Сара Бреннан - Невысказанное Страница 47

— Что это значит? — требовательно спросил Джаред. — Что ты знаешь?

Ржавый поднял на него глаза и настороженность тут же исчезла с его лица, выравнивая черты его лица, будто кто-то подул на зеркало. Её сменило привычно ленивое настроение.

— Ничего, — ответил Ржавый тягучим приятным голосом. — Но с другой стороны, мы ведь живем здесь всего шесть лет. Дол так просто не раскрывает свои тайны. — Он огляделся в поисках своей сестры. Анджела продвигалась к ним, Холли спешила за ней и её слегка покачивало. Похоже, у неё был сломан каблук.

Джаред улыбнулся Холли. — Привет, принцесса-воительница.

Холли расцвела в ответ, улыбаясь лучезарно и при этом кокетливо, как будто ей было легче флиртовать, нежели не делать этого. Она шагнула к нему и Джаред слегка приобнял её. Каскад её белокурых волос щекотал его голую кожу на руке.

— Извини, я весь мокрый, — сказал он.

Холли в ответ на это улыбнулась.

— Тебе идет.

Её глаза скользнули по комнате, чтобы убедиться, что все видели, как заплаканную жертву обнимает Линберн. "Холли поступила отлично", — подумал Джаред, когда она отступила и пошла, чтобы повиснуть на руках у Анджелы.

— Каков наш следующий шаг? — спросил он Кэми.

— Свалить из паба, — сказал Ржавый, нетерпение проникло в его медлительную речь. — Сейчас же.

Как только они вышли на улицу в дождь, девочки тут же натянули свои пальто и куртки. Кэми накинула капюшон, из которого торчали медвежьи ушки. Она шла рядом с Джаредом, их свисающие запястья разделала четырехдюймовая стена дождя.

— А дальше мы получим ответы, — сказала Кэми. — Никола Прендергаст что-то знает. Я заставлю её рассказать мне. — Её голос был деловым и веселым, но Джаред ощутил пульсацию тоски, прошедшую через неё. — Раньше мы все время болтали.

— Кембридж, а я могу заставить тебя поговорить со мной? — спросил Ржавый.

Джаред одарил Ржавого своим взглядом, а затем поздравил себя с тем, что оказался самым глупым человеком на свете, когда сонный затуманенный взгляд Ржавого стал снова острым. Кэми не понравилось, если бы он противоборствовал с Ржавым.

Джаред стал идти еще медленнее настолько, что оказался позади группы, склонив голову от дождя. Эта близость к Кэми позволяла чувствовать то, что чувствовала она, как если бы он сидел у неё на плече. Он смог различить то, что говорил Ржавый, до него сквозь дождь долетели несколько хорошо различимых слов.

— …я старше тебя, — сказал Ржавый. — Знаю я таких парней.

— …познакомил меня с Клодом, — сказала Кэми.

— ….да это хуже Клода, — сказал Ржавый. — …просто идиот. Когда какие-то парни молчаливы и одержимы…Я видал по-настоящему скверные ситуации. Кэми, будь осторожна.

В ответ сквозь шум дождя раздался резкий голос Кэми: — Ты не понимаешь.

— И такое я уже слышал от девушек.

— От меня ты такое не слышал, — сказала Кэми, его девочка, и холод проник сквозь его рубашку, холод понимания, что кто-то, такой славный малый, как Ржавый, мог просто смотреть на него и понять, что он был так или иначе непоправимо искажен, но ничего из этого не имело значения. — Поверь мне, я знаю, что лучше для меня, Ржавый Монтгомери, или я поколочу тебя.

— О, нет, только не это, пожалуйста, спаси и сохрани, — сказал Ржавый теперь уже более высоким голосом, больше не шепча предупреждения.

— Кроме того, — сказала Кэми. — Все со всем не так. И никогда не будет.

Они молча шли вместе какое-то время, пока Кэми не вытащила свою ладонь из его руки. Ржавый прежде, чем отпустить руку Кэми, сжал её ладонь. Видеть, как липнет Ржавый, было также пугающе, как и видеть дрожащую Анджелу, подумала Кэми. Ей хотелось защитить их обоих, позволить им расслабиться и позволить им быть отрешенными, какими они обычно бывали, чтобы никто не смог причинить им боль.

Её не волновало, что кто-то может навредить ей, поэтому она пошла обратно к Джареду сквозь дождь, который падал на её волосы легко, словно лепестки.

Она прошла по мокрой мостовой городской площади, мимо статуи Мэттью Купера. Джаред поднял глаза на звук её шагов, под светом уличных фонарей его глаза были яркими и бледными.

— Чего тебе? — огрызнулся он. Он мысленно отпрянул от неё: она не могла дотянуться до большинства его эмоций. Единственное, что ей удалось уловить, — это настороженность, как будто у неё в руках трепетала дикая пичужка, сердце и крылья которой не переставая бились.

Кэми сказала: — Я хочу знать правду.

— А не хочешь быть несколько более точной?

— Я хочу, чтобы ты рассказал мне о том, что утаиваешь от меня, — сказала Кэми. — О своем отце, о своей матери, о своей семье. Ведь есть же что-то. Я это чувствую. Узнав, что происходит, я смогу с этим справиться.

— Ты всегда считаешь, что со всем сможешь справиться. — Проговорил он это медленно, но не сомневаясь.

Она чувствовала его страх за нее и его веру в неё, протекающую между ними.

— Ты тоже так думаешь, — сказала Кэми. — Ну же, Джаред. — Вот так она и стояла, глядя на него, возле статуи под уличным фонарем. Он повернул голову в сторону, к треугольному церковному шпилю, виднеющемуся на фоне дождевого неба.

— Может быть, это все пустяки, — наконец, сказал он. — Она же моя мать.

Кэми безмолвствовала, желая, чтобы он продолжал и зная, что он это чувствует.

— Это было давно, — продолжил он. — Я был совсем маленьким. Я даже не помню, где мы жили или сколько мне было лет. Я только помню, что слышал мамин плач, доносившийся с кухни, а сам находился в спальне родителей. Она оставила открытой дверцу своего шкафа. Она не носила красивых вещей, но в шкафу они имелись. Мне нравилось прикасаться лицом к её изысканной шубе и представлять её счастливой. Я был всего лишь глупым ребенком.

Кэми потянулась к нему. Он же избегал её физического прикосновения, но позволил прикоснуться мысленно, создавая комфортное единение между ними, похожее на переплетение рук, но не совсем.

— Позади ей шуб и красивой обуви стоял ящик. Длинный такой, сделанный из бледной желтой древесины, как гроб для ребенка. Я знал, что мне не нельзя было этого делать. Она бы не разрешила. Но я открыл ящик.

Дождь был таким легким, что Кэми едва чувствовала его, но теперь она была насквозь вымокшей. Её пальто и платье были тяжелыми от воды. Она продрогла до костей.

— Что было внутри? — шепотом спросила она.

Джаред ответил: — Ножи. Там лежали два длинных золотых ножа с прорезями вдоль лезвий. У них были резные рукояти, увитые плющом, кажется, и тот, что был побольше, был похож на скимитар[4]. Обнаружив нечто такое, я должен был бы испугаться. Но не испугался. Я потянулся к ним. Мне захотелось к ним прикоснуться. Только тут вошла мама и оттащила меня.