Александра Сергеева - Цветы в Пустоте Страница 48

　　 Он проснулся во второй раз уже от внезапного холода — это Аргза вылез из постели раньше него и теперь неспешно одевался. Судя по ощущениям, проспали они не меньше шести часов. Лишившись источника тепла, у которого так сладко пригрелся, Сильвенио завернулся в одеяло плотнее и с молчаливым вопросом посмотрел на пирата, сонно моргая.

　　 — Поднимайся, — Аргза бросил ему на кровать его серые брюки. — Мы идём гулять.

　　 "Гулять", как выяснилось, в переводе с его непонятных намёков означало: приземлиться на планету с минимальным населением вдали от всех жилых построек, а потом зайти в лес так далеко, чтобы гигантский паукообразный корабль не было даже видно из-за пологих холмов.

　　 — Могу я спросить, куда мы идём, сир? — Сильвенио с трудом заставил себя оторваться от разглядывания окрестностей и тронул пирата за локоть свободной рукой.

　　 Свободной — это потому что другую его руку Аргза крепко держал в своей ладони, таща его за собой, как на буксире. Видимо, он твёрдо намерен был выполнять своё обещание относительно того, чтобы больше его не отпускать ни на миг. Что ж, хорошо хоть на цепь не посадил — и на том спасибо. И ещё хорошо было, что легконогий эрландеранец без труда успевал за широким шагом варвара, а то бы эта странная прогулка и вовсе превратилась бы в забег на марафонские дистанции с повышенной сложностью, учитывая, какие непроходимые тропы тот порой выбирал.

　　 — Откуда мне знать? — отозвался варвар на удивление беспечно.

　　 Сильвенио покосился на него с недоверием: обычно Аргза всегда знал, куда идти. Даже если раньше он в каком-то месте не бывал, всё равно обычно сразу же намечал цель пути и двигался к ней наиболее удобным путём. Теперь же тот вытворял явно что-то из ряда вон выходящее. Забрался зачем-то в лес, вёл путаными трудными тропками, а теперь ещё и так легко признался, что понятия не имеет, куда они всё-таки идут. Немыслимо.

　　 — Ладно, — Сильвенио кивнул, но не удержался от ещё одного вопроса: — А зачем мы вообще здесь?

　　 Аргза неопределённо хмыкнул и на этот раз не ответил. Весь его вид говорил о том, что последний вопрос он счёл сугубо риторическим. Какое-то время они так и шли молча, не разбирая дороги, и Сильвенио, честно говоря, уже не особенно хотелось выяснять, куда и зачем они так упорно продираются. Лес действовал на него как хорошая доза успокоительного: шелест листвы, ломкий треск сухих веток под ногами, журчание воды где-то неподалёку, ленивое пение птиц — все эти звуки складывались в незатейливую мелодию, которая лилась, казалось, не в уши, а через всё его существо. Когда же из-за ближайших кустов послышалось невнятное, но угрожающее рычание, Аргза только оскалился как-то чересчур радостно и активировал на одной руке неизменные когти.

　　 — Не трогайте зверей, пожалуйста, — попросил Сильвенио тихо, не желая обрывать постепенно завладевающую им приятную лёгкость ещё одной резнёй.

　　 И, к вящему его удивлению, Аргза послушался. Убрал когти и продолжил путь, как ни в чём не бывало, но от него разило такой уверенностью и спокойной силой, что никто из хищников так и посмел преградить им дорогу. А может быть, у хищников нашлась просто добыча поинтереснее и повкуснее двух людей, зачем-то зашедших в их царство.

　　 Густые заросли можжевельника и ещё каких-то кустов, пришедшие на смену тесным рядам вековых деревьев, неожиданно вывели их к мелкому обрыву, под которым за полоской сплошь покрытого высокой травой берега плескалось в солнечных лучах небольшое прозрачное озеро. Аргза помог Сильвенио спуститься и, только оказавшись на берегу, позволил себе наконец отпустить его руку, чтобы объявить, что здесь они и остановятся. Сильвенио опустился на траву, скинув обувь. Земля под ногами ощущалась как великое множество отдельных песчинок, и с непривычки — всё-таки на природе ему приходилось бывать в последние годы слишком редко — было ужасно щекотно. Сильвенио зажмурился почти машинально, чувствуя, как губы его сами собой, словно только того и ждали, складываются в непрошенную улыбку. После недавней пытки ядом, когда он заживо сгорал изнутри, такие простые и обыденные ощущения вроде щекотки, ветра на коже и скользящих сквозь него потоков солнечного света казались ему чем-то запредельным, нереальным почти, как один большой глоток кристально-чистой ледяной воды после скитаний по пустыне. По пустыням ему лично, конечно, скитаться ещё, к счастью, не приходилось, но он справедливо полагал, что эмоции всё равно схожи.

　　 Рядом послышался чужеродный шорох, и Сильвенио открыл глаза как раз в тот момент, когда Аргза, сбросив и шубу, и штаны, с разбегу нырнул в озеро, естественно, ни на миг не озаботившись тем, что из-за поднявшихся брызг сидящий чересчур близко к воде Сильвенио станет мокрым с головы до ног. Брызги были ледяные, как будто озеро не нагревалось каждый день вовсю сияющим солнцем, и Сильвенио вздрогнул, невольно вспомнив тот самый "живой лёд", который его чуть было не угробил. Аргза, не заметив, скрылся под слепящей бликами гладью воды. С минуту Сильвенио бездумно ждал, пока он вынырнет, рассеянно пересыпая в ладонях влажный песок, в достатке имевшийся под примятой им травой. Воспоминание о недавних событиях было совсем мимолётным, и настроение у него неуклонно повышалось: и токсин, и сам побег, и Демонический Кристалл, и даже огромный уродливый паук из прочнейшего металла, ожидающий их вместе с запахом смерти и заметно присмиревшими после памятного бунта рабочими — всё сейчас походило на какой-то далёкий кошмарный сон. Настоящими казались только легкомысленно-жёлтое небо над головой с зелёными барашками кучевых облаков, резь в глазах от непривычного обилия солнечного света, мягкая трава вокруг, плеск воды и звуки леса, наполняющие нагретый тёплый воздух. Он хорошо помнил это чувство единения со всем миром ещё из оставленного за бесконечной чередой несчастий детства, когда ещё не существовало для него ничего ужасного и злого, когда весь мир был его колыбелью и одновременно дружеским плечом, когда ветер играл с его несуществующими крыльями, а звёзды так заманчиво обещали несбыточное…

　　 — Чего ты там сидишь, Лиам? — варвар вынырнул наконец на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, и бесшабашно ему улыбнулся из воды. — Иди сюда.

　　 Сильвенио с сомнением огляделся по сторонам.

　　 — Я не привык раздеваться в общественном месте, сир, а запасной одежды я не взял, и…

　　 — Дьявол, Лиам, ты невыносим, воистину! — пират расхохотался так громко, что распугал снующих над противоположным берегом мелких птиц. — Здесь никого нет, кто, по-твоему, может проходить здесь мимо?