Варя Медная - Паук приглашает на танец Страница 48

Я огляделась по сторонам: Иветты с Кираном нигде не было видно. Тогда я подошла к Кларисс и Даксу, поздоровалась и предупредила кухарку, что вернусь в замок пораньше и что им не нужно беспокоиться — меня проводят.

Распрощавшись, я выскользнула наружу.

ГЛАВА 30

На улице успел пройти дождик. Воздух очистился, и на небе высыпали яркие звезды. Листва на деревьях и кустах блестела от влаги и лунного света. Изо рта шёл пар. Над головой покачивался фонарь, и растущая поблизости яблоня отбрасывала на фасад причудливую вытянутую тень, будто художник стряхнул на неё кисть с серой краской. Впереди раскинулись безмолвные поля, а за спиной слышались взрывы хохота, уютное бренчанье кружек и оханье половиц под беззаботные звуки скрипки.

Тут из темноты донёсся шорох, и моё сердце скользнуло в пятки. Но последующий звонкий поцелуй и знакомое хихиканье объяснили, куда подевались Иветта и Киран. Я поспешила сойти с освещенного крыльца, чтобы они меня не заметили. Плотнее закутавшись в плащ и натянув перчатки, я двинулась в обратный путь.

Звуки стремительно стихали. Изредка ещё прорывалась скрипка, но и она умолкла за очередным поворотом. Теперь я различала лишь собственное дыхание и шуршание плаща. Убегающая вперёд дорога мерцала, как шлифованный гагат.

Я не чувствовала уверенности в том, что делала. Напротив, ещё никогда я не ощущала себя такой потерянной. Мне было страшно. Так страшно, что приходилось сжимать зубы, чтобы не стучали. В жизни я никогда не отличалась смелостью, но, наверное, для каждого рано или поздно наступают обстоятельства, которые проверяют, на что мы способны.

В свете луны мост казался менее угрюмым, чем днём. Поблизости никого не было.

В ночной тишине знакомое надтреснутое треньканье на том берегу звучало до неприятного отчетливо. Я ступила на скользкий мост. Внизу свирепо грохотала река. Крепко держась за правый бортик, я перешла на ту сторону.

Проходя мимо «любовников», я уловила шорох и будто бы вздох, который, при должном воображении, действительно можно было принять за шепоток. Но я понимала, что это всего лишь ветер, гуляющий в зазорах между камнями.

Часовня оказалась очень древней. Её распирали огромные щели, во многих местах камень раскрошился, обнажив зияющие пустоты. Тут и там в просветах кладки торчала трава, а на самой верхушке, возле поблескивающего шпиля, колыхалось чахлое деревцо. На дверях висел ржавый замок с узорчатой скважиной. Учитывая дряхлость, он едва ли мог служить серьёзным препятствием — разве что упал бы и раздробил незадачливому преступнику пальцы. Но мне и не нужно было туда.

Обогнув здание, я приблизилась к кладбищенскому ограждению. Кованые завитки были сплошь в ржавых и грязевых потеках. Старая краска отходила чешуйками, как шелуха, при малейшем касании. Я потянула дверцу, и застоявшиеся петли громко взвизгнули. С того берега кладбище представлялось небольшим, но впечатление оказалось обманчивым. Оно начиналось на возвышении и тянулось вниз по склону, теряясь в темноте. Давно не чищенные дорожки занесло листьями, похожими в темноте на разорванных крыс. Многие надписи на надгробиях было уже не разобрать. Но те, что сохранились, свидетельствовали о давности захоронений. Мой подол быстро напитался влагой и отяжелел. Я приподняла его, чтобы удобнее было ступать, но тут же обожглась о крапиву.

Единственным утешением служило то, что до цели было рукой подать. К ней меня безошибочно вёл всё тот же звук, и вскоре я остановилась перед чистеньким надгробием. Колокольчик был привязан сбоку такой же помятый и тусклый, что и лежащий у меня в кармане. Я отвязала ленту и взяла его в руки. Так и есть: «Мисс Матильда Лежер». Теперь у меня были оба: и тот, что висел в кухне, и тот, которым пользовались господа. Я не могла понять одного: зачем мистер Фарроуч принёс его сюда? Я боялась признаться себе в том, что причина, в буквальном смысле, лежала у меня под ногами.

Дрожащими пальцами я спрятала колокольчик Мэтти в карман и взглянула на надгробие. Ваухан говорил, что кладбище давно закрыли, но свежая надпись гласила: «Дороти Гросс», и ниже: «Спи, радость». Судя по дате, она упокоилась примерно тогда, когда пропала Матильда. Земля ещё не до конца осела, а возле памятника виднелся разворошенный и утоптанный мистером Фарроучем участок.

Я знаю, что бояться нужно не мертвых, а живых. Но каждый раз, приходя на кладбище, я невольно представляю себе людей, лежащих под землёй, всего в нескольких футах от меня. И их невидящие глаза устремлены вверх. Моё сердце разрывалось при мысли о том, что и Матильда сейчас смотрит на меня оттуда, из темноты. Я глубоко вздохнула, прогоняя из горла комок, потом стянула перчатки, повесила их на ближайший куст и принялась за дело.

Ещё вчера я поражалась безумной затее мистера Фарроуча, а теперь сама следовала его примеру. Никогда прежде я не копала могил, и уж, конечно, не копала их голыми руками, а потому не представляла, с какими трудностями столкнусь. А столкнулась я с ними сразу: земля хорошенько промёрзла и даже покрылась тонкой корочкой наледи. Мои пальцы быстро окоченели, ногти закровоточили от набившейся грязи. Но я упорно продолжала свою обреченную затею. Лицо и шея, несмотря на холод, покрылись крупной испариной, так что пришлось снять и плащ.

Я очень быстро выбилась из сил, а выкопанная мною ямка была похожа на след от детской лопатки в песочнице. Меня осенило. Лопатка! Я заозиралась по сторонам. У самого края ограды стоял небольшой деревянный сарай под полусгнившей крышей. Я поднялась, кое-как отряхнула измазанное платье и поспешила к нему.

Пальцы заледенели, меня била крупная дрожь, но ужас и отчаяние придали сил: изъеденный временем и непогодой замок с громким хлопком рассыпался прямо у меня в руках, усеяв их ржавой трухой. Я толкнула дверь и, пригнув голову, шагнула внутрь.

Сквозь прорехи в крыше заглядывали звезды и луна. Как я и надеялась, это оказался сарай для хранения инструмента. В прежние времена кладбищенский смотритель пользовался им для очистки дорожек и приведения территории в надлежащий вид. Было очевидно, что сюда уже давно никто не заходил. Заметив среди стоявших в углу инструментов широкую лопату, я с радостью схватила её.

На выходе мне послышался треск. Но больше он не повторялся, и я поняла, что мне просто почудилось. Здесь мне и так всюду мерещились шорохи, тени и казалось, что кто-то притаился неподалеку и наблюдает за каждым моим шагом. Отогнав накатывающую панику, я вернулась к могиле Дороти Гросс. Неловко перехватив лопату, я с размаху всадила её в землю. Острие разбило непрочную наледь, как ложечка карамельную корку на крем-брюле. Невесело усмехнувшись подобному сравнению, я принялась за работу.