Джим Батчер - Грязная игра Страница 47

— Они в порядке, — успокоил его я. — Мы натолкнулись на кое-какое сопротивление на пути к нашему финансисту.

— Погоди! — сказал Вязальщик, подняв два пальца. Он развернулся и ушёл, жуя свой бутерброд, и вернулся через пару секунд с Ханной Эшер на буксире. Эшер изменила своему свитеру в пользу майки и выглядела так, словно её оторвали от беговой дорожки. Она быстро дышала и блестела от пота. Пара кусочков пепла застряли в тонких волосках на её предплечьях и запачкали одну щеку. Как и прежние, её новый образ был на редкость интригующим — парню легко было представить, как она выглядела бы во время…

— Ну вот, — сказал Вязальщик. — Можешь продолжать.

— Мы следили за финансистом, — продолжил я. — Объявилась жена Никодимуса с командой из вурдалаков и направилась за ним. Финансиста убили.

— Это его жена сделала? — спросила Эшер.

— Женщины, — с презрением сказал Вязальщик.

Кэррин и Эшер одновременно посмотрели на него.

Он сложил руки на груди.

— Я на сто лет старше любого из вас, шушера. И я останусь при своём мнении.

— Я совершенно уверен, что я Харви не убивал, — сказал я. — Печёнкой чувствую, что это и не Грей. Кроме этого, я знаю не больше вашего.

— Ну, что я говорил? — сказал Вязальщик и по-заговорщицки кивнул мне. — Женщины.

Кэррин одарила меня очень пристальным взглядом.

Я прокашлялся:

— Потому что самка зверя смертоноснее самца?

Кэррин фыркнула и взяла следующий «Узи».

— Я не понимаю, почему жена Никодимуса пытается сорвать его планы? — спросила Эшер.

— Может, она хочет увести работу, — задумчиво предположил Вязальщик. — Это куча денег.

— Не, — сказал я. — К деньгам она равнодушна.

— Этого я и боялся. Что-то личное?

— Скажем так, слово «неблагополучный» даже рядом не лежало с этой семейкой.

— Охренеть! — сказал Вязальщик. — Почему все вмешивают свои хреновы личные дела? Никакой хреновой профессиональной гордости. — Он глянул на меня. — У нашей хреновой компании в том числе.

— Не выражайся, — поморщилась Эшер.

— Отвали, — ответил он. — Где Дейрдре и Грей?

— Грей изображает финансиста, — ответил я. — Где Дейрдре — я без понятия.

Вязальщик зарычал.

— Эй, кто-нибудь ещё следит за тем, сколько коз в загоне? — спросила Эшер.

— Восемь, — хором ответили Кэррин с Вязальщиком.

Я сделал примерный расчёт:

— Оно съедает одну козу за раз.

На меня посыпались косые взгляды.

Я пожал плечами.

— Здесь что-то есть. Это очевидно.

Эшер с Вязальщиком принялись оглядывать цех. Эшер обхватила себя руками, словно ей вдруг стало зябко.

— Оно большое, — спокойно заметила Кэррин, — если ест так много.

— Ага, — ответил я.

— И тихое.

— Ага.

— И очень, очень быстрое.

Вязальщик покачал головой:

— Охренеть.

— Что это такое? — спросила Эшер.

— Есть всякие варианты, — сказал Вязальщик. — И ни одного хорошего. — Он покосился на меня: — Думаешь, мускулы?

— Может, там, куда мы идём, нам понадобится нечто с такой физической силой, — сказал я.

Эшер нахмурилась:

— Или, может, оно здесь, чтобы убрать нас после того, как работа будет закончена.

— Если это правда, то мы не получили бы и шанса узнать об этом, — сказала Кэррин.

— Если только Никодимус не хочет, чтобы мы так думали, — сказал Вязальщик.

Мы. Мне понравилось, как это прозвучало. Чем больше людей окажется на моей стороне, когда говно полетит на вентилятор, тем лучше.

— Давайте не будет лезть в эту кроличью нору, — предложил я. — У нас достаточно проблем и без паранойи.

— Вот именно, — сказал Вязальщик. — Работа на двадцать миллионов каждому, невидимое чудовище, шныряющее кругом, и психованная бывшая, пытающаяся сорвать нашу попытку натянуть чёртова греческого бога. Разве у нас есть причины для паранойи?

— Слушайте, — начал я, — в лучшем случае это значит, что Никодимус просто не рассказывает нам всего.

— Это мы и так знали, — сказала Эшер.

Я пожал плечами:

— А в худшем случае, кто-то из нас передаёт информацию кому-то из противников.

Эшер прищурилась:

— Чья бы корова мычала.

Я замахал рукой:

— В данный момент я играю по правилам. От начала и до конца. Иначе Мэб получит мою голову. — Ну, технически, она получит кусочки, на которые её разорвёт, но не стоило углубляться в детали. — Я не собираюсь пускать наш поезд под откос.

Эшер выглядела скептически. Вязальщик выглядел задумчиво. Кэррин закончила осмотр очередного «Узи» и взяла следующий.

— Эш, деточка, — пробормотал Вязальщик и кивнул головой в сторону дальнего конца цеха.

Она кивнула, и они вдвоём направились туда плечом к плечу, тихо переговариваясь.

Кэррин проводила их взглядом, а затем спросила меня:

— Как ты думаешь, о чём они говорят?

— О том же, что и мы, — ответил я. — Гадают, когда и кто вышибет почву у них из-под ног и как им это пережить.

— Или думают о том, чтобы вышибить её самим, — сказала она.

— Или так, — согласился я. — Но… они не будут этого делать пока не получат свои мешки с драгоценностями.

— С чего ты взял?

— Вязальщик. Он наёмник, простой и предсказуемый.

— Или он хочет, что мы так думали.

— Или так, — сказал я и медленно выдохнул. — Вся штука в том, чтобы выяснить, кто из них не тот, кем кажется.

— Кто из них? — спросила Кэррин, уверенно прикасаясь руками к оружию. — Да все они.

— И то верно, — согласился я. — Но будем искать мотивы. Кто лучше выполнит домашнее задание и поймёт, что хочет другой, тот и выиграл.

Уголки её рта дёрнулись:

— Тогда у нас проблемы. Потому что твои мотивы… определённо никогда не были тайной, Гарри.

— Это для тебя, — сказал я. — Для кого-то вроде Никодимуса я, должно быть, выгляжу как полнейший псих.

Кэррин хихикнула:

— А знаешь что? Я думаю, ты, наверное, прав. — Она взвела затвор «Узи», поймала вылетевший патрон, затем положила оружие на стол и кивнула: — Вот и всё. Все сорок.

Я хмыкнул.

— Какой-то из библейских парней собрал армию из сорока воинов или типа того?

— Гедеон. У него было три сотни.

— Я думал, это у спартанцев.

— И у спартанцев тоже, — подтвердила Кэррин. — Если не считать, что у них было около четырёх тысяч других греков в дополнение к их трём сотням.

— Триста лучше смотрятся в фильме. Но у кого же тогда было сорок парней?

— Столько дней и ночей дождь поливал Ноев ковчег.

— Да ну? У кого-то точно было сорок парней.