Наталья Михайлова - Земля Горящих Трав Страница 46

Есть, конечно, способы помириться с Черным Жителем. Можно даже вызвать его… да… — Омшо задумчиво почесал бороду, точно решая, стоит ли вдаваться так далеко в потусторонние тайны. — Одевается он по-разному. Чаще на нем кожаная куртка и помятый ржавый шлем, но не всегда. Бывает, придет в драном свитере, в штанах каких-нибудь потрепанных, только все-таки чаще в черном.

Дядя Омшо был настоящим знатоком обычаев и привычек Жителя. Омшо уверял, что всегда сможет его узнать. Черный Житель слишком замкнут для обычного человека, говорит тихим, ровным голосом, взгляд пронизывающий, неподвижный. Иногда его видят стоящим на самом верху кучи хлама — отчетливый силуэт на фоне луны. На свалке есть места, где в землю забиты здоровенные бетонные сваи. Часто Черного Жителя можно увидеть там: он сидит, свесив ноги, на какой-нибудь свае, и смотрит вдаль. Иногда просто бродит по ночам. Считается, что подходить и заговаривать с ним нельзя: Житель обходит свои владения.

Имеется у Черного Жителя один обычай. Он использует "молчаливый запрет". Вдруг появится неизвестно откуда, покажется на глаза и уйдет. Это дурной знак: лучше не делать то, что задумал, Житель предупреждает, что добром это не кончится.

А бывает, что Житель явится кому-то, кивнет — "иди за мной". Разговаривать все равно нельзя. И он в полном молчании ведет куда-то. Приводит — и там есть нужные вещи, еда. Изредка Житель все же скажет несколько слов. Говорит загадкой, но такой, что можно разгадать.

Чтобы закрепить свой союз со свалкой и Черным Жителем, надо делиться с ним: бросить на ветер щепотку сухолиста, плеснуть глоток пива на землю. А некоторые даже откладывают ему кусочек хлеба или сосиски, оставляют выпивку на донышке бутылки. А еще лучше, если попадется старая микроволновка, положить угощение в нее. Черный Житель может себе сам приготовить еду, пускай от микроволновки и остался лишь ржавый корпус. Еще Жителю дарят перчатки, кожаные ремни, мотоциклетный шлем, флягу… Считается, что это не должно быть хорошее и новое, даже если такое и есть в наличии. А вот негодное, старое, флягу с дырой или протертые перчатки, — он только такое любит. Некоторые говорят, что он иной раз приезжает в ржавой машине с пробитым верхом, без покрышек и мотора.

Еще у него есть одна способность: он может очень быстро взобраться на любое нагромождение. Житель неуловим. Сейчас он внизу, через мгновение — наверху.

Не раз видели, как он зажигал костер — без зажигалки. Бывает так: ребята соберутся посидеть, а он появится, махнет рукой — и костер. А сам Житель постоит и уйдет. Случается, просто растает в воздухе. И жест у него есть особенный: он как бы «стирает» себя. Проведет ладонью перед лицом, словно перед ним невидимое стекло, и исчезнет.

Житель тоже дарит обитателям свалки подарки. Какую бы странную вещь он тебе ни дал, держать ее при себе полагается до заката следующих суток. Именно в это время она может понадобиться. А если надо носить с собой эту вещь дольше, призрак свалки предупреждает: "Носи три дня", "Не выбрасывай месяц". И правда, сколько раз было, что как раз эта вещь потом пригождалась!

— А живет он, мне думается, в той стороне, где кладбище старых машин, — говорил Омшо. — Вообще те места, где валяется самый старый хлам, — они и самые страшные. Там и шуршунчики, и мало ли что. Нечего вам там делать…

Среди бетонных плит, ржавой арматуры, кое-как наваленной на песок, дымил костер: жгли старые газеты и дешевые книги, упаковки от продуктов, картонные коробки. Дядя Ошмо держал над огнем тонкий прут с сосисками, выброшенными магазином из-за истекшего срока годности. Его приятели передавали друг другу баллон с дешевым пивом.

Йанти взял баллон, отпил из него несколько глотков, поморщился и передал Хенко, который сидел, оседлав автомобильную покрышку.

— А бывают еще пришельцы, — произнес Хенко, прежде чем припасть к горлышку баллона. — Они что делают, дядя Омшо?

— Недавно передача была, что они похищают людей на опыты, — вспомнил Йанти. — Ищут способ, как промывать нам мозги, чтобы мы восставали против ивельтов. В этой передаче так и говорится: смотрите, если у вас в голове заводятся какие-нибудь мыслишки против властей, то, может, это на вас уже пришельцы своим лучом воздействуют.

— Каким лучом? — оживился Хенко.

— Да не знаю, каким. Особым лучом. Как в фантастике, — отмахнулся Йанти. — Да брехня это все, нет никаких пришельцев. Их ивельты выдумали. Что им стоит: взяли и выдумали. Раньше все, кто не любит правительство, были просто быдло и эти…

— Экстремисты? — подсказал Лансе.

— Угу… А сейчас решили повернуть так, будто сами люди даже взбунтоваться не могут, а это им внушают пришельцы.

Хенко, весь подавшись вперед, подогретый несколькими хорошими глотками крепкого пива, выдал:

— А вдруг они есть? А вдруг Черный Житель — пришелец?

Омшо возмутился такому решительному неуважению к герою местного фольклора.

— Черный Житель — наш, свой, — обиженно прогудел он, поворачивая самодельный шампур. — О твоих пришельцах три года назад никто даже не слыхал, а Черный Житель всегда тут жил. Ты послушай. Я раз добрел до самых старых машин, уже таких давным-давно не выпускают, — он кивнул головой далеко на восток, куда простиралась огромная свалка. — А там песчаный пустырь, где торчат сваи. Там-то Житель и является.

— Он же везде является, — заспорил Хенко.

— Может, и везде. Но главное его место там! — Ошмо назидательно поднял палец. — Я же говорю… Залез я в машину, в микроавтобус такой, там сидение мягкое… Дверца перекосилась, я лежу — в щель как раз виден пустырь. И прямо из воздуха на моих глазах появляется он, Черный Житель. Я притих. А он огляделся — луна светит — и куда-то пошел.

— А ты, случаем, не спал?… — сказал Йанти.

— И не думал даже.

— Он появляется и исчезает, — вмешался в разговор "сумасшедший ученый" в сером свитере. — Я думаю, он появляется и исчезает, где хочет, но только на свалке.

— На свалке он может что угодно, — подтвердил Омшо. — Его не схватишь, и не ударишь, и на полицейские облавы ему плевать: он исчезнет себе и все. Но вот если Черного Жителя выманить со свалки, к примеру, в город или в лес, то помрет.

— Почему? — настороженно поднял на Омшо большие глаза его воспитанник Лансе.

— Да вот так уж, — пожал плечами Омшо.

Замолчав, он начал раздавать готовые сосиски. Каждому досталось по одной, — кто клал их на хлеб, кто прихватывал куском газеты, чтобы не обжечь пальцы.

— Почему я один его никогда не вижу? — откусывая половину сосиски, спросил Йанти. — Может, потому, что надеюсь только на себя… и в драке, и в чем другом. Зачем мне Черный Житель?