Энгус Уэллс - Повелители Небес Страница 48

Я покачал головой и сказал:

— Нет, боюсь, что нет.

— Боже мой, — сказал он в ответ. — Ты столько времени никуда не выходил, а визит к «Всаднику», несомненно, развеет твои печали. А еще лучше завернуть к Аллии. Тейс интересуется тобой, знаешь ли.

— У меня нет никакого желания видеть Тейс. Не стану я рисковать своим будущим. Мало мне того, что со мной уже случилось, а?

Клетон вскинул руку в театральном жесте.

— Прости меня, — произнес мой друг. — Я совершенно не подумал об этом.

Я буркнул в ответ что-то неопределенное. Я знал, что он всего лишь ищет способ развеселить меня, и почувствовал себя виноватым за то, что злюсь. Однако ощущение это лишь только подливало масла в огонь. Остаток времени мы провели в полной тишине, оба, к огромному удивлению нашего учителя, погруженные в свои занятия.

Дома я успокоил Урта:

— Я ничего не сказал им. Ничего, кроме того, что им и так было известно. О тебе и Лир я вообще не упоминал.

— Надзиратель и со мной много говорил, — Урт задумчиво кивнул. — Вы это знаете; я надеюсь, что не сказал, чего не следовало.

— Конечно, конечно. — Я положил руку на его жесткое и мускулистое плечо: — Лучшего друга у меня нет.

Урт смутился, бросив украдкой взгляд на Клетона, и я, увидев, что мой друг нахмурился, убрал руку и поправился:

— Нельзя иметь друзей лучших, чем вы…

Выражение лица Урта стало торжественным.

Клетон, совершенно очевидно, был поражен тем, что я уравнял его со слугой, но не показал виду, спрятав свое нахмуренное лицо за выбранной наконец рубашкой.

Мы принимаем наше тело как должное, но когда выходит из строя один из его членов, становится подчас трудновато обходиться без него. Урт пришел на помощь Клетону, и, когда голова моего приятеля высунулась из воротничка, лицо сына мадбрийского наместника выглядело еще более мрачным, но уже по другой причине.

— Они скоро и меня призовут на свой суд, — мрачно заметил он.

— Может быть и нет, — сказал Урт и покачал головой. В глазах его при этом я уловил какое-то незнакомое мне выражение. — Вы все-таки сын наместника, господин Клетон, а это как-никак имеет вес. К тому же вы хороший ученик.

Клетон рассмеялся беззаботно, этот смех словно обдал меня ушатом холодной воды, и я так и не смог понять, что было в глазах и в голосе Урта.

Клетон все еще смеялся, а Урт завязывал шнурки на его рубашке.

— Давиот учится лучше, чем я, — заявил Клетон. — А мое происхождение ни для кого здесь не может иметь никакого значения.

— Вы так думаете? — спросил Урт.

Его хриплый голосок звучал ровно, но все-таки так открыто в присутствии Клетона раньше Урт не разговаривал. Мне его поведение показалось даже несколько легкомысленным, словно слуга чувствовал, что жребий уже брошен, и знал будущее, которое я никак не мог осмыслить. Я ждал, что он скажет дальше, внезапно почувствовав, что нервничаю.

— Сын ли наместника, сын ли рыбака, — Клетон вытянул руки, а Урт принялся застегивать его манжеты, — или даже воеводы, все равны в этой школе.

Что-то вспыхнуло на долю секунды в глазах Урта, и он произнес тихим, спокойным голосом:

— Кто-то более равен, кто-то менее.

— Чушь, — отмел это предположение Клетон.

Я сказал:

— Объясни-ка, друг мой.

Клетон открыл было рот, чтобы выполнить мою просьбу, но, осознав, что обращаюсь я не к нему, а к Урту, вновь помрачнел и промолчал. В чем была причина такой реакции: в том ли, что я открыто называл своим другом Измененного, или в том, что я советовался со слугой?

Урт тоже замолчал. Я подумал, что он просто не очень хочет говорить в присутствии Клетона, и, улыбнувшись ему, попросил продолжать:

— Разве подобает заговорщикам иметь друг от друга тайны? Говори, дружище.

Урт коротко улыбнулся, обнажив ряды белых острых зубов.

— Одни имеют большее влияние на других, нежели другие, — сказал он. — Разве вас не учили быть политичными?

Тут я увидел, что хмурое выражение на лице Клетона сменилось любопытством. Урт натягивал сапоги на ноги моему однокашнику. Обувь блистала чистотой, это тоже было результатом труда Измененного. Я терпеливо ждал.

Наконец Урт спросил:

— На какие средства финансируется эта школа?

Клетон поспешил ответить:

— Основные средства поступают из казны Великого Властелина и воеводы. Ну, потом есть еще пожертвования купцов и богатых ноблей.

— А откуда берутся средства у того же Великого Властелина и воеводы? Разве не от налогов? — переспросил Урт. — Власть свою воевода получает от Великого Властелина, и в то же время оба они зависят от наместников, собирающих налоги в своих владениях. Разве не так?

— Ну, а по-твоему, должно быть иначе? — спросил в свою очередь Клетон, который выбрал себе плащ и позволил Урту надеть его себе на плечи. — Это естественный порядок вещей.

Очень тихо, так, чтобы только я слышал его, Урт промолвил:

— Возможно.

Затем он продолжал уже громче:

— А что, если наместники не дадут дани? Что случится, если Великий Властелин и воевода не получат денег?

— Это, — сказал Клетон холодно, — будет расценено как мятеж и совершенно естественным образом повлечет за собой санкции против виновных.

— Конечно же виновные понесут наказание, — согласился Урт, но все же позволил себе возразить: — Но, пусть даже это всего лишь предположение, что случится, если наместники перестанут поддерживать Великого Властелина?

— Все погибнет! — воскликнул Клетон. — Боже мой! Повелители Небес раздавят нас, если мы не будем держаться друг за друга, Дарбеку настанет конец.

— А сейчас я имею в виду только нашу школу, — сказал Урт, осторожно подбирая слова. — Как ни крути, добрая воля наместника значит больше, чем добрая воля рыбака.

«Или Измененного», — про себя подумал я.

Урт удивил меня: вот уж не думал, что он столь искушен в хитросплетениях политики. Я спросил его:

— Ты думаешь, что я буду наказан, а Клетону все сойдет с рук?

— Я думаю, что мнение отца господина Клетона совершенно очевидно весит больше, чем ваше, — сказал Урт и, негромко фыркнув, улыбнулся, добавив, как бы извиняясь: — В то время как мое вообще ничего не значит.

— Ты же Измененный, — сказал Клетон.

Он улыбался, подкидывая на ладони тугой кошель, совершенно не замечая нашего с Уртом смущения.

— Ладно, — сказал наконец мой друг, — если уж я не могу утащить тебя с собой, то хотя бы позволь мне передать от тебя привет Тейс.

Я сказал:

— Нет.

Он пожал плечами и, помахав мне на прощание, вышел из комнаты.