Роман Терехов - Авантюрист Страница 49

Девушка добровольно предложила свою помощь по уходу за ранеными и не скрывала, что собирается добраться с отрядом до Золотой рощи. Доктор Немчинов, по моим наблюдениям, появлению еще одной пары изящных и квалифицированных ручек отчего-то не радовался, но помощь принял. Возможно, имели место религиозные противоречия, а скорее всего, пожилой доктор категорически не воспринимал мысль, что женщина может врачевать. Окажись госпожа Имира феминисткой, не миновать княжескому медику настоящей нервотрепки и прочих «козьих морд». Но хвала Арагорну и здешним богам, запах феминизма в этой части вселенной пока не ощущался.

Зато медбрат Харитон, похоже, не разделял взглядов Фомы, потому как чаще смотрел на девушку, чем под ноги, и от переизбытка эмоций чуть ведром кипятка не обварился. Ставший моей тенью Акинф не сплоховал, и производственной травмы удалось избежать. Симпатичная мордашка у общительной барышни Имиры и характер куда как легче, чем у ее эгоистичных товарок, — подумалось мне.

Фома Немчинов деликатно дождался финального реверанса Имиры, моих пожеланий благодати Асеня и удачи, после чего настойчиво взял меня под локоток.

— Господин Романов, имею важный для нас с вами вопрос.

Непринужденное общение с приятной девушкой привело меня в бодрое расположение духа, я словно получил глоток свежего воздуха посреди клоаки. Болото щедро делилось с нами своими миазмами и гнусом, но за сутки я к этому почти привык. А сейчас вновь почувствовал, словно впервые, едкий болотный запах. И как бедняжка Имира терпит все тяготы и лишения?

— Конечно же, спрашивайте, любезный Фома. Постараюсь ответить на любой.

— Кондотта… Я не могу взглянуть на документ?

Вот же гад. А собственно, почему гад? Молодец, Фома, так меня наемничьим салом да по лживым сусалам!

— Увы. Вы же помните, что я оказался на острове в одних подштанниках и с трофейным оружием. — При этих словах лекарь княжны бросил странный взгляд на кобуру с револьвером. Приметный пекаль! Если Фома видел Ральфа ранее, то отчего молчит? Я продолжил невозмутимо вешать лапшу на уши пожилому человеку:

— А в башне все документы превратились в пепел. Конечно, я внимательно осмотрю трофеи и тогда, возможно, предъявлю своим людям этот документ.

Собирался наплести собеседнику еще немало словесных кружев, но лекарь перебил меня и четким ровным голосом, выделяя интонацией ключевые слова, сообщил:

— Кондотта, юноша, есть договор между сторонами. Невозможно объявить кондотту в одностороннем порядке. Помните, суть превалирует над формой, а правое слово не горит и не тонет.

— Вот и я о том же, Фома! Хорошо, что мы понимаем друг друга! А ваш вопрос очень своевременный и важный! Спасибо, что его задали! Я обязательно на него отвечу, а пока меня ждут неотложные вопросы на стрельбище.

Однако старый хрыч держал мою руку мертвой хваткой и вывернуться оказалось не так просто.

— Господин офицер, вопрос действительно важный, — голос Фомы сделался тих и вкрадчив, хотя мы отошли уже достаточно далеко от лишних ушей. — Мне стало известно, что некий молодой офицер при генеральном штабе Армии Освобождения заключил соглашение с Советом Хранителей Золотой рощи о найме вооруженных людей для защиты обители, ее земель и поселений. Мы ведь имеем в виду одну и ту же кондотту?

Что мне оставалось делать, кроме как энергично кивать? Способность здраво мыслить под натиском эмоций меня, к счастью, не покинула. Очевидно, меня подписывает на войну крупное религиозное поселение.

Что мне известно о Золотой роще? Пожалуй, немного. Именно эту богорощу Ральф собирался посетить, но так и не смог, только подтвердил, что поселение соперничает размерами и экономической мощью со столицей русинского штата — Белым городом. Оказалось, Ральф некоторое время жил в Русинских княжествах — вот откуда он знал русинский! — но в священных рощах Асеней не бывал. Гравюры видел, описания других путешественников читал, но откровенно признавал свою некомпетентность.

Воображение мое рисовало мощные стены и башни монастырей, виденные на фотографиях и в жизни. Или нечто вроде кремлей Тулы, Нижнего Новгорода и других русских городов. Только вместо золотых куполов храмов над мощными укреплениями вздымались кроны исполинских деревьев, хранящих в себе дух и историю народа. Вокруг зеленеют сады и желтеют наливным колосом нивы. Трудолюбивая братия варит соль, разводит пчел, огородничает и прочими ремеслами наравне с дарами и пожертвованиями наполняет казну религиозного центра.

