян уже роптать начинают. Одни на веру, другие на Владимира.

— Так и до раскола недалеко, а там и брат на брата пойдёт. Неужто выгода ему какая с того? — волхв с недоумением посмотрел на ведьмака. — Разе ж есть выгода в том, чтобы народ стравливать?

— Он не выгоды ищет, ему отблагодарить нужно тех, кто на стол ему взойти помог.

— Мудрёно всё это, — волхв задумчиво свёл брови. — А ещё мудрёней, чего он всё между Булгаром и Царьградом мечется?

— Делает вид, что веру выбирает, хоть уже и решено всё давно, и не им. Впрочем, умно с его стороны, булгар всё время держать в мысли, что русы вот-вот мусульманство примут. Так можно на время от них отделаться миром, да «вопросами веры» вплотную заняться, — ведьмак усмехнулся.

— Да с булгарами мы тут и так пока миром живём, и с мордвой соседствуем без злобы. Меня всё ж боле жертвы людские коробят, нежели другое. Оно ж, затеянное им, изнутря рассыпает веру нашу. Ведь то ж с умыслом дыры в куле делаются, абы просо рассыпать. Когда мы людей-то в жертву несли? Разве в годину самую лютую, да и то из пленённых находников[*]. Али вот ещё Светослав, князь наш великий, у Доростоля требу большую клал Перуну. Так там он с умыслом делал, абы воины, из новой веры кои, в плен сдаваться не удумали своим единоверцам, а бились до погибели своей. Знали абы, что враг после жертв этих пощады им не даст, даже одной с ними веры в рядах будучи, а значит, и нет им к ним дороги.