Джоэл Розенберг - Меч и Цепь Страница 46

Меч не двигался.

Карл потянул сильней… еще сильней… свет стал ярче, меч задрожал.

Карл разжал ладонь. Сила тут не годится. Должно быть что-то другое. Подумаем…

Почему Арта Мирддин создал — или заколдовал — меч, который защищает своего хозяина от любых чар? Зачем нужен подобный меч? Ответ очевиден: чтобы убивать магов. Именно этого и хотел Арта Мирддин.

Разумеется, не всех магов. Арта Мирддин вовсе не хотел, чтоб вырезали всех его собратьев. Он хотел уничтожить одного определенногомага.

Итак. Меч оставлен здесь с определенной целью, и цель эта — чтобы тот, кому это предназначено, взял меч и убил им врага Дейтона. Да, смысл в этом есть…

Но зачем магу, столь могущественному, как Арта Мирддин, нужен подобный окольный путь? Почему бы ему самому не разделаться с тем магом?

Ответ на это был только один: Дейтон был совсем не уверен, что сможет победить — в честномбою.

Внезапно и совершенно непрошено перед внутренним взором Карла возникла Пустошь. Некогда там был пышный зеленый лес — пока битва двух магов не иссушила землю на веки вечные.

И Расколотые Острова, что лежат в северной части Киррика. Легенды говорят — когда-то они были одним островом, одним королевством. Но имя того острова давно позабыто.

Позабыто? Что за чушь такая? В Великой Библиотеке Пандатавэя были сведения обо всем;знание не исчезнет, пока стоят библиотеки. Если только…

Если только имя это не стерто. Не с бумаги — из памяти. А кому проще всего сделать это, как не Главе Гильдии магов?

Предположение: Дейтон бился с гильдмастером; битва породила Пустошь и разорвала остров.

И поскольку Дейтон не убит — он скрылся, отыскал или сотворил меч, провел сюда викингов — охранять его — и ушел на Другую Сторону.

И потом перебросил сюда нас.

Это должно иметь связь. Если это и в самом деле часть его битвы с гильдмастером, переброс сюда Карла и всех остальных должен был стать очередной — своеобразной — атакой на его врага.

Тогда почему же Карл не смог взять меч? Если все это действительно так — меч должен был сам прыгнуть ему в руку. А все, что он сделал, — это чуть сдвинулся.

Значит, я не могу взять меч, потому что убить гильдмастера предначертано не мне. Но я как-то связан с избранником, иначе меч вообще не пошевелился бы.

Нет!Дейтон не посылал их сюда, покуда к ним не присоединилась Энди-Энди. Именно это стало толчком. Разумеется, я связан. Как отец.

Карл положил ладонь на рукоять.

— А если, взяв, я соглашусь отнести его в долину и отдать сыну моему, когда он будет к тому готов?

Черные сполохи побежали по серебристой глади клинка, образуя жирные буквы.

Карл моргнул. Буквы исчезли.

Призрачные пальцы таяли, потом исчезли совсем. Меч лязгнул о камень.

Быстрым движением воин схватил его; сталь была девственно чистой.

— Ну что ж, Дейтон, считай, сделка заключена. — Мы с тобой еще поговорим об этом— в ближайшие дни.

Пока же мне надо подумать, как использовать этот клинок с наибольшей пользой.

Глава 16

КРОВАВАЯ ПЛАТА

Мир ломает всех, и многие становятся от того лишь крепче; тех же, кого он не может сломать, он убивает. Он убивает самых лучших, самых добрых и самых смелых: ему все равно. Если ты не таков, ты можешь быть уверен: он все равно убьет тебя. Просто не станет торопиться…

Держась под водой почти целиком — кроме глаз и носа, — Карл обеими руками вцепился в полузатопленную скалу.

Меч, плотно замотанный в покрывало из пещеры и натуго перетянутый оторванными от другого покрывала полосами, был привязан у него на спине.

Таясь в тени, воин не шевелился, когда «Бородавочник» проходил мимо — не больше, чем в двухстах футах. На носу его, притворно дружески обнимая за плечи Ганнеса, стоял похожий на Ольмина юноша; другая рука его лежала на рукояти кинжала.

По всему кораблю рассыпались человек тридцать — сорок в моряцких туниках — все они старались не слишком удаляться от мечей и луков.

Вот, значит, в какие игры вы играете.Работорговцы заменили собой весь экипаж Ганнеса. А экипаж, возможно, в трюме — в цепях. Или в плену на невольничьем корабле. Или — что более вероятно — мертв.

Мучительно медленно «Бородавочник» миновал остров. Наблюдателей на корме не было; Карл отцепился от камня и поплыл за судном, стараясь, несмотря на тянущий вниз меч, держать голову над водой.

«Бородавочник» медленно полз дальше; его большой кливер, повернувшись, хлопал на ветру, матросы торопливо спускали главный парус — но корабль не разворачивали и якорь не бросали. Он неуклонно приближался к песчаному пляжу.

Значит, вот что они задумали. Работорговцы выбросят корабль на берег, как принято у купцов, подождут, пока народ из клана Эрика выйдет на берег грузить копру, ринутся на них по мелкой воде и захватят неготовых к набегу мелцев.

Посмотрим, насколько я сумею смешать ваши планы…Хорошо бы тут сейчас оказался Уолтер: уж он-то наверняка сумел бы изобрести способ взобраться на борт, никого не встревожив, а потом перебил бы половину врагов прежде, чем они сообразили бы, что происходит.

Черт, да Уолтер смог бы очистить их кошели, спустить за борт мечи, а потом связать шнурки их сандалий — и никто бы ничего не заметил.

Карлу же придется драться со всеми — быстренько разобраться с магом, а потом держаться, пока не придет подмога.

Это если ничего не сорвется.Если все пойдет, как он задумал. ЕслиКарл сумеет быстро покончить с вражеским магом; если он не слишком устанет удерживать всю эту кучу работорговцев; еслиЭриксены подойдут быстро…

Слишком много «если».

Карл мысленно пожал плечами. Я не Уолтер Словотский, но посмотрим, не смогу ли я сработать в его духе.

Он дотянулся до кормы «Бородавочника» и, тяжело дыша, крепко вцепился в массивный руль. Спина и бедра ныли; мышцы плеч казались мотками раскаленной проволоки.

Обросший руль был покрыт осклизлым зеленым илом. Корабельный борт поднимался над головой Карла футов на десять. Все равно что на милю… Ухватиться на нем было не за что; Карл не мог бы даже подтянуться на пальцах.

Но посреди гладкого борта был иллюминатор Ганнесовой каюты. Давным-давно, в лучшие дни «Бородавочника», каюта капитана была светлым, просторным местом, куда свет и воздух проникали через большую амбразуру, закрытую скользящим стеклянным витражом. Или это был все-таки иллюминатор?..

Стекло давно разбилось, иллюминатор прикрывали ставни — но рама могла остаться скользящей и открыться, если он сумеет ухватиться за нее, не зацепившись за ржавые гвозди, которыми удерживались ставни.