Ольга Климова - Сильная кровь Страница 48

— Верю. Когда умираешь, все кажутся такими милыми и родными.

Что ж, в их отношениях мало что поменялось.

— Как ты меня нашел?

— У нас был договор, — темные глаза скрылись за волосами, упавшими на лоб. — Я же не довел тебя.

— А нашел ты меня как? — Тайге вдруг стало не по себе от этого холодного черного взгляда. И радость, еще недавно такая искренняя, куда-то исчезла, оставив неуверенность и начинающий зарождаться страх.

— Пока договор не исполнен, я найду тебя везде. Если захочу искать.

— Ты шутишь? — ей вдруг захотелось отодвинуться подальше.

— Разве я шучу? — он улыбнулся. Но улыбка была такой же холодной, как и глаза. — Разве тебе больше не нужна помощь?

— Нужна. Просто… столько всего произошло. И я рада… рада, что ты тут, что помог мне. — Тáйга пыталась говорить искренне. Ведь она действительно не хочет остаться снова одна. Она не может больше одна. Ей нужен кто-то. Кто-то, кто знает, что делать, уверен в себе и сможет защитить даже от дюжины солдат…

Она снова вспомнила таверну.

— А что случилось тогда? Как ты справился с ними? Что это было? Я думала, тебя убили или схватили. Я даже подумать не могла, что ты живой. И что ты свободен.

— Я живой. — Зэсс встал и пошел к сумкам.

— Ты…

— Я убил большинство. — он прервал ее неуверенный вопрос. — И ты видела то, что видела. Частично, это и для меня стало сюрпризом. И я понимаю, что вряд ли до последних дней ты жаждала со мной увидеться вновь. Но лучше нам поговорить здесь и сейчас, чем я потом снова буду искать тебя, когда ты сбежишь. — он порылся в одной из сумок и достал сверток и флягу. Между сумками она заметила меч в ножнах.

«Теперь с оружием.»

— Ты сказал частично. Тебя это не удивило. То, что ты смог…

— Каждый день можно открывать в себе что-то новое. — Он развернул сверток и положил перед ней еду. — Порой, такие неожиданные перспективы открываются. — Он подмигнул ей темным глазом. — Ешь. Даже если ты собралась сбежать, силы тебе понадобятся.

— Ты теперь носишь меч? — она кивнула на сумки.

— Да.

— Но… ты же был против. Это после таверны?

— Крестьяне не носят мечи. И их не носят простые люди.

— Только из-за этого? — она неуверенно улыбнулась. — Хочешь сказать, ты купил меч, чтобы выглядеть…

— …солиднее. Да, именно так. Мне приятнее, когда на меня смотрят с почтением.

— С почтением? — при смехе стало больно. — Ты знаешь, кто ты? — она набросилась на еду.

— Я бы много дал, чтобы узнать, кто же я теперь.

— Значит, ты еще не знаешь? — Она с сомнением посмотрела на него. Набитый рот мешал говорить. — Но люди не могут так… только маги могут делать такое… такие чудовищные вещи.

— Чудовищные? — он усмехнулся, наблюдая, как исчезает кусок за куском у нее во рту. — Столь чудовищные вещи не влияют на твой аппетит.

Она задумалась. Вот он — живой и невредимый, положивший кучу дауров и заставивший прикосновением почернеть одного из них у нее на глазах. Она видела как его ранили, как полоснули мечами, а теперь он тут, непонятно как ее нашел. Говорит опять странные и непонятные вещи. Он должен пугать и настораживать. И сам понимает это. Но она ему рада. Просто рада. Рада до слез, что она не одна!

— Я хочу есть. Больше ничего. Слишком много всего со мной случилось. Для меня это чересчур. Я бы сама хотела уметь постоять за себя. Чтобы не бегать ни от кого больше. Я тоже хочу убивать прикосновением!

— Маленькое чудовище! Это все равно не спасло бы тебя от срелы в спину. — Было видно, что Зэсса забавляет этот разговор.

— Я бы убила всех гораздо раньше. И мне не пришлось бы бегать. Не пришлось бы вообще убегать из дома. Ни от кого никогда не убегать!

— Это не спасло бы твоего отца. Ты все равно не убила бы всех дауров и не предотвратила войну. И на тебя бы все равно охотились, как и сейчас.

— Хочешь сказать, что уметь постоять за себя это плохо? Убить того, кто хочет убить тебя?

— Я лишь хочу сказать, что уметь убивать не значит не иметь проблем. Или знать все их решения.

— Я всего лишь не хочу быть слабой. — Она дожевала последние куски. — И если мои враги чернеют у меня на глазах, я буду радоваться этому.

— То есть, — он вкрадчиво наклонился вперед, — мне не стоит беспокоиться, что ты попытаешься уползти сегодня ночью?

— Мне некуда ползти. И я не хочу. — Тáйга подняла флягу вверх. — С тобой гораздо уютнее.

Это была частичная правда. Новый старый Зэсс беспокоил ее. Его странный взгляд и новые особенности. Но это все же лучше, чем валяться где-нибудь в качестве пищи для ворон.

— Уютнее? — Зэсс глянул исподлобья, — мышке с кошкой тоже может быть уютно вдвоем?

— Я уже сказала, что сама хотела бы иметь твой дар. И не считаю его чем — то неприятным.

По его губам снова скользнула усмешка.

— Я тут начал тратить твои ценности, которые ты так опрометчиво оставила в той таверне. И нашел одно кольцо. — он засунул руку в карман и достал перстень. — Не скажешь, что значит эта надпись?

Она мельком глянула на серебряное кольцо в руке.

— Надпись… на всех фамильных ценностях есть такие клейма. Я не знаю, что они означают. Какое — то фамильное предание. Отец ставил их и на оружие тоже. Считалось, это принесет удачу.

— Откуда это пошло?

— Бабушка рассказывала, что наш род очень древний. Да всем, наверное, подобное рассказывают. И что эти символы что-то значат…

Тáйга замолчала, потому что в этот момент Зэсс начал хохотать. Причем очень громко и искренне. Она вообще не ожидала, что он умеет так смеяться. А тот все хохотал и хохотал.

— Не знаю, что тебя так развеселило, — опешивши, она наблюдала, как трясутся темные волосы над бледным лбом.

Наконец, он угомонился, кинул ей кольцо.

— Одевай свои фамильные символы. Одна фамильная штука уже превратила тебя в пацана. Другая будет смешить меня все оставшееся время.

— А чем она тебя так насмешила?

— Мальчик мой, — Зэсс вытер навернувшиеся от смеха слезы, — к сожалению, ты не можешь прочувствовать всю ситуацию, а я не могу рассказать.

— Я не мальчик. — она насупилась. — И не надо, не рассказывай. Свою страшную тайну откроешь мне перед смертью. — она ткнула на свои повязки.

— Не переживай, от этой дырки ты не умрешь, — он вдруг стал очень серьезным и глаза вновь холодно блеснули. Но я обещаю, перед смертью, ты обязательно узнаешь.

Тáйга молча глядела, как он устроился поодаль и застыл, перебирая какие-то собранные травки. Его слова оставили неприятный озноб после себя. Она еще долго смотрела на него, соображая, чего от него ждать. А потом плюнула. Какая ей разница? Этот человек ухаживает за ней, спас ей жизнь.