Павел Корнев - Ледяная Цитадель Страница 47

— Да как вам не стыдно! — повысила голос Оксана. — Эта пирамида — достояние общества! Изучив ее, мы откроем секрет перемещений между мирами! Это наш шанс вернуться домой! А у вас в голове лишь нажива…

— Пирамида — достояние общества, — глядя в сторону, кивнул я. — И она бесценна. А эти пятьсот тысяч лишь плата за эксклюзив. Ведь Гимназия не собирается привлекать к исследованиям сторонних специалистов?

— В этом нет никакого смысла! Мы справимся сами!

— Не буду спорить.

— В любом случае и речи не может идти о повышении вознаграждения!

— Почему?

— Потому, что это неправильно. — Оксана с негодованием уставилась мне в глаза и попыталась объяснить: — Нельзя думать только о себе. Даже сто тысяч — это очень немало. Пятьсот тысяч золотом сумма для нас просто неподъемная.

— Думаю, вы преуменьшаете финансовые возможности Гимназии…

— Придется сократить финансирование других жизненно важных исследований! И ради чего? Исключительно ради вашего желания набить свой карман? Нельзя ставить свои интересы выше общественных!

— Получается, лучше экспроприировать Цитадель у тех, кто рисковал жизнью? Просто взять и отобрать? Ради общественного блага? Так? А что людям надо семьи кормить — это никого не волнует!

— Никто не говорит об экспроприации, — закусила губу колдунья. — Сто тысяч — это достойная цена.

— Сто тысяч на четверых просто пшик! — Я указал на Василенко. — Вы видели, что у него с рукой? Да он на лечение всю свою долю потратит!

— Мы позаботимся о нем…

— А об остальных? Сколько болячек мы все здесь заработаем, а? И вот только не надо благотворительности, просто заплатите нормальные деньги.

— Да можно подумать, вы о чужих интересах печетесь! — перешла вдруг в наступление Оксана. — Вы только о себе думаете! Просто денег хотите, и все.

— Вообще-то я действую больше в интересах остальных…

— Тогда откажитесь от комиссионных. Сэкономьте нам сто тысяч!

— А почему я должен работать бесплатно? Почему должен собирать все шишки и ничего не получить взамен? Обвинять-то ваши, Оксана Григорьевна, коллеги во всем меня станут.

— Это просто демагогия! — отрезала девушка и вдруг заявила: — Даже если цена и будет повышена, я сделаю все, чтобы лично вы не получили ни копейки!

— Удачи в этом нелегком начинании…

Я расплылся в не слишком дружелюбной улыбке, Оксана развернулась и зашагала прочь. Мне пришло в голову, что можно было бы вести себя и посдержанней, вот только максимализм гимназистки просто вывел из себя.

Карьеристка чертова!

За общественное благо радеет она, как же, как же! Открыть секрет путешествия между мирами, отыскать дорогу домой…

Она бы еще про бороздящие просторы галактики космические корабли вспомнила. И дураку ясно, что Цитадель — это в первую очередь оружие. Стоит гимназистам заполучить летающую пирамиду, им никто и слова против больше не скажет. Какое-то время, само собой. Потому как гонку вооружений пока не отменили.

Вот и получается, что вместо прорыва в мирных исследованиях начнется передел собственности, эскалация напряженности и рост финансирования военных исследований.

И за возможность прижать конкурентов Гимназии придется заплатить. Главное — палку не перегнуть: мы в безопасности лишь до тех пор, пока колдунам проще откупиться. А то прибьют между делом, и даже по лету не оттаем.

Нет, в нашей ситуации свой человек в руководстве Гимназии просто-напросто необходим. Как ни крути, откаты — это сила…

Я молча вернулся к костру и, ни на кого не глядя, уселся у огня. Холодно. И настроение ни к черту. Нервы как струны. Того и гляди, во все стороны искры посыплются. Еще и голова разболелась.

Магическая энергия опять-таки со всех сторон так и накатывает. Всем вроде по барабану, а я как-то слишком болезненно ее уколы воспринимаю.

Да что там энергия! Стоит расслабиться, и каждый стебелек ощущаю, каждую снежинку. И пирамиду над головой тоже. Так и давит на загривок ее основание. Будто надгробие. Ладно еще от лазурного солнца прикрывает. Иначе бы точно загнулся.

Неожиданно для себя самого я завалился на спину и уставился на зеленовато-голубой монолит Цитадели. Зеленовато-голубой с ярким пятном просвечивавшего через лед солнца.

Окружающая действительность стала вдруг простой и понятной, будто разложенный до конца пасьянс, и тут кто-то захлопал меня по щекам.

— Где чайник? — закричал Напалм. — Кто взял?

— Я! — отозвался Алекс Шумов.