Но что зря фантазировать? Вот выполню возложенную на меня миссию, сам все красоты увижу. Главное сейчас, что Совет Хранителей может легализовать меня и моих подчиненных, и у новоиспеченного кондотьера перестанет болеть голова на тему поиска работы.

К асенитам бойцы относятся с уважением, а служба Совету Хранителей и защита русинских поселений в Колониях — по сути, одно и то же. Можно счесть предложение приемлемым. Теперь следовало уточнить полномочия ловкого медработника.

Набрав побольше воздуха в грудь, я принялся буравить взглядом переносицу собеседника.

— Следовательно, вы готовы подтвердить существование этого договора, господин Немчинов?

Вместо ответа Фома приложил правую ладонь к груди, затем извлек из-под кафтана серебряный кулон, похожий на дубовый желудь, и поцеловал его.

— Я, доктор Немчинов, советник Хранителей Золотой рощи, принимаю на службу офицера и кондотьера Богдана Романова с его людьми сроком на один год. Обязуешься ли ты сам и от имени своих людей служить Совету Хранителей верой и правдой?

Несложная присяга оформилась в голове сама собой.

— Я, Богдан Романов, офицер и кондотьер, присягаю Совету Хранителей Золотой рощи. Клянусь сам и от имени моих солдат служить верой и правдой сроком один год.

Рукопожатие и честный взгляд глаза в глаза скрепили договор. И никакой тебе писанины с печатями, юристами и прочим зубным налетом цивилизации. А за гонорар, так и быть, после перетрем.

Вернулся на грохочущее стрельбище слегка рассеянный, но весьма довольный положением дел. Многострадальную картечницу таки поставили на колеса и теперь катали туда-сюда по относительно ровному пятачку, отрабатывая слаженность действий при смене позиции и установке. Лишние детали от станка на виду не валялись, начинающие «боги войны», даже на мой придирчивый взгляд, работали отлично.

Через импровизированный тир прошли все солдаты и подофицеры без исключения. Даже обозникам и древичам пришлось пострелять по ростовым мишеням из пистолетов с расстояния в десять и двадцать пять шагов. Себя и Белова в количестве выстрелов я не ограничивал, ибо офицер обязан владеть оружием лучше подчиненных. Подзарядку опустошенных нами гамионов взял полностью на себя. Воодушевленный своими попаданиями из моего штуцера — к барабанному ружью пуль осталось мало, — юноша предложил было пари. Но, впервые взяв в руки драгунский двуствольный, я, что называется, «уделал» Евгения. Вопреки моим ожиданиям, высокого класса владения пистолетом дворянин и кадет Белов не продемонстрировал. Да-а, а Молчун нахваливал его как меткого стрелка из «короткоствола»! Хотя какие стрелки здесь считались хорошими, я уже поглядел — едва не прослезился. Видимо, магическая компонента местных метателей пуль здорово тормозила наработку навыков. Не зря ограбленный мной наемник носил с собой склянку с ашем — перезарядка гамионов — дело тяжкое и неприятное. Для любого человека, не обученного управлению энергетическими потоками, пополнить запас в пятьдесят-шестьдесят выстрелов за счет сил организма — более чем серьезное испытание. Получается, тем, кого здешние боги не одарили магически, нужно, чтобы иметь возможность стрелять, либо напрягать нижестоящих, либо платить культистам, либо «торчать» от сквернавской наркоты.

По мере того как капральства завершали упражнения, бойцы отправлялись получать продукты. Артиллеристы сдавали зачет по стрельбе из винтовок и пистолетов в последнюю очередь и только на первом рубеже. Затем по приказу Белова выкатили на второй рубеж с трудом собранную картечницу и установили крепостное ружье. Свежие и уцелевшие связки камыша и прутьев унесли на триста метров, благо местность позволила это сделать, не намочив ног. Одна кассета на двадцать пять пуль ушла на пристрелку, хотя Белов с подзорной трубой корректировал стрельбу после каждого залпа. Что-то там с наводкой не ладилось, да и пули при встрече с грунтом вопреки ожиданиям красочных фонтанов грязи не поднимали, большей частью предпочитая бесследно уходить мимо цели. Но зато когда пристрелялись, в пару залпов разметали груду измочаленных связок камыша в мелкую труху, заодно порубили густые кусты и мелкие деревца на заднем фоне. Действие картечницы впечатлило всех присутствующих на рубеже без исключения, не приведи Боженька нам выйти гурьбой под прямую наводку адской мясорубки! Сомнительно мне, что самый мощный защитный амулет способен отклонить сразу пять тяжелых пуль.