Мародер без диплома (СИ) - Фишер Саша Страница 49

Когда все ломанулись вперед, я встроился в движение, следя за тем, чтобы мое лицо не попалось на глаза кому-то, кто меня видел раньше. Мимо постамента я проскользнул как раз в тот момент, когда Матонин с него спускался и в сторону гостей не смотрел. Насчет одежды я не особенно переживал, одеты гости были кто в лес, кто по дрова. Ну, то есть, несколько человек были даже в каком-то подобии фраков и смокингов, но в основном из праздничного на гостях был или приколотый на видном месте бант, или галстук-бабочка на голой шее, или шляпа с яркой ленточкой.

Так что я в своем черном пиджаке глаз никому резать был не должен. Но злоупотреблять наглым перемещением на открытом пространстве все-таки не стоило. Легко могу не заметить кого-то невидимого, кто наблюдает за гостями из укрытия.

Шаг в сторону, как раз к боковой части трибуны. Наклониться, как будто завязываю шнурки.

Убедиться, что все, кто мог, уже скользнули незаинтересованными взглядами по неудачнику, стоящему раком. Еще одно быстрое и незаметное движение — и вот я уже в надежной черной тени под первой трибуной.

Я замер и быстро осмотрел те точки, где могли прятаться заинтересованные соглядатаи. Слева деревянная стена какая-то сомнительная. Слишком составная, там вполне может быть и замаскированная дверь, и отверстия, чтобы подсматривать. И обзор с той точки неплохой.

Никакого движения.

Шатер на отшибе. Непрактичный какой-то, узкий и высокий. Как будто просто для красоты там поставлен.

Не шевелится.

Если там и есть замаскированный охранник, то он ничем себя не выдал. Рядом с входными воротами тоже никого. Бдительных Беков нигде не видно.

Впрочем, это вполне логично. Это же типа праздник. Гостям же неуютно будет, если все время рядом с ними будут маячить бородатые моджахеды с оружием. И сверлить всех суровыми взглядами. Такое себе...

Я осторожно пробрался дальше. Сейчас я даже не опасался привлечь к себе внимание — надо мной топали изящными туфлями и тяжелыми кирзачами, громко разговаривали и размещали на деревянных сидушках свои задницы охочие до кровавых зрелищ гости.

Я остановился на самой границе тени с противоположной стороны трибуны и глянул на арену. В прошлый раз она казалась довольно невзрачной, просто круглое пространство, засыпанное песком и опилками. И сколоченные из строганных досок трибуны. Собственно, сейчас в этом смысле ничего не поменялось. Кроме ощущения. Если добавить факельное освещение и развесить по пустым в прошлый раз шестам длинные цветные полотнища с кистями и бахромой, то ощущение пространства станет совершенно другим. Прямо-таки мрачная гладиаторская арена во всем великолепии, не меньше.

И даже ложа цезаря в наличии. Средняя трибуна на противоположной стороне была обтянута красно-золотой тканью, а вместо скамеек там были сколочены два широких кресла. Перед одним из которых как раз и стоял Матонин, во всей красе. А на втором сидела Талтуга. И смотрела она, кажется, прямо на меня. Я инстинктивно отступил глубже в тень.

Что она вообще такое? Что ей надо? Она что, меня видит?

Талтуга не шевелилась. Только уголки ее губ, кажется, тронула улыбка.

Я тряхнул головой.

Блин, не буду сейчас ломать голову, вот что. Все равно вряд ли смогу понять, что нужно этой странной женщине с непроницаемо-черными раскосыми глазами. До тех пор, пока она не дергает своего супруга за рукав и не тыкает тонким пальчиком в сторону моего убежища — все нормально.

Кстати об этом.

Надо бы продвигаться дальше. Между первой и второй трибуной было небольшое открытое пространство, в котором стоял факел. И на трибуне напротив — зрители. А на арене пока ничего не происходит, так что смотрят все кто куда, и вот тут как раз тот самый случай, когда на человека, зачем-то пробравшегося из-под одной трибуны под другую, обратят гораздо больше внимания, чем мне бы сейчас хотелось.

Значит нужно ждать чего-то эдакого...

