Дэвид Фарланд - Логово Костей Страница 48

Габорн улыбнулся — это было оружие самого Эрдена Геборена. Кость опустошителя за многие века должна была затвердеть и стать крепкой, как никогда, а кожу на ручке можно было легко заменить.

Он хотел, чтобы это оружие досталось мне, подумал Габорн.

Он взял копье и направился прочь. В дверях он помедлил, бросив прощальный взгляд на комнату. Эрден Геборен был скромным человеком, решил Габорн. Комната не обнаруживала ни малейшей склонности к роскоши и украшениям.

Он закрыл дверь и запер ее.

Йом наловила с дюжину рыбин и жарила их на камнях, лежащих вокруг небольшого костра. Она взглянула на Габорна и увидела сверкающую пику в его руках.

— Что ты нашел? — спросила она.

Улыбка озарила ее лицо.

— Крепость Врата Бездны, — ответил Габорн, — и древнюю опочивальню самого Эрдена Геборена. Она оставалась нетронутой все эти века. Я нашел его копье!

— А что еще? — поинтересовалась Йом.

— Древнюю книгу. Какой-то манускрипт, — ответил Габорн.

— Написанную самим Эрденом Гебореном? — удивилась Йом. Казалось, сейчас она вскочит на ноги и примется танцевать.

При виде ее откровенного ликования Габорн улыбнулся и кивнул. И тут же тревожно огляделся.

— Где Аверан? — спросил он.

— Она пошла вперед по дороге, сказала, что хочет прогуляться. Но я думаю, она просто очень огорчена потерей Биннесмана — ей хотелось немного побыть одной.

Используя Прозрение Земли, Габорн прощупал окружающее пространство и увидел, что Аверан действительно была недалеко. Опасность ей не угрожала.

Габорн вытащил том и показал Йом. Она развязала кожаные ремешки, открыла титульную страницу и медленно прочитала:

— Сказания… нет, думаю, это Учение о другом мире, изложенное тем, кто побывал среди Светлейших.

— Ты можешь читать на этом древнем языке? — удивился Габорн. — Я никогда не слышал, чтобы на нем разговаривали за пределами Палаты Разумения, Комнаты Языков. Где ты вообще могла его слышать?

— Меня научил советник Родхам. Он был настоящим ученым и считал, что для меня будет гораздо более ценным изучить альницийский, чем вышивку, — улыбнулась Йом.

Габорн уставился на нее с изумлением.

— История умалчивает о том, что именно Эрден Геборен узнал от Светлейших и Всеславных, — принялся он размышлять вслух, — теперь я знаю, почему: он не закончил свою книгу. Это грандиозная находка. Лишь самым могущественным волшебникам было дано пройти путь между двумя мирами, нашим и другим — Единственным Истинным Миром.

Йом перевернула страницу:

— Это очень древние письмена. Расшифровать их будет непросто.

Она сосредоточенно вглядывалась в текст, силясь прочитать написанное.

— «Глас мой груб — неверный инструмент. Язык мой сделан из латуни, нет на него надежды. Как смею я дерзнуть изречь слова, ниспосланные мне самими Светлейшими? Голос их подобен грому, они…» Я не знаю этого слова. «Слова их из чистого света, они шепчут в уши нашей души. Слушай глагол Светлейших, если можешь, если только жалкий глас мои не ослабеет, боюсь, он подведет меня… И все же я верю, что ты услышишь», — Йом тщательно подбирала каждое слово, стараясь как можно точнее передать смысл написанного.

Габорн весь превратился в слух. Йом с любопытством взглянула на него. Она наугад открыла страницу посередине книги и снова принялась читать: «И рек Фэль…»

— Кто такой Фэль? — перебил ее Габорн.

Йом легкомысленно улыбнулась:

— Некто, кто речет всякие откровения Эрдену Геборену.

Она снова углубилась в чтение:

— «Учись любить всех людей…» — он не мог решить, какое слово выбрать: «одинаково» или «безупречно».

— Если ты любишь всех людей безупречно, не значит ли это, что ты любишь всех одинаково? — задумчиво произнес Габорн.

Йом кивнула и продолжала:

— «Не стань одного выше другого, не цени богатого больше, чем убогого, сильного больше, чем немощного, доброго больше, чем жестокого, но возлюби всех людей в равной мере».

— Хмм… — призадумалась Йом.

Казалось, эти слова вызвали у нее беспокойство. Она медленно закрыла книгу.

До сих пор Габорн не слышал ничего подобного. Он не мог припомнить, чтобы кто-либо, не будь он королем, давал наставления, как люди должны относиться друг к другу. Габорн решил, что Фэль был королем среди Светлейших.

— Продолжай! — попросил он Йом.

Она снова открыла книгу. Морща лоб от напряжения, Йом стала читать дальше:

— «И вопросил я: „Возможно ли возлюбить всех людей с одинаковой силой?“ И ответствовал Фэль…» — Йом поморщилась, — здесь много текста вычеркнуто. Местами кажется, будто он хочет сказать, что мы должны научиться любить тех, кому мы служим. Он также пишет: «Давай каждому в равной мере твоей любви». Но тут на полях пометка со знаком вопроса: «Возможно ли объяснить…» Я думаю, он имеет в виду «объяснить людям, что служа всем в равной мере, ты проявляешь себя наилучшим образом. Другими словами, это высшая добродетель для человека». Этого слова я не знаю — «пренебрегая собственными нуждами»? «Ибо поистине есть человеки, желающие зла. И все же наш долг отплатить им только добром. Эти люди, находящиеся во власти ло… локи, идут против добра бездумно, не подозревая о том, что ими командуют ставленники Великой Истинной Хозяйки».

У Габорна от неожиданности закружилась голова.

— Ты уверена, что там сказано Великая Истинная Хозяйка? — задыхаясь, спросил он.

— Да, именно так! — ответила Йом.

— То есть он пишет о королеве опустошителей?

Биннесман предполагал, что Эрден Геборен преследовал какого-то конкретного опустошителя, имя которому локус. Но ни волшебник, ни Габорн не могли с точностью сказать, кого именно он искал.

— Мне кажется, он говорит о существе гораздо более сильном и могущественном, чем простой опустошитель.

Габорн хмыкнул и призадумался. Хроно учил его, что в мире существует лишь один порок: себялюбие — черта, присущая всем людям в равной мере. Порок этот мог служить достаточным объяснением тому, почему в мире так много зла. Ведь кто не желает для себя безграничного достатка, нерушимого здоровья или бескрайней мудрости, равно как и бесконечной жизни? Кто из нас не жаждет любви и поклонения окружающих?

Разумеется, эти желания вполне естественны, ведь они заложены в самой природе человека, размышлял Габорн. Сами по себе эти стремления не являются злом. Ибо, как говаривал отец Габорна, человек, которого стремление к богатству побуждает на труды праведные, привлекает благословение божественных сил как для себя, так и для ближних его. Женщина, жаждущая знаний и посвящающая учению многие часы, освящает своим присутствием любое общество. А сам Габорн? Как часто мечтал он стать таким правителем, одно имя которого будет вызывать восторг и почитание у его подданных. Самой справедливой мерой того, насколько хорошо король правит страной, Габорн считал любовь народа.