— Головка от часов «Заря»! — разозлился пиромант. — Гони обратно! Не видишь, человеку плохо?

— Так-так-так, и что же с нами приключилось? — Виктор Петрович присел на корточки и, оттянув веко, посветил мне в глаз. — Повышенная чувствительность к перепадам магической энергии? Очень интересно…

— Ни фига интересного, — прохрипел я в ответ.

Губы онемели, вытолкнуть из себя эти слова оказалось совсем не просто, но уж лучше ерепениться, чем бесчувственным бревном валяться.

— Позволю себе не согласиться, — покачал головой Бородулин, забрал у подбежавшего Алекса какой-то прибор и приложил мне к вискам обжегшие холодом кругляши датчиков. — Случай нерядовой. Отклонений на физиологическом уровне не вижу, но пробой энергетики, несомненно, имеет место быть…

— Да чего там непонятного? — Напалм сунул мне в руку алюминиевую кружку; я приподнялся на локте, оттолкнул химика и начал осторожно пить горячий чай.

— Вы полагаете? — хмыкнул Бородулин.

— Он же уник! Дар развивается постепенно, а энергетическая восприимчивость скачками растет.

— А почему сопротивляемость организма аналогично не повышается? — засомневался Виктор Петрович. — Обычно одно другому соответствует.

— Так он на ваших таблетках плотно сидел. У организма с сопротивляемостью раньше все в порядке было, — усмехнулся пиромант. — А тут и таблетки пить бросил, и в перенасыщенном энергией пространстве оказался.

— Тогда надо подумать. — Бородулин огладил прокуренную бороду и вдруг спросил: — Много у вас таблеток осталось?

— А что такое? — насторожился я.

— Вы сильно на них не налегайте. У меня до них в ближайшее время точно руки не дойдут. Да и побочные эффекты, как видите…

Химик отцепил у меня с висков датчики и пошел советоваться с Василенко.

— Покурить оставь, — попросил пиромант Алекса. Шумов протянул ему наполовину скуренную сигарету и

тоже отправился по делам. Я вернул кружку Напалму, осторожно покрутил головой из стороны в сторону и вновь повалился на землю:

— Как-то незаметно в этот раз накрыло.

— Особенности местной энергетики. — Парень глубоко затянулся, какое-то время посидел так, а потом медленно выдохнул дым. — Меня тоже просто распирает.

— Тебе проще, сжег кого-нибудь, и порядок. — Я огляделся, но внимания на нас никто уже не обращал. И в самом деле, а что случилось-то? Ну грохнулся человек в обморок, делов-то. — А у меня мозги закипят скоро.

— Закипят, — кивнул Напалм. — Потому как подход у тебя неверный.

— В смысле?

— Говорил же, нельзя до бесконечности подавлять дар. Боком выйдет.

— Да ну? — Я вытащил из кармана коробочку с пилюлями Бородулина, высыпал парочку на ладонь, но глотать не стал. — Лучше сразу загнуться, полагаешь?

— У меня дар с четырнадцати лет, знаю, о чем говорю, — фыркнул пиромант. — Так вот, сколько бы ты ни отгораживался от него, толку не выйдет. Тупиковый путь.

— Какие варианты? — Пилюли отправились в коробочку, вместо них я вытащил из кармана подрезанный еще у Смирнова шоколадный батончик. — «Магистр» жрать начать?

— «Магистр» тебя точно в могилу сведет, — покачал головой Напалм и протянул руку: — Сорок восемь, половинку просим.

Я разломил батончик пополам, угостил пироманта и задумался.

А может, и в самом деле парень прав? И что тогда? Как быть?

Заметив мою задумчивость, Напалм поднялся с земли и отошел к Веронике. Я, не чувствуя вкуса, сжевал шоколад и вновь достал коробочку с пилюлями.

Сильно они мне помогли?

Сильно. Сколько раз чуть ли не с того света вытаскивали — и не сосчитать.

Только вот всякий раз потом еще хуже становилось. Почему становилось хуже — неизвестно. Из-за таблеток или просто организм протестовал?

Да кто теперь скажет!

Другое дело, что у меня появилась зависимость. Куда я без пилюль? Да просто никуда. Выходит, тот же Бородулин мной теперь по своему желанию как угодно вертеть может. И намекнуть ведь на это уже успел, сволочь такая.

А это совсем нездорово. И скажем прямо — нездорово. Посадит на голодный паек — волком взвою. Да и долго ли Виктору Петровичу таблетки делать еще? Закроют химика в какую-нибудь шарашку, а мне куда деваться? Так и так загнусь…

И, приняв нелегкое решение, я выкинул коробочку с пилюлями в огонь. Пластик загорелся, выпуская во все стороны языки голубоватого пламени, потом потянуло химической вонью, заслезились глаза и запершило в горле.