Шоу на арене началось внезапно и очень быстро. Я думал, что сначала, как во всех подобных мероприятиях, будет какой-никакой разогрев, ну, там, красивые девушки выйдут потанцевать или, скажем, будет показательный бой. Но вот вдруг на арену внезапно вытолкнули белобрысого парня лет семнадцати в одних полотняных штанах и с грубой дубинкой. Он пробежал несколько шагов по инерции, не удержал равновесие и растянулся прямо на середине. Снова открылась дверь, и на арену выскочил кабанчик. Он выглядел совсем небольшим, особенно по сравнению с рослым парнем.

Надо мной затопали и завозились не успевшие вовремя занять места. И раздались первые крики болельщиков. Кабанчик, дверь за которым захлопнулась, сначала выглядел не менее растерянным, чем парень. Но вот он потоптался на месте и обнаружил, что поблизости есть кто-то еще. Он опустил голову и рванул с места к распростертому на опилках парню.

Может юноша и был испуганным, но, похоже, с кабаном, в отличие от меня, сталкивался не впервые. Буквально за какие-то доли секунды он успел откатиться с пути разогнавшегося кабана в сторону и подняться на ноги. Кабан пробежал мимо, притормозил перед бортиком арены, но недостаточно. Раздался глухой удар, и кабан снова нача бестолков топтаться на месте.

Судя по воплям, болели за кабана а не за парня. Матонин уселся рядом с Талтугой и погладил ее по руке. Она загадочно улыбнулась.

В этот момент кабан снова пошел в атаку. Парень снова отскочил, отшвырнул палку и бросился к бортику. Подпрыгнул, ухватился за верхний край.

Но зрителям спасать его совсем даже не хотелось. Кто-то из сидевших в первом ряду стукнул его по пальцам, и он сорвался.

Момент удара кабана мордой я не увидел, его скрыли от меня ноги сидевшего надо мной зрителя. Я видел, что упавший парень подлетел в воздух, брызнула кровь. Теперь мне было видно только «ирокез» на спине кабана, который, похоже, яростно топтал свою жертву копытами.

Бррр.

Публика наконец-то начала орать хором и скандировать. А я понял, что совершенно зря сейчас торможу, потому что пока все опьянены первой смертью, надо было не тупить в шоке от нравов местного бомонда, а проскакивать под следующую трибуну.

Я быстро проскользнул через открытое пространство и снова скрылся под ступенями. Посмотрел в щель, быстро обежав взглядом противоположные ряды на предмет кого-то, кто хмурится и смотрит в мою сторону.

Пронесло.

Я увернулся от скатившейся между ступенек бутылке. Подавил сиюминутное желание воткнуть иголку в толстую задницу одного из зрителей. Высунулся во второй промежуток.

Да блин...

Не успел проскочить на той же жертве. Экстаз поутих, все снова начали крутить головами. А тут опять факел.

Два дюжих Бека утащили труп парня за ворота. Я старался не смотреть на его разворочнный живот. Нет, мне уже давно не было плохо от вида человеческих внутренностей. Просто сама ситуация тошнотна. Эти люди собрались здесь, чтобы посмотреть, как звери убивают людей...

Но оказывается, это я пока просто следующего «номера» не видел.

Ворота снова распахнулись, и те же двое Беков выволокли на арену девчонку. Подросток еще, угловатая такая. Волосы короткие и растрепанные, такое впечатление, что кто-то отхватил ее косу ножом. Один из Беков ухватил ее за локти, второй рванул на ней платье. Девушка завизжала, задергалась, но держали ее крепко. Обрывки платья упали к ее ногам. Державший ее Бек разжал руки, она отскочила в сторону и постаралась как-то прикрыться. Второй Бек дотянулся и шлепнул ее по заднице. Оба Бека захохотали и ушли, оставив девушку в центре арены.

Она озиралась, как загнанный зверек. Прикрывала ладошками едва округлившуюся грудь. На лице грязных щеках видны дорожки от слез. Надо мной по трибуне загрохотали шаги. Потом что-то тяжелое поставили в центр. Наверное, это такая же корзина, как и на трибуне напротив.

Девушка тем временем схватила обрывки платья и попыталась в них завернуться. В этот момент в нее и полетели первые камни. Тут меня вообще затошнило. Оказывается, зрители тут не просто зрители. Они еще и активные участники. И сейчас они на моих глазах забьют камнями девочку. Почти ребенка, реально. Ей от силы лет тринадцать же, только-только вытянулась!