Виталий Дубовский - Воины Нави Страница 48

— Марфа, ну что там можно перебирать? У меня всегда все свежее.

Бабка лишь отмахивалась от него, продолжая рыться в корзинах.

— Ты мне голову не морочь. Знаю я вашего брата, выложите на люди красивым бочком, а с той стороны? Вот, гляди! Поди, не свиней потчую, а самого князя!

Беспута, пристроившись рядом, стала деловито перебирать овощи, подражая кухарке.

— А за оленину сколько хочешь? — она улыбнулась торгашу, словно солнышко взошло.

Усач потешно зарумянился от ее улыбки, тоскливо поглядывая на шмат мяса.

— Эх, красавица, тебе дорого не отдам. Четверть куна, и забирай!

Беспута деловито оглядывая кусок мяса, стала торговаться:

— Э, какой хитрый! За четверть куна тут все продают. Ты дешевле давай. Уступишь — судьбу твою скажу. Хочешь?

Марфа удивленно обернулась, рассматривая девицу.

— Ворожея, что ли?

Беспута расхохоталась, игриво поправляя упавший локон.

— Да. В нашем роду все бабы наперед видели. Вот и мне от мамки передалось. Только не все хотят знать, что будет. Как скажешь, что было, ахают восторженно, а как что плохое впереди, так сразу ведьмой обзывают. А я что? Что на роду написано, про то и говорю.

Усатый торгаш махнул обреченно рукой.

— Эх, забирай за полцены! Ну кажи, девка, — он уверенно протянул к ней грязную мозолистую ладонь.

Беспута не врала, как и все, кто владел тайным Знанием, она умела неплохо ворожить.

— А мне твоя ладонь ни к чему. Дай в глаза тебе загляну.

Приблизившись, она впилась в торговца цепким взглядом.

— Ты родом из бобров будешь, — усач кивнул удивленно, — детей у тебя трое, мал мала меньше. Жинка твоя хворая, опосля меньшенького захворала. А хворь ее у порога закопана. Как домой вернешься, загляни под ступеньку. Ведьма волос ее к жабьей лапе привязала и в землю закопала. Вот она у тебя с постели и не поднимается. Лапку ту откопай да в печь кинь, только руками не бери. А когда кинешь, сказать не забудь:

Хворь в пламень кидаю,Ведьме ведьмино возвращаю.Пусть жжет ее пекло пекельное,Пусть текут слезы восковые.Нет над моей Любавой женойТвоей ведьминой власти злой.Ключ. Замок.

Торгаш удивленно молчал, глядя на девушку. Затем, придя в себя, затараторил:

— Правду сказала! Любавой жинку кличут. Хворая она и уже месяц как не поднимается. Скажи, девка, что ж за ведьма мою жинку извести хотела? Скажи, милая.

Беспута нахмурила брови, вновь вглядываясь ему в глаза.

— Эх ты, кобелина! Ведьма тут ни при чем, ей наказали, она и поделала. Ты бы меньше по чужим бабам шлялся, так и жена в постель бы не слегла.

Усач отвел очи в сторону, задумавшись о своих бедах.

— Так, девка. Приеду домой, коли все, что ты сказала, правда, я тебе все продукты в полцены отдавать стану. И оленину… Это… За так забирай!

Марфа, придвинувшись бочком к девушке, тихо прошептала:

— Как звать тебя, дочка?

— Нежданой родители нарекли.

Кухарка, озираясь по сторонам, взяла ее под руку, потянула в сторонку.

— Неждана, правду усатому молвила? Не обманываешь, что ворожея?

Беспута улыбнулась бабке, отрицательно покачав головой. Марфа, внимательно вглядываясь ей в глаза, кивнула.

— Вижу, что не врешь. Слышу по говору, не нашенская ты, откуда будешь?

— Из Междорожья. Первый день в вашем граде, работу я ищу да угол для проживания. Не подсобишь, бабушка?

Марфа задумалась на мгновенье, затем решительно взяла ее за руку.

— Пошли, дочка. Мне как раз помощница на кухне нужна. Меня Марфой кличут. Кухарка я у князя нашего. Его накорми, стражу накорми, совсем замотали старую. Готовить-то хоть умеешь?

Беспута кивнула, радостно следуя за бабкой.

— Умею, бабушка. В большой семье я выросла, одни мужики, всех накорми, обстирай.

— Марфой говорю, меня кличут, а не бабушкой. Кому бабушка, а кому в постели ладушка.

Беспута расхохоталась чуть не на весь торг, услышав такое от бабки. Марфа улыбнулась, довольная успехом своей шутки, и продолжила:

— Чего хохочешь? Эх, молодо-зелено, все смеетесь над стариками. Вам кажется, что век молодыми проходите? Не успеете оглянуться, как скоро сами такими станете. Думаешь, если старость нагрянула, на том жизнь окончилась? Куда там. Ты на князя нашего погляди, седина в бороду — бес в ребро! Всех девок перепортил дурень старый. Они уж и убирать в горнице у него боятся, ждут, покуда князь со двора уедет.

Марфа вздохнула горестно, оглянув Беспуту с головы до ног.

— Ох, доченька, красива ты больно. Точно, глаз он на тебя положит, как бы беды не сталось.

Колдунья, округлив глазки, испуганно заморгала.

— О, Боги! Марфа, что ж делать-то? Не буду я ему на глаза казаться. Коли жинка его приревнует, так все патлы мне повыдергивает.

Марфа фыркнула, отмахнувшись.

— Нет жинки у него. Давно она померла. Вот он и разгулялся. А на глаза не кажись — затаскает кобелина. А тебе еще жениха найти надо. Сама с ним поговорю, скажу, что девка ты работящая, только на глаз кривовата. Тогда точно глядеть на тебя не захочет. Не бойся, девонька, Марфа тебя пристроит. Негоже хорошей девке, словно оборванке, в городе мыкаться.

Марфа ненадолго замолчала, о чем-то размышляя, затем спросила:

— Неждана, а ты только по глазам предсказать можешь? Али и так, коли глянешь на человека?

— Могу и так. Но по глазам оно вернее.

Колдунья усмехнулась, будто прочитав тайные мысли незадачливой кухарки. Хороша бабка, прыткая. Ей бы свахою быть, так она бы и Сварога на Моране оженила бы. Будучи у князя в услужении, Марфа все обо всех знала. Сплетни к ней слетались, словно мухи на навоз. С ней не просто делились слухами, а бывало и деньги платили немалые, чтобы князю слова передала ненароком. Князь, избранный на вече старейшин, всегда к ней прислушивался. Вдруг народ его чем недоволен, пора дело поправить, а то другой раз князем не выберут. А воду, как правило, жрецы мутили, пытаясь власть свою над народом укрепить. Вот с ними-то ухо востро князь и держал.

Испокон веку княжья дружина с простым людом не ладила. Те все Велеса восхваляли, блага им дающего, а рать Перуну-Громовержцу дары подносила.

Вот жрецы из храма Велеса и подбивали глупый люд на недовольство. А тут такой случай подвернулся, девку-ворожею в услужение заполучить. Марфа мысленно потирала руки, это же теперь все обо всех вызнать можно. А с девкой надобна осторожность, чтобы князь о ней не прознал. А то, заполучив себе ворожею, быстро старую кухарку вон выгонит. Марфа насупилась, искоса взглянув на беззаботно идущую девушку. Та счастливо улыбалась, довольная, что нашла в один день и угол, и краюху хлеба.