Юлия Федотова - Враг невидим Страница 48

— Я верну столик в учительский клуб. Можно? — опасливо спросил Веттели, он не был уверен, что к одичавшей мебели в ближайшие годы можно будет прикасаться простым смертным. С другой стороны, жить с ней в одной комнате тоже не хотелось.

— Отчего бы нет, если тебя посетило странное желание разгуливать по ночной школе со столами наперевес, — хмыкнула ведьма. — Лично я предпочла бы дождаться утра, но мудрость, увы, приходит к нам только с годами… Короче, не вижу препятствий. Неси. До скорой встречи!

С этими словами она удалилась. Веттели взял столик и хотел последовать за ведьмой, но вдруг передумал, увлечённый новой мыслью.

— Любопытно, как же твой дедушка ухитрился дискредитировать твою бабушку при помощи стола? Это сколько же надо было стучать! Вы использовали телеграфный код?

— Добрые боги, ну, разумеется, нет! — рассмеялась Эмили. — Я из всего телеграфного кода знаю только сигнал бедствия, дедушка — и того меньше. Он был воинствующий ретроград и отрицал все достижения современной науки. Даже электричество бедная бабушка смогла завести в своём доме только после его смерти, до этого они освещали гостиную лунными шарами, а в остальных комнатах сидели при свечах и вместо звонка пользовались дверным молотком.

— И правильно делали! — ввернула своё слово фея. — Электричество — злая сила, она не доведёт мир до добра, помяните моё слово!

Но Веттели в тот момент судьба мира волновала меньше всего.

— Но как же тогда…

— Тогда мы проводили сеанс не с обычным столом, а со специальной доской, и ещё у нас был хрустальный шар. Я, по недомыслию, уговорила дедушку поговорить с нами напрямую, он объявился в шаре и как начал оттуда вещать… Хорошо, что девочкам хватило деликатности оставить нас с ним наедине, не то я сгорела бы со стыда! Представляешь, оказалось, что в молодые годы моя бабушка вела себя совсем не так, как подобает леди: могла, к примеру, перелезть через забор, если лень было обходить кругом, через окно убегала из дому на танцы в сельский паб и даже умела сквернословить.

— Неужели? — удивился Веттели, причём удивился приятно. Он чувствовал неизъяснимую симпатию к упомянутой особе. Кое-кого она ему очень напомнила!

— Да! Так оно и было. Ведь духи никогда не лгут, — подтвердила Эмили с такой скорбью, будто несла личную ответственность за семейный позор.

«Девочкам» в своё время деликатности хватило, а фее Гвиневре — нет.

— Не понимаю, с чего ты вдруг взялась осуждать бедную старушку? — снова встряла она. — Когда на твоём пути возникает забор, тебя это тоже не больно-то останавливает, разве не так? И в «Пьяного эльфа», помнится мне, кто-то на днях наведывался… — она посмотрела выразительно.

Но Эмили почти не смутилась.

— Ах, не сравнивай, пожалуйста! Нынешние времена накладывают на леди гораздо меньше ограничений, чем было прежде. То, что в юные годы моей бабушки было верхом неприличия, сейчас воспринимается всего лишь как лёгкий эпатаж. Вот если бы я вдруг станцевала стриптиз, или стала целоваться на улице, или перекрасила волосы пергидролем…

— Не стоит, это лишнее! — перебил Веттели поспешно. — У тебя красивые волосы без всякого пергидроля!

— Надо понимать, что против стриптиза и поцелуев на улице ты не возражаешь? — ядовито хихикнула фея.

Этот вопрос он предпочёл оставить без ответа и бесславно ретировался вместе со столом. А пока ходил туда-обратно полутёмными коридорами, его осенила замечательная идея, как можно снять с себя ложные подозрения и разом покончить с преступником. Увлечённый ею, он влетел в комнату.

— Что, собаки за тобой гнались, или привидение увидел? Или новый труп? — скептически прокомментировала фея; она лежала на его подушке в вольной позе и сама с собой играла в ниточку, используя вместо настоящей нити тёмный ведьмин волосок.

Кроме неё в комнате никого не было.

— А где Эмили?

— Решила сходить за печеньем, чтобы не скучно было сидеть. Сейчас вернётся. Так что у тебя стряслось?

— А? — от мысли, что Эмили бродит по ночной школе одна, а где-то рядом таится жестокий убийца, Веттели стало не по себе, и вопроса он не расслышал.

— Что стряслось, говорю? — прокричала фея, как для глухого. — Ты примчался с таким видом, будто собирался сказать что-то важное, а теперь только глазами хлопаешь. Забыл, что хотел?

— Помню. Идём, по дороге спрошу.

— Куда идём? А! Не нужно никуда идти, ничего с твоей женщиной не случится, она уже поднимается по лестнице. Ну, вот!

— Принесла галеты и сыр! — радостно объявила мисс Фессенден. — К элю будет хорошо. И ещё кружки, у тебя ведь нет лишних, — она поставила на стол плетёную корзиночку, прикрытую салфеткой. — …А о чём вы секретничали? У вас какой-то заговорщицкий вид.

— Ни о чём, мы ещё не успели. Просто я придумал, как найти убийцу. Гвиневра, ты ведь умеешь подслушивать чужие мысли? Отчего бы тебе не побродить по школе…

— Стоп. Не продолжай. Всё равно ничего не выйдет! — прервала его фея, и вид её стал мрачнее тучи.

— Разве ты не хочешь нам помочь? — удивилась Эмили.

— Разве тебе самой не интересно, кто убийца? — подхватил Веттели, он уже знал, чем можно пронять не в меру любопытную фею.

— Хочу! Интересно! — буркнула та, насупившись. — Только мысли я подслушивать не умею. Вот.

Веттели не верил своим ушам.

— Как не умеешь?! Да ты только этим и занимаешься! Я едва успеваю подумать, а ты уже отвечаешь, мне и рта не приходится раскрывать.

— Правильно, — подтвердила Гвиневра удручённо. — Так оно и происходит. Только это не я читаю твои мысли, а ты, сам того не замечая, используешь безмолвную речь. Тебе кажется, будто просто подумал — на самом деле, сказал так, что всем окрестным фейри слышно. С вами, людьми, такое часто бывает… в смысле, с теми, у кого есть примесь старшей крови: без специального обучения воспринимать чужую безмолвную речь не способны, зато сами болтаете почём зря. Знаешь, как бывает забавно! — она хихикнула.

Пришла очередь Веттели хмуриться, слова феи его отнюдь не порадовали.

— Теперь знаю.

— А знаешь, так молчи. И даже не думай о том! — велела Гвиневра и погрозила пальчиком. — На самом деле, это большой секрет. Мне здорово достанется, если наши узнают, что я проболталась людям. Смотрите, не подведите меня, ведь я вам как родным открылась!

— Постараемся, — сдержано обещал Веттели за двоих. Он был расстроен: досадно, когда твои великолепные идеи терпят сокрушительный крах. Но может быть, ещё не всё потеряно?

— Скажи, кто-нибудь ещё в школе, кроме меня, употребляет безмолвную речь?

Фея наморщила лоб, припоминая.