Юлия Фирсанова - Наколдованная любовь Страница 49

— А-а-а, — протянула Оля и, не утерпев, спросила у совсем не страшного, скорей уж забавного поедателя супа:

— А тебя правда боги в камень превратили, как в легенде говорится?

— Не превратили, поленились. Так, обездвижили и вмуровали. Первый-то, может, и простил бы, но Вторая такой визг подняла. Ох уж эти бабы, совсем шуток не понимают… — прочавкал Деванир. — Так и спал, пока тут кое-кто харкнуть на печать забвения соком всеживеи не умудрился. Кстати, спасибо!

— Да я ж случайно, — смущенно пожал плечами Ламар, вписавший себя в божественную историю мира не сражением со страшным чудовищем, а одним метким плевком.

— Бывает, — философски согласился Деванир, поднимая котелок и выливая прямо в рот остатки.

Оля вздохнула и вытащила из распущенной горловины мешка магистра (сам он погрузился в магические манипуляции) сковороду. Мало ли каких микробов налепил на котел этот размурованный. Лучше уж лишний раз сковородку вымыть, чем животом маяться. Пусть плов в чистой посуде подогреется. Девушка развернулась к импровизированной печке, и тут ее ущипнули за попку. Не осмысливая предстоящих действий, чисто машинально Оля обернулась и опустила сковородку. Бамц! Та приложила по лбу красноволосого охальника.

— Ты чего, дурища, шуток не понимаешь? — искренне обиделся Деванир, потирая голову.

Оля, начавшая уже жалеть о том, что этот тип оказался за одним столом с таравердийцами, оскорбленно ответила:

— Таких — нет!

— Извиняйся, — вцепившись в поднимающегося с места и белого от гнева Ламара мертвой хваткой, тихо посоветовал Аш. И под этой тишиной Оле послышались раскаты грома, — а то ведь не станет кормить!

— Ой, какие вы тут все грозные! — неожиданно весело, будто и не обижался и не огрызался секунду назад, звонко расхохотался Деванир, прозванный великаном. — Рыцарь-то, ясно, околдован, вон на нем какая пелена висит, будто шаргартор гнездо вил, ты, сейфар, кровницу защищаешь. Но чтобы девица злилась, когда ей милость выказывают… Видно, сильно мир изменился, пока я спал.

— Дева Оля гостья нашего мира, — вставил Коренус и вкрадчиво добавил, проверяя свою догадку: — Она не привыкла к тому, чтобы полубоги выказывали ей внимание, и притом столь бесцеремонно.

— Бесцеремонно? Да ты, дядя, с Первым и его замашками, видать, совсем не знаком, ну да ладно, — усмехнулся красноволосый и, хитро скосив глаза на плов, затараторил: — Милейшая, несравненная, краса ненаглядная, не мыслил я обиду тебе нанести, прости и кушаньем меня не обнеси!

Закончил Деванир тараторку-извинялку с такой уморительной мордой а ля кот из Шрека, что Оля не выдержала и, вываливая плов на сковороду, рассмеялась. А потом запоздало удивилась, заодно со всеми спутниками:

— Полубог?

— Ну да, Шестой, чтоб папаше обсчитаться в тысяче сделок, с моей мамашей-великаншей погулял в обличье карлика. Вот и получился я недомерком, — беспечно, то ли ничуть не переживая по поводу размеров, то ли отлично скрывая комплекс неполноценности, ответил Деванир, первым подставив котелок для порции плова.

Нарочно игнорируя его, Оля для начала положила еды всем друзьям и себе, а уж потом выдала проглоту сковороду с остатками. Великан ничуть не обиделся. Жуя второе, он мимоходом заметил:

— Перстенек у тебя занятный, девица, а вот платье чистый ужас. Непременно подбери другой фасон! А где цацку украла?

Оля вспыхнула маковым цветом и подавила желание вырвать из рук хама сковороду и вмазать ему еще разок по лбу. Ламар, хоть и пораженный происхождением Деванира, ответил сердито:

— То перстень родовой — знак помолвки! А одежда девы Оли, коль ты не ослеп, сохнет.

— Постирушку устроила? — милостиво закивал шутник с такой глумливой физиономией, что к желанию съездить его сковородой прибавилась тяга применить котелок магистра. Но девушка все-таки сдержалась и скромно объяснила:

— Я в ручей упала.

— В это, пожалуй, поверю, а чтобы родовой перстень надвратную розу повторял — нет, — загадочно промолвил красноволосый и из хохочущего балагура стал серьезней могильщика.

— Какую розу? — по-коровьи хлопнула глазами Оля. Остальные члены команды тоже не отказались бы от пояснения загадочного названия, не говорившего им ровным счетом ничего.

— Хм, а ведь она не знает… елки-кочерыжки, странная затея, — почесал нос Деванир и, лукаво прищурившись, оглядел девушку таким взглядом, словно включил на полную мощность рентгеновскую установку. — Тогда и я покамест помолчу. Ладно, — великан отставил сковородку и подскочил с места стремительнее шарика-презерватива. — Спасибо за трапезу, долг я тебе, хозяюшка, верну. Как срок придет. А тебе, Ламар, не взыщи, лучше без награды остаться, чтобы кто из Семерых не осерчал за мою свободу. У богов ведь как — нет награды, значит, и подвига не было. Карать не положено!

Подмигнув всей честной компании, полубог хлопнул в ладоши, добродушно посоветовал еще разок Оле:

— Платье-то убогое смени, а то даже в богадельню прибираться не возьмут!

После чего, пока девушка подбирала достойный ответ хаму, шагнул раз, другой, третий — и исчез, размазавшись среди ярких красок луга. Был и пропал! Словно привиделся. Но приличная дырка в менгире четко указывала на то, что явление великана Деванира не коллективная галлюцинация. А тут еще Аш протянул руку, пощупал разложенные на траве вещи и задумчиво хмыкнул:

— Все высохло.

— Ой, спасибо, — сказала Оля в пустоту, надеясь, что странный тип ее все-таки услышал.

Надо же, какой обязательный, обещал помочь и почти сразу помог! Теперь можно мантию магистру вернуть и в нормальные вещи переодеться. Даже без большого зеркала девушка прекрасно понимала, что красноволосый грубиян прав, одежда на ней такова, что и вместо домашнего халата нацепить стыдно. Мало того, что фиолетовое не идет шатенкам, так еще и размер такой, что Аша с Ламаром, не вынимая Оли, можно внутрь запихать, и еще место останется. Представив картинку «трое в одной мантии», девушка не удержалась, прыснула в кулачок и совсем перестала обижаться на Деванира. Может, он грубый, потому что долго один в камне просидел? От такого и у ангела характер испортится. Наверное, не надо было его вот так сразу сковородкой бить. Окончательно успокоившись, Оля стала переодеваться, благо, что размер «платья» позволял использовать его вместо ширмы и не удаляться с поляны в кусты.

А вот Коренус, придирчиво оглядывая тот экземпляр фиолетовой мантии, который помещал его шарообразные телеса, бормотал, обидчиво надув губы: «И ничего не убогое!..»

— Эй, магистр, этот великан в самом деле Деванир из легенд или сбрехал? — ревниво принялся выяснять подробности Ламар, заглядывая в оставшуюся в менгире дыру.