Нетрадиционная медицина (СИ) - Нельсон Ирина Страница 47

- А-а! Заткнитесь! Заткнитесь, ради вашего пророка! – не выдержал я на втором подходе, когда мой мирный отход ко сну еще раз прервала песня.

- Ага! – обрадовались служительницы. – Работает! Поем громче!

На втором куплете еще присоединился бас Ильи:

Вся наша жизнь - та самая река

С равниной чередуют буреломы,

Но те и те единово весомы,

А время изменяет берега…

- Ну что, как впечатления, Тэхон? – звонко крикнула Зденька. – Чувствуешь что-нибудь?

- Зденька, у тебя звуки «о» и «у» западают в голову. И зачем так глубоко сажать голос в грудь? Такое сочное меццо-сопрано, а звучит отвратительно! – абсолютно честно ответил я. – Годана, что у тебя за простонародье? Петь надо на зевке, расслабь горло и круглее нёбо делай! И вообще, вы фальшивите на припеве! Пошли вон! Илья, ты молодец. Гони прочь этих дур и пой один!

- «Вновь зарастёт. Уже перемололи», - доносит ветер: «Мы с тобой! Всегда», - многозначительно закончил Илья под растерянную паузу.

Критика разбилась как о стенку горох. Илья смылся, а Годана и Зденька начали петь три раза в день, абсолютно не пытаясь исправить ошибки и предлагая присоединиться к их концерту. Мой музыкальный слух корчился в адских муках. Кровь из ушей не полилась лишь чудом. 

Я прекрасно понимал, что меня специально маринуют и раскачивают перед основательным допросом. Но если они ожидали, что хрупкая барышня в моем лице расколется, то крупно просчитались. За эти два дня был исследован весь чулан, перебраны все возможные варианты побегов и придуманы все возможные ответы. Выходило негусто. По всем прикидкам тикать получится только в момент конвоя и только через рынок и причал – это было единственное более-менее знакомое место в Приморье. А единственное, что у меня было, – пустой мешок – я продырявил на дне и завязал верхушку.

Когда за пределами чулана раздался топот, невнятные благодарности и хлопанье двери, всё внутри подобралось, а рука сама затолкала мешок за пояс. Арант открыл дверь, и я встал, прищурив отвыкшие от света глаза.

- Выходи, Тэхон, - сказал он. – Мы идем в Дом Порядка.

Я послушно подошел и, когда служители вывели меня на порог дома, пнул Зденьку под колено, оттолкнул Годану, увернулся от протянутых рук Ильи, проскользнул между ними и бросился в просвет по длинной улочке - к свету, туда, где над крышами домов манило свободой сизое море.

- Стой! Держи её! – взвыли служители за спиной. – Хаоситка! Лим Тэхон сбежала!

Я шмыгнул в проулок, перепрыгнул через какие-то бочки, повернул за угол, и, когда уже подумал, что оторвался, едва успел пригнуться – какая-то женщина с решительным видом бросила мне в голову простыню и прижалась к стенке.

- Сюда! Она побежала сюда! – завопила она. – Люди добрыя-а-а! Лови хаоситку-у!

Окна над моей головой распахнулись, из них высунулись люди. Десяток глаз уставился прямо на меня, и над Приморьем разнесся многоголосый вопль: 

- Сюда! Она здесь!

Я заметался по узеньким улочкам как заяц. Люди, те самые, которые еще совсем недавно чахли от дифтерии, которые хватались за все отвары, носили по моему примеру маски с очками и благодарили меня за лечение, превратились в улюлюкающую толпу.

- Позор!

- Чтоб ты сдохла!

- Ты нас иглами колола, мразь!

Они загоняли меня, словно охотничья стая. Отовсюду летели камни, картошка, яблоки и яйца. Я прикрылся мешком, но грубая ткань не смягчала удары. Какой-то парень выскочил наперерез, попытался схватить. Я без церемоний ударил его в живот и полетел на брусчатку, получив сильный толчок в спину от девчонки. Мгновение спустя пришло узнавание – это была та самая парочка, которой посчастливилось в разгар эпидемии болеть простудой. Над ними стояла их мать.

- Держите её! – визжала она, забыв о том, как пыталась расцеловать.

Дети навалились, не позволив встать. К ним на помощь тут же выскочили соседи. Я отбивался – мне сжали руки. Я лягался – мне уселись на ноги. А когда я потянулся укусить, то получил такую оплеуху, что приложился головой о камни и содрал щеку.

