Александр Гейман - Рулетка колдуна Страница 47

Некоторое время Роксбрик бешено смотрел в глаза Тинну, затем резко отвернулся и заорал:

— Хозяин! Твое пиво дрянь!

Он сильным ударом развалил стойку и пошагал прочь в сопровождении своей охраны.

— Я слышал, Сэпир прислал его к нам вести переговоры о протекторате, — осторожно заговорил Джаул, молчавший все это время, как мышь.

Тинн опять сплюнул и заявил:

— Пожалуй, мне пора в Ардию, к королю Веселину.

Он тоже поднялся из-за стола и скрылся в толпе, снующей взад-вперед по улице.

Меж тем взбешенный Роксбрик подошел к месту, где потешали публику акробаты и актеры. Его телохранители нагло расталкивали толпу перед своим хозяином, но анориец сейчас не прочь был сам толкнуть или ударить кого-либо, чтобы выместить свою ярость. У одного из балаганов, где толпа была заметно гуще, он вдруг услышал голос:

— Кардос, Людена и Солонпор —Всюду сильнейший Браннбог Трор!

— От Семилена до Хаттских горНет лучше мага, чем Вианор! —

— отвечал другой голос первому.

Над сценой и занавесом возвышались две игрушечные фигуры — рыцаря и мага, и Роксбрик понял, что представление будет о Вианоре и Троре. Голос актера из-за кулис это подтвердил:

— Почтенная публика! Скромные артисты лучшего в мире кукольного театра имеют честь представить благородной публике пьесу под названием «Поход Вианора и Трора за чудесным мечом». В ней мы покажем их знаменитые приключения…

— Эй ты, фигляр! — завопил во всю глотку Роксбрик. — Как ты смеешь пичкать зрителей этой дребеденью!

По рядам зрителей, сидевших кто на чем, пробежал ропот, и все, обернувшись, уставились на анорийца.

— А что же не нравится знатному сеньору в нашей пьесе? — вопросил голос из-за ширмы.

— Да то, что это пьеса про врагов нашего господина, великого короля Сэпира! Или ты не знаешь, мерзавец, что магистрат Проса, признал его покровительство?

Раздался оглушительный гул и свист — публика была в негодовании. В отличие от магистрата, простые горожане Проса стояли горой за свои вольности, и сама мысль о подчинении чужой власти была им не по вкусу, а уж Сэпира-то они и вовсе терпеть не могли. В иного бы невежу полетело что поувесистей, но вокруг Роксбрика толпилась свора телохранителей, и это остужало горячие головы. А Роксбрик, уверившись в собственной безнаказанности, продолжал:

— А ну, подите-ка все сюда, вы, актеришки! Я научу вас, как надо славить нашего короля!

Вновь поднялся свист и гул, и вдруг перед анорийским задирой откуда-то из-под земли выскочил какой-то гном и закричал в лицо Роксбрику:

— А ну, сам отстань от славных артистов, невежа! Пошел вон, пока тебе не накостыляли по шее!

Раздался одобрительный гогот и свист.

— Так, так его, малыш! Славно сказано!..

Роксбрик, снисходительно улыбаясь, наклонился над гномом:

— Это что за лягушка там квакает? Иди-ка прочь, малыш, а то папа отстегает тебя ремешком!

В ответ на это гном неожиданно подпрыгнул и вкатил сильнейший щелчок прямо в глаз Роксбрику. Тот взвыл от боли, а толпа — от восторга. Телохранители было кинулись вперед, чтобы схватить гнома, но тот нырнул между ног и строил Роксбрику рожи за укрытием толпы горожан.

— Ах ты, паскудный коротышка! — рассвирепел Роксбрик. — Да я тебя сейчас разрублю пополам, недомерок!

Он сделал шаг вперед, ожидая, что толпа раздвинется, но вдруг уперся во что-то, что остановило его необоримей каменной стены. Это «что-то» было толстенным пальцем, и он был уперт в грудь анорийского лорда, а палец рос из здоровенного кулака, а кулак продолжался богатырской рукой, и принадлежала она детине, дородностью не уступающему быку.

— Куда так торопится знатный лорд? — спросил богатырь, кардоронец по виду.

Роксбрик посмотрел ему в лицо, и ему стало не по себе — он сообразил, с кем имеет дело. Телохранители Роксбрика, заворчав, двинулись было вперед, но Роксбрик остановил их.

— Я думаю, — промямлил анориец, — что тут простое недоразумение. К чему двум рыцарям спорить по пустякам? Анорина в мире с Кардосом, разве не так?

— Так, может быть, старым друзьям пропустить по глотку пива? — поинтересовался кардосский витязь.

— Почему нет, с удовольствием приглашаю тебя, сэр Кра! — с готовностью подхватил Роксбрик.

— В другой раз, — невозмутимо отклонил Дэмдэм Кра, ибо это был, конечно же, он, а задира-гном — никто иной как Стагга Бу. — В другой раз, анориец, а то очень много дел.

— Что ж, не буду настаивать, — напыщенно произнес Роксбрик и поспешил прочь под гогот и улюлюканье толпы.

— А деньги? Деньги бедным артистам за представление? — закричал вслед анорийцам Стагга Бу.

Роксбрик, не оглядываясь, сорвал с пояса кошелек и кинул его в сторону сцены. Кто-то в толпе поймал приз и протянул его гному:

— Это твой трофей, малыш. Ты имеешь полное право распорядиться им как хочешь.

— Хочу пива для всех зрителей! — приговорил гном к восторгу публики — и тотчас от кабака неподалеку подкатили пару бочек пива.

А Дэмдэм Кра и Стагга Бу не торопясь направились дальше по рынку.

— Грэм! — толкнул Дуанти своего друга. — Я побегу догоню их, чтобы не искать потом в городе.

Они все были за кулисами, из артистов невольно попав в роль зрителей. Дуанти уже кинулся наружу, но Черник поймал его за рукав:

— Если вы хотите видеть своих друзей, Дуанти, то идите оба к нашему фургону. Гном и Дэмдэм Кра пошли как раз туда.

— А представление? Мы ещё не успели выпустить своих кукол!

— О, — загадочно улыбнулся Черник, — об этом не беспокойтесь. Найдется, кому сыграть роли за вас.

Грэм и Дуанти переглянулись, но послушались. Они обошли сцену и сквозь толпу продрались к своему фургону, стоявшему в трех десятков шагов. Ребята откинули дверь и —

— Теперь вы просто обязаны принять меня в труппу! — закричал им из фургона Стагга Бу. — Я спас ваш театр от разгрома.

Он и барон уже находились там, а чуть сзади — кто бы это? — ну конечно, Вианор и Трор собственной персоной. Трор поставил на каждый из пальцев правой руки целую гирлянду кубков, а Вианор с невозможно серьезным лицом дул на них, и кубки, позвякивая, подскакивали в воздух и снова замирали в неподвижности на руке у Трора.

— Ох, Стагга! — сказал Грэм. — Как я по тебе соскучился, ты бы знал! Кстати, у меня послание от твоей матушки.

— Где оно?

— Устное. Она просила передать, что непременно выпорет тебя розгами за самовольный уход из дома. А вот эта записка — Грэм достал из-за пазухи запечатанный клочок бумаги — от некоей Розалинды В. Тут больше ничего не написано, так что я и не знаю, может это не тебе?