Александр Важин - Властелины дорог Страница 48

Говоря так, он понимал, что вместо благодарности рискует навлечь гнев короля, но не мог вытерпеть визга этой избалованной девчонки. Красный волк в голове злорадно оскалился. Эта рыжая паршивка в своих палатах капризничать будет и королевским найтам приказывать.

– Да ты не найт, а задрипанный селюк! - сжимая кулачки, продолжала топать принцесса.

– Дура рыжая! А ну в коляску! Живо. Или пешком побежишь, - Шура вовсе не хотел так говорить. Слова подсказывал красный волк, словно не желая, чтобы Шура заработал сто эджей.

Когда она подобрала нож на столе? А самое главное, куда она его спрятала в своем легкомысленном платье без складок? Удар был неожиданным и поцарапал кожу куртки, прежде чем Шура успел увернуться и перехватить кисть с заточенным лезвием.

С трудом подавив желание сломать тонкую вырывающуюся руку, он забрал нож и врезал Альбине пощечину. После хлесткого звука принцесса перестала дергаться и застыла на месте, превратившись в изваяние. По бледному лицу закапали слезы. И не столько от боли, сколько от обиды. Ее! дочь короля! ударил какой-то зарвавшийся найт. Поднял руку на даму. Как он посмел!?

За этим выяснением отношений наблюдал Заг, не особо стараясь спрятать снисходительную ухмылку.

– Вы закончили? - поинтересовался рулевой, берясь за ручку газа.

– Если хочешь - садись сзади. Я пока поеду в коляске, - предложил Шура, глядя на белый овал точеного лица, по которому стекали слезы.

Найт собирался ехать в коляске. После этого даже сказители будут тыкать пальцами в Осу. Да ему плевать. Он и женщин бьет… И найтом он стал не по призванию, а случайно.

Принцесса горделиво дернула подбородком, утерла слезинки, подобрала платье так, чтобы оно не мешало и в то же время хоть немного прикрывало ножки, и уселась в коляску.

Дорога серой степной гадюкой вилась среди полей.

Они покинули пределы Хэма и по земле Тимберии направлялись в родное село Шуры.

По пути попадались отряды солдат, браво идущих на войну. Начищенные сапоги резво мерили километры дороги, лихо звучали команды сержантов. Блистали каски и медные бляхи в виде бычьих голов, свежевыстиранные серые френчи скрывали легкие кольчуги. Грозно вздымались копья над копейщиками, воинственно колыхались мечи в ножнах.

Предстоящее развлечение, каким ныне топающие вояки восприняли начавшуюся войну, напоминало о далеких и славных временах великих битв и завоеваний. Удалые бойцы, большей частью слышащие только звон тренировочных мечей, спешили на войну, как на праздник, где можно грозно помахать клинками, стращая глупых врагов. Зато опосля сколько славных историй можно будет рассказывать девкам, чтобы легче укладывать их на сеновал.

Солдаты глазели на проносящийся мимо них мотоцикл, вглядывались в рыжеволосую женщину. Некоторые из высших офицеров, узнавая дочь короля в коляске простого найта, почтительно склоняли головы и салютовали вскинутыми вверх кулаками.

Шура опасался, что сейчас принцесса крикнет - и у них с Загом появятся проблемы. Альбина равнодушно смотрела на солдат, не стараясь привлекать их внимание к своей особе. Наверное, решила, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Неизвестно, когда ее смогут подхватить королевские найты.

Глядя на бравый вид баделендских вояк, не знавших настоящих сражений, Шура вспоминал людей в зеленых пятнистых комбинезонах и стальных касках, их грозный вид и решимость. Сразу видно, что те пришли убивать.

Вспоминал он и трупы на темном поле и гадал, как много из этих солдат потеряют свою браваду, когда смерть начнет забирать жизни их товарищей, а вместо рассказов о славных боевых подвигах им самим достанутся костыли.

Принцесса перестала капризничать и требовать подчинения от Шуры.

Видя, что она не может диктовать Шуре приказы посредством своего высокого положения, Альбина решила одержать над ним верх, используя обаяние своего тела.

Во время езды она широко расставляла ноги в коляске, чтобы Шура имел возможность сверху полюбоваться стройными белыми бедрами, дерзко вылезающими из-под короткого подола. На привалах, даже если было прохладно, принцесса демонстративно расстегивала пуговицы в верхней части платья и, улучив момент, старалась как бы невзначай прикоснуться к молодому найту рукой, грудью или местом пониже спины.

Верхом терпения для Шуры стал последний случай.

В тот день с самого утра зарядил дождь. "Планета" стояла укрытая брезентом, а ее пассажиры дремали в шатре, который вдруг стал тесным. Чутко спящий Шура проснулся от поглаживающих прикосновений, потом ощутил, как Альбина плотно прижалась к нему. У него сперло дыхание, руки сами потянулись к ней. Она презрительно фыркнула и отпрянула.

Найт раздраженно засопел и снова попытался задремать. И тут же почувствовал, что поверх его ног легла длинная ножка.

Стараясь глубоко дышать, он сбросил конечность королевской крови и вылез освежиться под дождь.

Что мешало ему ответить на призывы принцессы? Стеснялся похрапывающего рядом Зага? Или Рыжего? Так их можно попросить пойти прогуляться под дождем. Боялся попасть под влияние женщины? Так он умеет держать чувства в узде. Может, не считает себя ровней королевской дочери? Это его не заботит.

Скорее всего, не мог преступить через гордость, что подчинится ей, пойдет у нее на поводу.

Вообще-то женщин он знал плохо. Впервые их тело попробовал в казарме, будучи семнадцатилетним пареньком. Тогда они праздновали очередную победу над варварами. Все, кто не пребывал на боевом дежурстве, надрались вина из виноградной отжимки и куролесили в пьяном угаре.

Тогда командовал заставой старый капитан, хороший был начальник. Он и разрешил привести нескольких женщин из соседнего селения, желающих подзаработать. У солдат были деньги, была потребность, и серебряные бримоны можно было обменять на женские тела.

Шура смутно помнил, как потная толстая женщина, которую со всех сторон тискали его приятели, прижимала его к своей большой груди и помогала неуклюже залезать на себя…

Кроме женщин при кемпингах, которые обслуживали постояльцев, у него была еще Кайра. Тоже загадочная. Она с легкостью убивала мужчин-найтов. А когда не смогла одолеть Шуру, то затащила его в свой шатер. Он так и не понял - Черная Вдова просто демонстрировала свое подчинение тому, кто оказался сильнее или таким образом выторговывала себе свой ключ. Тогда, отдавшись на волю ласк пышной женщины, Шура до самого конца пребывал в напряжении. Ведь вполне могло оказаться, что Кайра одной рукой прижимает его к своей необъятной груди, а другой в это время нащупывает заранее припрятанный для таких случаев кинжал. Опасения оказались напрасными, но скованность он так и не смог одолеть…