Барб Хенди - Сестра мертвых Страница 49

Стефан хотел было обнять ее, утешить, но Бьянка оттолкнула его и вновь заголосила.

Миновали дни, а ее состояние не менялось. Как-то вечером, когда Стефан опять попытался успокоить жену, он заметил на лице у нее морщины, а под глазами темные круги. Ужас охватил его при мысли о том, что по краю бродит неведомое поветрие. Он велел никого не пускать в поместье и старался как можно реже посылать стражников в деревни. В последующие три дня Бьянка неуклонно увядала. Сколько бы ни пила она воды или мясного бульона, ее неизменно мучила чудовищная жажда. Когда она умерла, Стефан плакал навзрыд, стоя на коленях у кровати, где лежала Бьянка, такая же страшно иссохшая и сморщенная, как их несчастный сын.

Скоро в Пудурласате начали умирать люди и животные.

Вместе с ними увядали и гибли посевы, трава, деревья. Геза исполнял приказы беспрекословно, но не смел взглянуть в глаза своему лорду. В конце месяца Стефан поехал верхом в одну из отдаленных деревень удела и обнаружил, что там жизнь, как прежде, бьет ключом. Только город, ближний к поместью, страдал от того же загадочного поветрия. Тем вечером Стефан вернулся домой, теряясь в раздумьях, что же предпринять.

Попросить о помощи в Кеонске он не смел: он страшился расследования. Оказавшись во внутреннем дворе, он передал лошадь стражнику, вошел в парадную залу — и застыл в арочном проеме как вкопанный.

У очага стоял человек, закутанный с ног до головы в плащ с низко надвинутым капюшоном. Стефан все же вошел, употребив все свои силы, чтобы не выдать себя тяжелым, прерывистым дыханием. Неужели кто-то все же явился на поиски Ворданы? Человек повернулся к нему — и тревога Стефана превратилась в неописуемый ужас.

Бледное лицо человека было таким же серым, иссохшим, как у Бьянки и сына, когда Стефан хоронил их. Мантию, доходившую до коленей, сапоги и окровавленную рубашку густо покрывала грязь. Из-под капюшона торчали грязные, всклоченные пряди некогда снежно-белых волос. В провалившихся глубоких глазницах непроницаемо темнели глаза.

Стефан попытался заговорить, но голос изменил ему.

У очага стоял Вордана.

«Истинно так», — прошипел змеей уже знакомый голос, хотя Стефан не был уверен, что действительно слышал его.

Стефан выхватил меч и, сжимая его в руке, двинулся в обход стола.

Неживой гулкий хохот плеснул со всех сторон, и Стефан замер перед мертвенно-серым Ворданой. Голова его шла кругом, когда, не веря собственным глазам, он занес меч.

«Я уже мертв, и это тебе не поможет».

Мертвые губы Ворданы даже не шевельнулись.

«Я бы мог выпить тебя досуха, как проделал это с твоей женой и ребенком, но я хочу, чтобы ты жил долго… и страдал, о, моя игрушка! Даже твоих стражников я не трону… пока».

Стефан пронзил мечом грудь Ворданы. От толчка тот отступил на шаг, но и только.

В голове Стефана зазвучали вдруг странные слова, сливаясь в монотонный, неразличимый гул, болью отзываясь в висках. С каждым новым словом голова кружилась все сильнее, и в конце концов он совершенно перестал управлять своим телом. Руки Стефана бессильно обвисли вдоль тела, ноги подкосились, и, обмякнув, он рухнул на колени.

Вордана даже и не подумал выдернуть из своей груди меч. Стефан мог лишь беспомощно следить за тем, как мертвенно-серые ладони протянулись к нему, легли на его виски.

«Я бы мог нести свою стражу здесь за спиной какой угодно марионетки, но в обмен на мою загубленную жизнь ты лишишься своей. Ты останешься здесь, в этом поместье, и по велению моему, если только переступишь порог дома, — тотчас умрешь. Ты будешь делать то, что я велю, но никогда не покинешь своей роскошной клетки. Я высушу твой город и твою землю, потому что мне надо поддерживать свое существование. Когда этот источник иссякнет, я возьмусь за тебя и твоих домочадцев.

И прежде чем ты решишь, что смерть твое единственное спасение, вспомни, что, лишив себя жизни, ты не воссоединишься в загробном мире со своею женой и сыном. Взгляни на меня и запомни, что ждет тебя, если ты попытаешься убить себя».

Все исчезло в сознании Стефана: парадная зала, он сам, Вордана, — остались лишь эти слова, завладевшие его разумом под монотонный гул и боль в висках.

Затем вдруг все стихло, и он открыл глаза.

Зала была пуста, никого не было видно и в коридоре, который тянулся за арочным проемом. Стефан пробежал по коридору и распахнул входную дверь. Во внутреннем дворе тоже не было ни души.

В этот тихий краткий миг Стефану показалось, что недавний кошмар только плод его больного воображения, порожденный виной и смертью Бьянки и сына. Полноте, да неужто и впрямь у него побывал Вордана?… Голова закружилась, и Стефан оперся рукой о дверной косяк, чтобы устоять на ногах. Страшный холод пронзил до костей ладонь, и Стефан, закричав, рухнул навзничь.

— Что случилось? — резко спросила Винн. — Ты не смог выйти из дому?

Лорд Стефан закрыл глаза и покачал головой. Затем он откинул плед, в который был закутан, и показал им обе руки. Вместо кисти левой руки у него был покрытый шрамами обрубок.

— Нам пришлось отрезать ее, — сказал по-белашкийски Геза.

Винн при звуке его голоса вздрогнула. Слушая рассказ Стефана, она совсем забыла о том, что Геза тоже находится в зале.

— Иначе бы гниль от мертвой плоти пошла дальше, — добавил капитан.

— На телах твоей жены и сына были какие-нибудь отметины? — спросила Магьер у Стефана.

Елена покачала головой, отвечая прежде своего лорда:

— Нет, они просто иссохли, жизнь как будто вытекла из них.

— Как сумел Вордана перенести два удара в сердце? — спросил Лисил. — И как он смог заключить этого лорда в доме? С кем или, вернее, с чем мы имеем дело?

Наступила долгая тишина.

— Мы надеялись, что вы нам это скажете, — пробормотал Стефан.

— Что ж, судя по твоему описанию, этот Вордана безусловно нежить, — объявил Лисил. — Быть может, даже некая разновидность Детей Ночи, о которой мы и не слышали.

— Что такое… Дети Ночи? — спросил Стефан.

— Высшая, наиболее могущественная нежить, — ответила Винн. — В отличие от простого призрака или ходячего мертвеца, Дитя Ночи сохраняет большую часть своей прежней, смертной личности. Его существование более покорно его собственной воле, однако, чтобы существовать и дальше, он должен кормиться жизненной силой живых. Дети Ночи способны обучаться, познавать, даже меняться — практически так же, как живые люди. Магьер при последних словах Винн что-то проворчала, но Хранительница сделала вид, что ничего не расслышала. Они никогда не заговаривали о том, как в сточных катакомбах Белы Винн не позволила Магьер убить Чейна, но девушка хорошо знала, что права была именно она, а Магьер ошибалась. Вполне разумно было допустить, что если все люди разные, то и вампиры тоже неодинаковы. Вот таинственный преемник лорда Стефана — другое дело.