Максим Волосатый - Воины клевера Страница 47

Скрипучая угловатость торка могла обмануть кого угодно, но не Ланью. Тахор всегда был скуп на эмоции, так что добиться от него широченной улыбки и распахнутых объятий было не легче, чем добыть пару чашек доша из гранитной глыбы. И для Ирила смущенный взгляд и нарочитая грубость речи яснее ясного показывали насколько сам Тахор рад этой встрече.

— И от безделья тоже немного, — решил поддержать тему Ланья. — В Городе все настолько спокойно и благостно, что недолго и мхом порасти. Вот я иногда и выбираюсь сюда. Поразмяться, чтобы форму не терять.

— Угу, — кивнул торк, — форму, значит.

Ланья поежился. Учитель, как всегда, видел его насквозь. Это вам не погруженные в творческое небытие улитартские щенята всех возрастов. Это их можно провести, улыбаясь и выказывая всяческое удовольствие от жизни. Всех провести. Даже сильных магов. Но не учителя. Тахор смотрит не на тебя самого, а на мир вокруг тебя. И ему твои движения скажут гораздо больше всех линий хальер вместе взятых. Он мгновенно увидел все то, что Ирил старательно прятал под маской довольного жизнью улитартского балбеса. И естественно, тут же решил все выяснить. Торк всегда добивал противников. Хоть лежачих, хоть сидячих, хоть справляющих малую нужду. Для того чтобы они потом не встали и не воткнули нож в спину, объяснял он. Так что надеяться, что Тахор, увидев нечто странное в поведении Ланьи, оставит выяснение всех обстоятельств на мифическое «потом», не приходилось.

— С кем воюешь, сынок?

Ирила опять содрогнуло. Торк всегда смотрел в корень проблемы. И решал ее так же, как и все остальное. Здесь и сейчас. И вот прямо «здесь и сейчас» он как всегда оказался прав. Ланья действительно воевал. Вот только беда в том, что он сам не знал с кем и зачем.

— Ни с кем, — попытался откреститься он.

— Не ври, — слегка нахмурил брови Тахор. — Кого ты обмануть собрался? Таким ударом можно голову сотту разнести. Ты так каждый день тренируешься?

Ирил открыл было рот, чтобы ответить что-нибудь. Необязательно резкое, просто что-нибудь… Да так и не нашелся. Тахор спросил самую суть. Вроде и невинный вопрос, а поди-ка ответь на него. Не каждый? Каждый? Вообще никогда? Тогда что произошло сегодня? А правда, что? Прежде чем отвечать кому-то, надо ответить на все вопросы самому себе, тогда все и станет ясным и понятным. Ага, итак…

Ирил Ланья не нашел ответа. Даже для себя. Он не смог вспомнить, когда ежедневные упражнения стали для него не просто обязательным элементом поддержания формы, а чем-то большим. Тахор правильно уловил его состояние, которое Ирил и сам не мог классифицировать. Война. Так когда, Ирил Ланья, ты начал воевать? Может, после того как, задав трепку очередному перезрелому «вьюноше», подбивающему клинья к Сове, ты с ней поссорился и вы не разговаривали пару недель? Честно-то говоря, никакой он не вьюноша, и никакой не перезрелый. Обыкновенный мужик, которому Сова в душу запала.

Или, может, тогда, когда отбил небольшую, недавно выловленную в Территориях Тварь у поглощенных процессом изучения нового узора магов-вивисекторов? Ирил, как и любой вольд, Тварей с детства не переносил. Да и все равно им одна дорога — под меч, не то сожрут ведь. А вот на этой его переклинило. Тварь маленькая была, молодая совсем, тваренок. А эти новый узор-ловушку придумали, запустили и сидят, смотрят, как узор ее убивает, параметры снимают. Нормальным делом люди занимались. Готовились других людей спасать. Чего его снесло? В общем, отбил он тваренка, нельзя так с детьми. Пусть и злобными, ядовитыми и желающими тебя убить, а все равно — не по-людски как-то… С магами полаялся тогда чуть не до драки. Хорошо еще, бешенство свое сдержал.

Или это началось в таверне, когда студенты, вывалившиеся с лекции самого Мастера Ацекато, который почтил Улитарт очередным визитом, начали выспренно болтать о переустройстве мира? Мол, вот мы какие, целое государство человеческих магов создали, никого не боимся. Они и его пытались втянуть в разговор, но Ирил не пошел. Просто сидел и медленно раздражался на глупых, пускающих слюни над ерундой, щенков. Вот, нашел. Именно раздражался. Тахор одним вопросом перетряс его голову, и Ланья нашел. Он не мог сказать, когда Улитарт со всеми своими вольностями и фейерверками эмоций на каждом углу начал его раздражать. Было ли это в какой-то конкретный момент? Или началось с самого начала? Да, наверное, с самого начала. Ирил терпеть не мог, когда его силой принуждали к чему-то. Любое воздействие извне вызывало в нем отторжение самим своим фактом. Тахор тут был единственным исключением. Ланья органически ненавидел, когда кто-то пытался его заставлять. Даже Сова, которая уж как никто имела право на все что ей угодно, никогда его не Подталкивала ни к чему, разобравшись в этой его особенности. А тут? Его без всякого спроса взяли и засунули в абсолютно чуждый ему мир. Да еще и рассказали, что это рай земной. Да еще и убедили в этом Тахора с Са-Сефарой. И Ланья остался один. Даже Сова полюбила этот город. А он не смог.

Вот тогда, наверное, и начало копиться раздражение. На все. На магов, на Улитарт, на бесконечный праздник хальер вокруг, на Директорию, на Старшие Расы, на Сибейру с Шаманом, которые его спасли, на вольдов. Не злость, нет, злости тут не было места. Просто его раздражала каждая деталь его новой жизни. Да, именно так: раздражала. Как будто чешется, а почесать никак. Не получалось у него гармонии с миром, хоть ты тресни.

Но как это все за раз объяснить Тахору?

— В Улитарте набор объявили, — Ирил схватился за последнюю мелочь, которая еще была ярка в памяти. — Земля в Пестике базы открывает, а мы их разносить пойдем. Нельзя им тут быть, так Мастер Ацекато с Лепестками еще в самом начале договорился.

Тахор кивнул, продолжая внимательно смотреть на Ланью. Это известие для него новостью не стало.

— Меня, естественно, подрядили тоже.

Торк усмехнулся. Еще бы Сибейра прошел мимо такого подготовленного кадра. Конечно, подрядили.

— А я не то чтобы против…

Тахор осклабился во весь клыкастый рот. Он в этом и не сомневался ни секунды. В его системе ценностей понятия «отказ от драки» не существовало. Ланья поморщился: в его жизненном укладе очень даже существовало такое понятие; но продолжил:

— Но я видеть не могу, как эти щенки малахольные со своей щенячьей радостью в эту идею вцепились. Повоевать им захотелось.

Ланья презрительно фыркнул, торк в ответ понимающе скривился.

— А самое главное, я не понимаю, откуда у них такая ненависть к Земле? Ведь это их дом, они же почти все оттуда пришли.

— Не скажи, — Тахор поднял палец. — Они не в гости сюда приехали, они все от чего-то да бежали, согласись.