- Ну всё! – злорадно шипели люди. – Не уйдешь! За всё получишь!

Служители Равновесия подоспели как раз в тот момент, когда толпа начала месить меня ногами, а я корчился, прикрывая голову и живот, и уже мечтал о том, чтобы кто-то пришел и остановил всё это. Кто угодно, хоть Арант.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Прекратить! Прекратить немедленно!

В уши ударил выстрел – и всё. Люди замолчали и схлынули, оставив меня валяться среди побитых овощей. Я попробовал открыть глаза, но тут же снова уткнулся лицом в рукав. От удара мир закружился и стал болезненно ярким. Всё тело болело так, что, появись здесь хоть родной спецназ с автоматами, я бы и пальцем не пошевелил.

Рядом опустился человек, на лицо упала тень, и по плечам скользнули дрожащие руки.

- Тэхон! Тэхон, открой глаза! Тэхон, скажи что-нибудь! – раздался шепот над ухом.

Я разлепил веки, сморгнул кровь, хлынувшую из рассеченной брови, и обиженно прохрипел в бледного до зелени Аранта:

- Какие у вас люди благодарные… Лечи не хочу…

На лице Аранта мелькнуло облегчение.

- Тихо, не шевелись. Я тебе помогу.

Я обессиленно уткнулся ему в предплечье, понимая, что беглец из меня теперь аховый и ни на какой остров уже вовек не попасть. Арант закутал меня в плащ, поднял на руки. Боль сразу расцветила вспышками тьму перед веками.

- Не бойся, госпожа, - продолжал шептать мудрец на ухо, сжимая в объятьях. Его сердце колотилось так, что я чувствовал его биение через толстый кафтан и мягкий плащ. – Ничего не бойся. Я с тобой, я тебя защищу. Ты только пой песнь Успокоения…

Он уткнулся носом в макушку и вздохнул. Это стало последней каплей.

Я зашелся истерическим смехом. Боль взорвалась в теле ярким фейерверком и погасла, милосердно забрав с собой измученное сознание.

Я очнулся, когда на лицо плюхнулась мокрая тряпка, а в уши настойчиво ввинтилась осточертевшая песнь Успокоения. «А ребра так и не перевязали», - вяло подумал я, не торопясь поднимать веки. Под спиной лежало что-то мягкое. Голова гудела и плыла. Меня жутко укачивало. Или мы ехали? Нет, спине было слишком спокойно, свет на лице не сменялся тенями, а вместо характерного скрипа колес издалека слышалась музыка и поющий хор.

 Стало тошно до позорных слез. И дело было далеко не в сотрясении мозга.

- Сильно они её? – озабоченно спросила Годана откуда-то сверху и сзади. – Столько крови…

Зденька, не переставая мурлыкать и елозить тряпкой у меня по лицу, ответила нараспев:

- Нет. Голова всегда сильно кровит. Сейчас еще разок песнь Успокоения спою, чтобы рассудок не пострадал…

- Он уже пострадал, - заметила Годана. – Тут петь надо не пару раз, а всю дюжину. Ей самой.

Зденька наконец-то убрала тряпку - и к разодранной щеке прикоснулось что-то маленькое, мягкое, пахнущее травой. Рану защипало. Мне бы насторожиться, принюхаться, чтобы разобрать состав мази хотя бы на запах, но остатки душевных сил целиком уходили на то, чтобы не распсиховаться окончательно.

- Какая все-таки странная она… Вот так посмотришь - вроде девушка, а если вот так – вроде парень… - протянула Годана.

- Лучше бы Тэхон была девушкой, - буркнула Зденька. – С девиц спросу меньше, а с больных – тем более. С парнем цацкаться не будут. Если не расстреляют, то замучают. Слушай, не могу уже, давай осмотрим и успокоимся?

«Ну вот и всё, - вяло подумал я. – Сейчас они залезут под рубашку – и расстрел… Какой я неудачник. У других попаданцев всё получалось, даже Констатор успешно инженерил. И только у меня всё пошло через жопу. Вот как так-то?»

- Нет! Я запрещаю! – вдруг решительно заявил Арант. – Это девушка!

- Но всё равно нужно… - возразила Годана.

- Это девушка! Она притворяется парнем! Чего тебе непонятно?! – в голосе мудреца Порядка зазвучала ярость, он почти зарычал: – Не смейте к ней лезть! Руки оторву и скажу, что так и было!