Андрей Морголь - Арсенал эволюции [= Онкоген] Страница 49

Чародей продолжал негодующе бубнить, уже обвиняя Сейм, правительство и каких-то личностей поименно во всех проблемах и неурядицах этого неорганизованного мира. Что ж, у каждого свои выходы после стрессовых ситуаций.

— Что дальше? — осведомился я у него.

Скокс не ответил, пока не завершил гневной тирады, и лишь затем соизволил произнести:

— Сейчас же выдвигаемся! Если второй волной появится точно такая компания — мы уже знаем, как с ними справиться. А если вдруг их прибудет больше — нас просто растерзают.

Мы с Арлетой принялись без возражений собираться в дорогу. Тем временем волшебник осматривал окрестности, что-то прикидывая.

— Если через час никто не объявится — можно будет идти без опаски, — наконец заявил он.

— Что, до рассвета не успеют вернуться отсюда в лес? Зуд замучит? — улыбнулся я.

— Зуд… — Скокс немного помолчал. — Зуд — это самая страшная вещь, которую только могла придумать природа. Жаль, на тебя не действуют чары. Я бы показал тебе, что такое настоящие мучения. Еще ни одному человеку не удавалось сохранить тайну под пыткой чесотки.

Я очередной раз поздравил себя с уникальной устойчивостью к заклинаниям. Уж Скоксу-то врожденная вредность непременно позволила бы с удовольствием периодически угощать меня какой-нибудь волшебной гадостью.

— Да, поэтому через час нам точно ничто не будет угрожать, — повторил чародей. — Утром сделаем остановку, и с таким темпом после обеда уже будем в городе-факеле.

— Что за город-факел? — не понял я.

— Крипет по-другому называют городом-факелом, — пояснила охотница.

— Почему?

— Увидишь — поймешь, — отрезал Скокс.

Все произошло, как и говорил волшебник: через три часа начало светать, и вскоре солнце вовсю слепило нам глаза. Все! С этого момента о нечисти можно забыть и встречать ее лишь в ночных кошмарах! А там уж я могу себе хоть гранатомет, хоть гаубицу сочинить, и тогда — держитесь, твари!

С утра мы последний раз подкрепились и отправились в последний рывок на пути к городу. Местность несколько изменилась: равнина все чаще стала переходить в небольшие холмы, а кустарники с прочими зарослями попадались в гораздо больших количествах. Передвижение слегка усложнилось, зато глазу хоть нашлось на чем остановиться.

Один раз прямо из рощи на нас выскочил ошалелый кабан и тут же, не успел я отвесить челюсть, был подстрелен Арлетой. Она отточенными движениями принялась наскоро свежевать тушу, рассовывая по мешкам самые мясистые куски, шкуру и клыки. Мы с волшебником смирились с этим порывом рефлексов и молча ожидали в сторонке, пока охотница завершала свои манипуляции. К тому времени челюсть моя успела отвиснуть окончательно. Хрупкая девушка разобрала солидного хряка нереально быстро — как солдат винтовку, и вскоре о нем напоминала лишь кучка сиротливой требухи. Закинув на спину потяжелевшие килограммов этак на десять мешки, мы опять двинулись в дорогу.

Когда солнце обосновалось в зените и вновь предприняло свои попытки вскипятить содержимое черепной коробки, из-за поворота неожиданно, как первая беременность, выскочил он самый — город-факел. Крипет я узнал сразу и даже ничуть не сомневался, что это на самом деле он. Увидев такое зрелище единожды, уже ни с чем и никогда его не спутаешь. Кто-нибудь видел в своей жизни деревянный небоскреб? Нет, Крипет, конечно, не был небоскребом в прямом смысле этого слова, но просто более здоровенной конструкции из дерева раньше мне видеть не приходилось. И более нелепой, впрочем, тоже. Причем из любого материала. Кучи дощатых и бревенчатых сооружений совершенно разной формы и размеров были коряво налеплены, взгромождены друг на друга, а между ними по множественным настилам и мостикам сновали без тени опасения суетливые людишки. Высился этот конгломерат разношерстных теремков не менее чем на пять этажей в привычном понимании этого слова, а шириною мог поспорить с парой-тройкой среднестатистических стадионов. Типа Стэмфорд-Бриджа или Сан-Сиро. Местами виднелись торчащие из земли, доходящие до самых верхних уровней города массивные деревянные сваи, которые, видимо, служили более-менее надежным каркасом для крепления всего этого хлама. Теперь ясно, куда и на что уходят все дары Прилесья. Сразу в нескольких местах над Крипетом виднелся вьющийся сизый дымок, однако паникой в окрестностях не попахивало, да и пожарных в округе не наблюдалось.

Вопросы возникли сразу, и несколько. Во-первых, как можно жить в такой свалке скворечников? Во-вторых, зная людские наклонности, каким образом ее до сих пор случайно не спалили детишки? Не зря же город-факел! И в-третьих, как здесь компенсируют отсутствие (а она сто процентов отсутствует) канализации? Тут даже выражение «удобства во дворе» не сильно применишь ввиду отсутствия дворов. Да, еще одно чуть не забыл: что ж там такое горит, если все спокойно к этому относятся?

— Ах, как давно я не была в Крипете, — мечтательным голосом вмешалась Арлета в ход моих размышлений. — Ведь именно здесь в детстве я научилась так ловко прыгать. Мы с мальчишками наперегонки лазили с первого на четвертый ярус, а потом вниз.

Поток ментальной деятельности несколько сбился с намеченного курса: а где же я научился так лихо скакать по веткам? Пожалуй, нигде. Скорее всего, в генотипе завалялось наследие далеких предков эпохи позднего палеолита.

— Ты здесь жила? — спросил я.

— Да, но потом, когда мне исполнилось тринадцать, нам с отцом пришлось переехать в Прилесье.

Спрашивать о причине, вынудившей их покинуть город, а также о судьбе до сих пор ни разу не упомянутой с момента нашей встречи матери Арлеты как-то не очень хотелось. Я всегда был любопытным в меру, поэтому нос мне разбивали из-за других особенностей характера. Если бы моему генератору соплей еще и за любознательность доставалось — имел бы он весьма плачевное состояние. А так вроде ничего такой шнобель, почти ровный. Тем более что с этими скрытыми фактами биографии моей спутницы, несомненно, связана какая-нибудь душераздирающая история, после прослушивания которой придется из вежливости долго извиняться за то, что полез ковыряться в ее печальном прошлом, и обильно посыпать соль на раны. В общем, тему я решил сменить, а заодно и расширить кругозор:

— Неужели никто еще не догадался зимой опосля трактира погреться у костра, да и сжечь ненароком весь город?

— В Крипете использование огня в неположенных местах карается смертной казнью, — объяснила, заодно и предупредила охотница.

Что ж, вполне мощный стимул не баловаться со спичками.

— Да, после того как город лет семьдесят назад сгорел почти дотла из-за трех пьяных наволочей[7], было решено ввести такое правило, — добавил Скокс. — Теперь Крипет буквально пропитан огнеупорными смолами и чарами. Правда, огонь все равно можно разводить только в специальных помещениях — жарках, обработанных мощными заклинаниями и обитых изнутри металлическими листами.