Залы Штормового Предела (ЛП) - Смедман Лиза Страница 47

- Мать, - начал он. - Простите меня за беспокой...

- Подойди, Тальбот, - сказала она.

Тал опустился на колени у её кушетки. Она долго смотрела на его лицо, затем притянула его голову к своему плечу и держала её там.

- Мать, - начал он.

- Молчи, - сказала она, и он подчинился. Она держала его так четверть часа, не сказав больше ни слова. Наконец она погладила его по волосам, подняла его голову, чтобы взглянуть в лицо, и сказала:

- Теперь иди к отцу.

Когда Тал медленно шёл по коридору в кабинет отца, он услышал шорох тапок и тихий звон серебряных колокольчиков. Служанка впереди него отступила в боковой проход — наверняка чтобы избежать конфликта между Тамалоном и его блудным сыном.

Однако достигнув узкого прохода, Тал увидел, что служанка стоит и ждёт его, покорно сложив руки под грудью. Её взгляд был безразлично устремлён на ковёр.

Она носила белое платье прислуги Ускевренов, достигавшее колен, семейные цвета виднелись в разрезе её рукавов и на тесном золотом жилете. С тюрбана такого же золотого цвета свисали колокольчики, которые он услышал, предназначенные для того, чтобы предупреждать членов семьи о вмешательстве слуг.

- Мастер Тальбот, - сказала она, поднимая на него взгляд. Её бледно-карие глаза казались жёлтыми в ровном золотом свете волшебных ламп  в коридоре.

Тал принял своё лучшее выражение преувеличенного разочарования, затем оглядел коридор из конца в конец.

- И где те посторонние, присутствие которых делает меня «мастером Тальботом»? - спросил он. - Разве ты забыла наше обещание?

Четырьмя годами старше него, Лараджин была с Ускевренами, сколько помнил себя Тальбот. В детстве они часто играли вместе. Однажды летней ночью, сбежав от взрослых слуг на семейном пикнике, они гуляли по близлежащим лугам, пока с земли не поднялись светлячки. Уставшие, они лежали на траве и глазели на звёзды. После долгого молчания, Лараджин сказала Талу, что это их последняя ночь вместе. Вернувшись в Штормовой Предел, она должна будет вести себя так же почтительно, как и остальные слуги. Она уже выросла.

- Но мы друзья, - запротестовал шестилетний Тал. - Это нечестно.

- Здесь я всегда буду твоим другом, - ответила Лараджин, приложив руку к груди. - Но сейчас я должна звать тебя «мастер Тальбот» и отвечать только когда ты ко мне обратишься.

- Это глупо, - упрямо заявил Тал. Он нахмурил брови, обдумывая варианты.

- Меня накажут, если я не буду так поступать, - разумно заметила девушка.

- Только если кто-то тебя услышит, - возразил Тал. - Когда мы наедине, можешь звать меня Талом, и мы будем друзьями, и никто об этом не узнает.

Лараджин, казалось, готова возразить, но потом она согласилась.

- Значит, будем тайными друзьями.

Тал протянул ей руку в их тайном пиратском рукопожатии. Это было тайным, потому что за игру в пиратов ему грозила взбучка. Отец ненавидел пиратов.

- Пообещай, - сказал Тал. - Мы всегда будем друзьями, даже если придётся держать это в секрете.

- Обещаю, - согласилась Лараджин, ответив на его тайный знак, взявшись за запястье Тала, а затем сделав кулак внутри его ладони, почти такой же крупной, как у неё. - Всегда.

Тринадцать лет спустя Тал всё ещё помнил это обещание.

- Я не забыла, - сказала она. - Но мы уже не дети.

Мгновение спустя девушка добавила:

- Тал.

- Да, - согласился Тал, - но обещание есть обещание.

Он нежно положил ей руки на плечи, собираясь обнять, как сестру. Но ощутил совсем не братское волнение и не осмелился прижимать её к себе.

Лараджин, должно быть, увидела что-то в его лице, поскольку сняла его руки с плеч.

- Лорд Тамалон старший ждёт тебя, - напомнила она. Её тон был формальным, но она смягчила укол, в последний раз тепло сжав его ладони.

Тал согласно улыбнулся, сделал глубокий вдох и вошёл в библиотеку.

