Роман Выговский - Игра без правил Страница 48

Толстяк неряшливо схватил одного за голову, размахнулся от плеча. Анри удивленно нахмурил брови, посмотрел исподлобья: что эта тварь делает? Он чувствовал, как озноб ползет по телу от страшной догадки: великан будет бросать скелетов сюда, ко мне. Не смог дотянутся сам, достанет чужими руками.

С треском первый мертвец взмыл в воздух, великан бросил хорошо, навесом, не пожалел силы. Скелет растопырил конечности в стороны, как паук, готовился свалиться на голову. Анри глянул вверх, вытянул вперед полусогнутую руку, тугие мышцы напряглись, под кожей задвигались крупные бугры.

Громко ударились кости о каменные ступени, взметнулись вверх крупные лохмотья пыли, Анри стоял с саблей над головой, готовый к удару. Существо проворно прыгнуло, прямо на него, выставило вперед когтистые руки. Он прижался спиной к стене, рубанул наотмашь, клинок бесшумно разрубил кости как гнилую веревку, отрубленные конечности попадали вниз.

Мертвец оказался на удивление шустрым, Анри едва успел вновь замахнутся саблей, как скелет вскочил, бросился с разинутым ртом. Видно хотел вонзиться зубами в горло. Но маркиз не растерялся, лишь брови сдвинулись на переносице, да рукоять сжал посильнее.

Череп лопнул с сухим стуком, осколки костей жалостно защелкали по каменным ступеням. Обезглавленное тело шлепнулось под ноги, беспомощно заскребло культями, силилось подняться. Анри для уверенности рубанул по позвоночнику. Правду говорила Ситара, сабля разила мертвецов наповал, скелет тут же замер. Теперь под ногами просто груда старых черных костей. Но обратного пути нет, теперь только вниз. Сверху возвышается над землей гнилая туша великана, а под ногами пропасть, которую не одолеть. Но и там внизу такая же прореха, правда, сверху вниз легче прыгать чем наоборот.

Великан размахнулся снова, земля затряслась от неистового рева, ступени под ногами затрещали, с них посыпалась мелкая крошка.

Анри затаил дыхание, немигающим взглядом следил за каждым движением чудовища. Скелет взлетел в воздух, тяжелую булаву вскинул над головой, разинул рот в беззвучном крике. Несколько мгновений маркиз не двигался, лишь смотрел печально, казалось, смирился с уготованной участью. А в последний момент, перед тем как сухой скелет упал перед ним, лихо крутнулся, ударил саблей снизу вверх.

Шестопер просвистел точно над ухом, послышался сухой хлопок. Анри негромко выругался, ржавая сталь оцарапала плечо. Но скелету досталось больше, сабля даже не задрожала в руках, позвонки лопнули, как старая бечевка.

Грузное чудище яростно взвыло, закатило мутный глаз, затрясло цепью. Анри пнул сапогом черные кости, останки второго скелета посыпались в пропасть вслед за первым, разломанные ребра закружились, почти как семечки клена, скрылись где-то среди руин.

— Ну что, съел!?

Под ногами паутиной расходятся широкие трещины, ветхие ступени после схватки едва держатся. Крупный кусок камня откололся от края, с тихим шелестом посыпалась мелкая крошка. Анри понял, все, пора двигаться вперед, чем дольше стоишь на одном месте, тем больше шансы, что земля уйдет испод ног. Он нервно облизал губы, посмотрел вниз с опаской: среди руин двигались черные точки, но если присмотреться узнаются сухие тела мумий. Там внизу его уже ждут, но выбора нет, либо спускаться вниз, либо падать туда же.

Спускался быстрее чем в первый раз, ноги уже знали куда ступать, где трещины хоть и шириной в палец, но не глубокие, а значит не свалишься, а где хоть и тонкие волосинки раскола, но скол глубокий и камень как живой дрожит под ногами, вот-вот прыгнет вниз. Анри даже помнил номера опасных ступенек, триста четвертая, триста одиннадцатая, триста двадцать вторая…

Анри замер над широкой прогалиной, до следующей ступеньки семь-восемь ярдов, не меньше, а с собой нет ни веревки, ни крюка. Внизу уже видны очертания огромных статуй. Вылитые из темного материала, они тускло отблескивают металлом, высоко воздетые руки, судя по всему солдата, держат странной формы мушкет, и мундир на воине также дивный. Таких Анри прежде не видел, но детали не разглядеть, скрывают полосы подвижного тумана. Вот если спуститься, можно внимательно оглядеть. Но сначала надо решить, как преодолеть пропасть? Прыгать? А место для разбега? Где его взять? Под ногами лишь просевшие от времени ступени, свалишься вниз еще до того, как прыгнул. И расстояние громадное, почти четыре человеческих роста, как такое перепрыгнуть? И не проломится ли плита, когда приземлишься? Отсюда не видно, крепкий ли камень, да и самый крепкий не выдержит, лопнет от удара.

Анри присел на краю пропасти, спиной уперся в скалу, как раз там, где вбиты железные штыри, что держат ступень. Железо изъела коррозия, пруты покрыты толстой рыжей коркой, местами вздутой, железо похоже на слоеное тесто, кое-где надкушенное, с темной начинкой — сердцевиной штыря.

Маркиз устало прикрыл глаза, стук сердца слышался громче. Мимо воли различаешь, как шумит кровь в голове, воздух надувает легкие, а в голове тишина, ни одной мысли. Даже мыслишек нет. Вот так всегда, кода ничего не надо, от них не избавишься, в уме что-то вертится, пляшет, скачет, просится на язык. А когда нужно поработать — тишина. Или может и нужна тишина, чтоб все обдумать, чтоб пришло верное решение. Сейчас же думаю, — поймал себя Анри.

Внезапно в уме возникли яркие краски, живые брызги цвета, будто праздничные фейерверки вспыхнули, и рассыпаются тысячами красочных искорок. Но вокруг тишина, не трещит порох, нет веселого свиста ракет, все та же мертвая тишина. И запах прежний, кислый спертый воздух… А искры все летят и летят, одна другой ярче. Анри боялся открыть глаза, вдруг видение растает.

Брызги дождем осыпались вниз, собирались в крупные пятна, почти лужицы. Маркиз продолжал жадно следить за происходящим, жидкая краска зашевелилась, цветные медузы устремились друг к другу. Медленно и вальяжно они дрейфовали в черноте, пока не соприкоснулись яркими боками. Цвета грели ярким светом, смешивались, переливались как жидкий металл в кузне, Анри даже жар ощущал, хотя картинка — чистой воды иллюзия. Цветная поверхность металла задрожала, подернулась мелкой рябью, как вода в тазу, по которому стучишь ладонью. Постепенно рябь утихла, металл стал вязким, густым как глина. И подобно тому, как под руками мастера на гончарном круге возникают фигуры, стали появляться черты лица, сначала рот, прорези глаз, нос, брови… Картина притягивала взгляд, и лицо знакомое, его собственное, но иное, то, что видел на карте, те же бездонные глаза, хмурые брови.

В спину Анри дыхнул прохладный ветерок, в мозгу закололо от неприятных воспоминаний. Лицо смотрело прямо на него, Анри даже хотел открыть глаза, но сдержался. Почему это он должен бояться, нет, не станет!