Ланцов Алексеевич - Демон 2. В Средневековой Руси Страница 47

— А крепостная стена?

— Нет ее. Совсем. Старую крепость Максим подновил, укрепив берег, дабы не обваливался в реку, да и только. Разве что наблюдательные вышки ставит.

— Странно.

— Там много странностей, Ваше Императорское Величество. Крепостных валов не ставит, но иные большие стройки ведет. Например, сейчас он тянет дорогу в Новгород вдоль берега Волхова. Ровное каменное полотно, водоотводные канавы, крепкие мосты, кстати, тоже из камня. Пока ушел недалеко, всего миль двадцать готово. Но дела идут шустро. Говорят еще два-три года и дойдут до Новгорода, а там и еще куда двинут, ибо дело хорошее.

— Дорого она ему обходится?

— То мне не ведомо.

— А что еще строит? Ты же сказал, будто идут стройки.

— Храм великий и канал. Дабы корабли ставить не в потоке течения, рядом с Ладогой по левому берегу Волхова отрыли большую искусственную гавань. Поговаривают, что землю вынула Василиса — сестра его, каким-то чудодейственным способом. Но то мне не ведомо, может и глупости болтают. А от той гавани в сторону Невы канал теперь роют, но привычным способом — лопатами да кирками. Только лопаты сплошь из доброго железа. Да тачки удобные. Причем на входе в канал большие ворота поставили.

— Зачем он им? Ведь проход по озеру есть рядом совсем.

— Там шторма больно сильные, да волна злая. Рыбакам ходить — куда ни шло, а торговцам опасно. Может разбить или выбросить на берег. Вот канал и строят.

— То есть Максим стремиться организовать от Ладоги к Балтийскому морю надежный ход?

— Именно так. И скоро завершит эти дела, ибо работы по возведению канала идут очень быстро.

— А храм?

— С ним определенные трудности. Барон задумал большое богоугодное дело — по-настоящему огромный храм ставить, такой, чтобы превзошел все ныне существующие. Вот и возится уже не первый год, укрепляя фундамент какими-то хитрыми способами. Я взглянул на него и ахнул. Котлован немалый и весьма глубокий. А на дне могучая плита из неведомого мне камня мягкого синего цвета. Словно лазурь. Да увитая золотыми прожилками, переплетенными в какие-то странные узоры. Смотришь и понимаешь — чудо.

— Как же он такую плиту сделал? Из чего? — Удивился Фридрих.

— То неведомо никому. Даже архиепископ лишь пожал плечами, сославшись на великие премудрости барона, и показал мне рисунок будущего храма. Это впечатляет. Неудивительно, что архиепископ новгородский Максима ад Эрдо просто боготворит. Если он поставит такой храм, но серьезно превознесет славу архиепископства. Поговаривают, что и митрополита он может привлечь из Киева в столь знатную твердыню.

— Создал армию, ведет большие стройки, люди к нему бегут… — отметил Фридрих. — Хороший результат. Да еще и торгует, с тамплиерами сдружился, доспехи замечательные делает и вообще — явно с деньгами у него все хорошо….

— О! — Воскликнул Мартин Шварц. — Говорят, что барон очень богатый человек. Монеты, кстати, начал свои чеканить, очень хорошего качества. Медную, серебряную и золотую. Вот, я привез вам показать.

— Монеты? Хм…

— Ваше Императорское Величество, там очень много чего интересного происходит. Не один день рассказывать. Поэтому я все записал на бумагу для вашего ознакомления.

— На бумагу?!

— О, не волнуйтесь. В Ладоге изготавливают бумагу весьма высокого качества, причем за довольно умеренную плату. Она значительно дешевле пергамента и намного удобнее подходит для письма. Там же еще я закупил железные перья для письма, которые практически не портятся, в отличие от гусиных перьев и также как и бумага — удобнее.

— Очень любопытно… очень. Это вот эта тетрадь? Отлично. — Кивнул Фридрих, принимая подшивку из пары сотен листов бумаги, исписанных мелким, убористым подчерком. — А скажи, Василиса все также свежа и хороша, как и несколько лет назад?

— Да, Ваше Императорское Величество. Я ее хорошо помню с нашей прошлой встречи и, мне кажется, что она совершенно не изменилась. Годы обходят ее стороной. На вид, что ей, что брату лет совсем немного можно дать. Они свежи, хороши и буквально источают красоту и здоровье.

— Хотя, наверное, им уже очень много лет, если не столетий, — закончил мысль за Мартина Император. — Ладно, ступай. Я почитаю твою работу и подумаю, как тебя наградить….

Спустя неделю. Там же

Фридрих в задумчивости сидел за столом перед листами доклада Мартина Шварца.

Для него было совершенно очевидно, что Максим в курсе его интереса и специально водил 'купца', показывая, что и как у него сделано. А так же то, как он смог подчинить себе церковь. И эти успехи. Чего стоит только доступная бумага и стекла в окнах зажиточных горожан Ладоги. Волшебный город. Волшебный человек. Он не за что не поверил бы в слова, записанные Мартином, если бы его самого Максим ад Эрдо не излечил и омолодил, просто прочитав молитву.

И вот теперь он сидел и думал — как использовать этого человека в своей политике.

С одной стороны Максим был довольно далеко и, как показала практика, не смог защитить своих южных соседей от нашествия тартар. Но с другой стороны — разве он мог это сделать той небольшой группой войск, что у него имелась? По слухам, что передали ему купцы и описал Шварц, барон подсказал Великому князю Владимирскому как поступить, дабы пережить это нашествие и сохранить войско, людей и имущество. Да и семью его приютил на время. Однако, что будет дальше — Император не знал. Максим казался ему слишком непредсказуемым.

Впрочем, из Никеи до него дошли совершенно удивительные слухи, будто патриарх планирует даровать барону титул правителя Руссов. Не князя, выше, но какой — еще не определено. В любом случае, это означает только одно — Максим скоро даст ему повод для такого благословления. И чем лучше он себя покажет, тем серьезнее будет награда.

Но куда он направит свой меч? Это был большой вопрос.

Папа Римский призвал к крестовому походу в Финляндию, дабы окрестить дикарей. А это значит, что будет война между крестоносцами и Максимом. Ведь это, по сути, призыв к вторжению в Новгородские земли. Шведы, даны, тевтонцы… А ведь о них барон говорил еще в Акре. Значит, он знал, заранее знал еще столько лет назад. И наверняка готов.

Однако с востока и юга идут тартары, угрожающие намного сильнее. То, что Фридриху рассказывали о разорении тартарами русских городов, поразило его до глубины души. Так не поступали даже в Святой Земле, где битвы шли за веру, а потому без жалости и сострадания. Но можно ли с ними сразиться, держа за спиной алчущих новых земель и трофеев соседей? И хватит ли Максиму сил?