Семейная библиотека Ускевренов не была самой внушительной в Селгонте, но там, где она уступала в размерах, она компенсировала это удобством и красотой.

Кроме с неизбежных полок с книгами и свитками, библиотека содержала фантастическую коллекцию произведений искусства. От большинства других коллекций в городе эта отличалась тем, что каждый предмет в ней был подчёркнуто эльфийским.

Большинство жителей Селгонта предпочли бы иметь дело с Красными волшебниками или туйганскими варварами, чем путаться с эльфами из великого леса к северу от Сембии. Века вражды и конфликтов выжгли в сердцах сембийцев искреннее чувство ненависти — настолько сильное, что их презрение не ограничивалось эльфами из королевства Кормантор. В Сембии жило очень мало любых эльфов, и любые ассоциации с их народом считались позорными.

Хотя Тамалон Ускеврен не разделял чувства своих земляков, он был достаточно умён, чтобы ограничить свою любовь ко всему эльфийскому пределами своей библиотеки. Тал не удивился, когда нашел его там в окружении великолепных масок зелёных эльфов, прекрасных ловцов снов золотых эльфов и изумительно красивого хрусталя лунных эльфов.

Тамалон Ускеврен сидел за шахматным столом посреди всей этой красоты. На столе были расставлены дорогие фигуры из кости и дуба, наверняка вырезанные эльфийскими ремесленниками.

По лицу отца Тал видел, что прелюдии не будет.

- Начни с начала, - сказал Тамалон Ускеврен. Белоголовый патриарх уже начал стандартный дебют — пешка на E4. Он хмурился, разглядывая костяные фигурки перед собой, и его черные брови сложились в тёмный шеврон над тёмно-зелёными глазами.

Тал сел за шахматную доску и сделал ход конём, который наверняка раздражал старшего Ускеврена, считавшего его безрассудным.

- После некоторых споров мы решили, что совомедведи должны впасть в спячку.

Тамалон без промедления защитил свою пешку.

Тал сразу понял, что это будут быстрые шахматы, которые он предпочитал. Во время долгих, более рассудительных игр ему становилось скучно. Он сделал ход вторым конём — драконьи клешни.

- Мы решили поохотиться на вепрей. Зимой им нечего есть, поэтому они раскапывают сладкий картофель.

Тамалон продвинул пешку, угрожая коню Тала. Он продолжал молчать.

- Сразу после убийства ты потрошишь вепря и делаешь сосиски. Видишь ли, они набиты сладким картофелем, и ты жаришь их на открытом огне.

Тал снова сделал ход конём, глядя на отца в ожидании реакции.

- Ты нарезаешь их, пока они ещё обжигающе-горячие.

Наконец, терпение старшего Ускеврена лопнуло.

- Не понимаю, к чему ты клонишь — если только тебя не было почти месяц из-за несварения желудка.

Он продолжил наступать на первого коня Тала ещё одной пешкой.

- В первый день мы убили вепря, - сказал Тал. Он убрал коня. - И когда я ушёл из лагеря, чтобы облегчиться после твоего Ускевренского Старого, на нас напали.

- Значит, ты был пьян, - сказал Тамалон. Он продолжал наступать без перерыва, собираясь продемонстрировать Талу, насколько глупа его двойная атака конями, как это часто бывало.

- Я не был пьян, - ответил Тал с ноткой негодования. Его конь наконец оказался в безопасности, и он выдвинул собственную пешку. - Отсутствие в лагере, вероятно, спасло мне жизнь. Я услышал крики — и не только от других охотников. К тому времени уже стемнело, и люди кричали. Я бросился обратно к костру. Но прежде, чем я до него добрался, за мной что-то погналось.

- Совомедведь? - Тамалон освободил своего слона, подвинув ещё одну пешку.

- Кажется, - Тал открыл внешнюю линию перед собственным слоном.

- Ты видел совомедведя? - настаивал Тамалон.

- Нет, не видел. Может быть, это было что-то другое. Как бы там ни было, у меня не было копья, так что я бросился бежать.

Тал описал своё лихорадочное бегство по Аркенскому лесу, ничего не приукрашивая и останавливаясь лишь для того, чтобы среагировать на стремительно менявшуюся ситуацию на доске.