Андрей Астахов - Сага о Рорке Страница 47

– Сидеть взаперти в этой ловушке, пропахшей мертвечиной? – спросил Браги. – Клянусь змеей Мидгард, нет! Никогда! Викинги всегда брали крепости, а не защищали их.

– Ты, ярл, человек военный и лучше меня знаешь, как вести войну, – сказал Адмонт, выслушав варяга. – Только позволь сказать тебе, что у Аргальфа большая армия. Даже если к тебе присоединятся со своими отрядами те немногие готские бароны, что еще сохранили верность дому Эрманариха, твое войско будет намного меньше рати банпорского короля. Ты хочешь дать врагу сражение в открытом поле? Я понимаю твою гордость и твое желание посрамить врага. Видит Бог, я всего лишь смиренный монах, но когда я слышу плач приходящих в Луэндалль безвинных жертв Аргальфа и слышу рассказы о его жестокости, я готов с мечом выйти на бой с ним. Сможешь ли ты одолеть врага, а главное – справишься ли ты с ансгримцами? Все в один голос говорят, что смертный человек не может противостоять им. Их сила необорима, а в чем она заключается, о том никто не знает…

– Ансгримцы, ансгримцы… Вечно готы меня ими пугают! Норманнам не впервой драться с сильным врагом. Скажи лучше, смог ли ты понять, что написано в книге, которую привезли мои люди?

– Бедный Герберт! – Адмонт перекрестился, потом с улыбкой добавил: – Ты стал верить христианским прорицаниям, сын мой?

Браги краснел, менял тему разговора, но в следующий свой приезд опять говорил о пророчестве. Потом к Луэндаллю подошла пехота северян, и рыжий ярл пропал на два дня – только присылал человека с едой для Адмонта и маленькой Аманды.

Чувство голода ворвалось в мысли Адмонта. На столе лежал в оловянной мисочке кусок белого хлеба в полфунта весом. Адмонт оставил его себе, потому что утром Браги прислал целый каравай.

Аббат взял хлеб, отщипывал крошки и подолгу сосал их, прежде чем проглотить. Поднялась тошнота, но Адмонт знал, что это пройдет, когда желудок хоть немного наполнится. Нужно было поесть, хоть немного, иначе отвыкший от еды организм откажется совсем принимать пищу, и тогда смерть лишь вопрос времени. А Адмонту хотелось жить. Он не имел права умереть и бросить монастырь и людей в такой момент.

Приближение Браги Адмонт скорее почувствовал, чем услышал его шаги на галерее. Варяжский ярл был не один, его сопровождали два молодых воина в полном вооружении. Это были Эймунд и Хакан Инглинг. Следом вошел отец Бродерик.

Браги почтительно поздоровался, сел на табурет. Старый викинг с огромным уважением относился к отцу Адмонту. Браги был умен и понимал людей. Та простота, почти нищета, в которой жил аббат, его ученость, любовь к людям, мудрое спокойствие Адмонта произвели на норманна большое впечатление.

Адмонт обменялся поцелуем с отцом Бродериком, перевел взгляд на большую запечатанную сулею, которую Браги поставил на стол.

– Что это?

– Красное ромейское вино, – с гордостью сказал Браги. – Лучшее лекарство от потери сил.

– Да благословит тебя Бог, – Адмонт исхудавшей рукой погладил сосуд. – Теперь мы сможем причастить людей.

Браги, прокашлявшись в кулак, заговорил. Норманны окружили Луэндалль двойным кольцом. В первом кольце стоят анты-союзники, во втором тяжелая пехота и конница. Войско готово к бою и рвется помериться силами с полчищами Зверя. А чем может порадовать союзников пресвятой Адмонт?

– Смысл пророчества из книги несчастного Герберта мне ясен, кроме одного места, – сказал аббат. – Самый короткий день, конечно, день зимнего солнцестояния. Вы, норманны, называете его Юль.

– Это большой праздник, – подтвердил Браги.

– Это время самой долгой ночи в году. Думаю, Зверь призовет адские силы себе в помощь в эту ночь.

– И случится это совсем скоро, – сказал Браги. – День Юль наступит через четыре дня.

– Совсем скоро.

– В пророчестве еще говорится о кровавой жертве, – напомнил отец Бродерик.

– Это место мне малопонятно. Я боюсь ошибиться.

– Очень важно понять, что оно означает, – настаивал Браги.

– Пророчество могло быть и ложным.

– Нет! – отец Бродерик замахал руками. – Как мог слепой брат Герберт записать эти строки сразу по окончании тринадцатой главы Откровения, где говорится о Звере! Воистину, Господь водил его рукой.

– Или дьявол.

– Святые отцы, – с нетерпением сказал Браги, – мне малопонятен предмет, о коем вы говорите, но вот что скажу я, простой воин: мы знаем дату, когда наш друг Аргальф готовит решающий удар.

Отец Бродерик что-то заговорил по-латыни, обращаясь к аббату. Адмонт слушал, не перебивая. Браги с досадой подумал, что зря теряет время.

– Верно, я об этом не подумал, – сказал Адмонт. – Похоже, ты прав, брат Бродерик.

– О чем это вы?

– В церкви на холме, которую можно видеть из окон этого кабинета, покоится прах святого Первокрестителя Теодульфа и пяти его товарищей, казненных язычниками, – сказал Адмонт и перекрестился. Отец Бродерик последовал его примеру.

– И что же?

– Там есть странные изображения, нацарапанные на стене склепа теслом. Говорят, один из рабочих, строивших церковь, был последним учеником Теодульфа и имел дар ясновидения. Отец Бродерик предлагает спуститься в склеп и посмотреть на изображения – возможно, они помогут понять смысл загадки, которую мы пытаемся раскрыть.

– Тогда идемте, во имя богов Асгарда!

Адмонт улыбнулся слабой улыбкой.

– Ты веришь в христианские пророчества, благородный ярл?

– Сейчас я поверю во все, что поможет мне насадить башку Аргальфа на мое копье. А что будет дальше – кто знает?

Холм, на котором возвышалась церковь, имел форму полумесяца, обращенного выгнутой стороной на север: северный склон был пологим и лесистым, а южный – обрывистым. Браги определил на глаз, что высота холма около пятисот локтей, а уклон не настолько велик, чтобы на холм не мог взобраться всадник, при этом не спешиваясь. Западный край холма упирался в ров, окружающий Луэндалльский монастырь: восточный терялся в лесах. Церковь, увенчанная блистающим на солнце золотым крестом, была выстроена на самом высоком месте: окруженная белым сверкающим снегом, она будто парила в воздухе.

– Церковь строил ромейский архитектор, приглашенный королем Ормом, – пояснил Адмонт, когда кавалькада начала подниматься по очень хорошей дороге, проложенной до вершины холма от подножия. – Звали его Теодор, и он был прокаженный. Теодор дал обет построить первый в земле готов каменный дом Божий на собственные деньги, ибо был весьма богат. Он истратил все свое состояние, но когда храм был закончен, проказа оставила Теодора и он поправился…

Браги, насмешливо кривя губы, слушал, качал головой. Он думал о другом. Холм был прекрасным местом для обороны. Если перекрыть дорогу к церкви и укрепить склоны засеками, даже большое войско можно остановить, имея под рукой сотни три-четыре обученных бойцов. У Браги вдвое больше воинов, так что противник прольет немало крови, прежде чем дойдет хотя бы до половины склона.