Анна Гурова - Превращение Страница 49

Все вокруг изменилось. Квартира показалась совсем маленькой. Как дупло, скроенное как раз по моей мерке. И множество запахов — десятки, сотни…

Запах домашней и уличной пыли…

Запах шиповника и бензина — из форточки…

Запах старых книг — каждая пахла по-своему, старой бумагой, переплётным клеем и моими руками…

Смазка велосипеда, лыжная мазь, химический запах линолеума…

Авокадо хотело пить и мыться…

Два комара под потолком над кроватью недоумевали, куда делась еда…

В вентиляции копошились голуби…

Над крышей гулял холодный ветер…

Я лежал, свернувшись в кольцо, и был всем этим — и книгами, и пылью, и деревом, и спящими птицами, и невидимыми ночными облаками. За время спячки мне снилось невероятное количество снов, но я их всех забыл. Осталось смутное ощущение, что я прожил несколько жизней, или посетил множество миров. Иногда в памяти всплывали какие-то обрывки причудливых видений и образов, которые я никогда бы не придумал сам в здравом уме, и я понимал — это оттуда.

С другой стороны…

Я запомнил только самый последний сон. Даже не сон, а скорее ощущение.

Белый рассеянный свет. Лесная поляна. По краям — какие-то растения с опавшими листьями, кусты… Мирный, туманный осенний лес. Очень тихо, слегка моросит дождик, редкие капли едва слышно шуршат по сухим листьям. Только в ворохе красных, жёлтых, бурых кленовых листьев светится что-то тёплое, золотое. Что-то вроде горы золота, только живой. В такт моему дыханию, оно то разгорается — то затухает. То разгорается — то затухает… Хочется спать. И хочется есть. Спать — это прекрасно. Но есть — гораздо лучше! Есть хотелось все сильнее…

Я проснулся от голода. На полу. В человеческом обличье. Сна ни в одном глазу, зато голод — адский. Я вскочил на ноги, и даже не поинтересовавшись, день сейчас или ночь, кинулся на кухню. В холодильнике — о чудо! — обнаружилась еда. Целых две кастрюли, одна — щи, другая — макароны по-флотски. Не задумываясь, откуда всё это взялось, не утруждаясь сервировкой стола, я алчно все сожрал. Вылизывая стенки кастрюли с макаронами, заметил на столе лист бумаги. Это была записка от Ники с просьбой позвонить ей или Грегу.

Я выглянул в окно и обнаружил там голубое небо и ясный, тёплый летний день. Похоже, пасмурный период моей жизни кончился. Прикончив найденную в хлебнице чёрствую буханку, я щедро полил авокадо, а потом позвонил Ники.

— Ой, Лёша проснулся! — обрадовалась она. — Ну как всё прошло? Судя по голосу, неплохо?

— Отлично! Шикарно! Только жрать охота. Кстати, спасибо за еду. Хорошо, но мало!

— Прико-ол, — протянула она. — Вот бы не подумала, что это так помогает! Валенок все эти две недели твердил, что ты сдохнешь, я даже волноваться начала. Предлагала Грегу тебя разбудить. Но он сказал — ни в коем случае…

— Сколько?!

— Две недели. Ладно, пока. Скоро увидимся.

Я включил комп, зашёл на Яндекс и убедился, что Ники не соврала. Я в самом деле проспал даже больше двух недель. По идее, я должен был совершенно обессилеть от истощения. Но ощущение было такое, будто я съездил на это же срок в крымский санаторий. Я был снова полон сил и готов к подвигам.

Видимо, Ники отзвонилась Грегу, потому что вскоре он позвонил мне сам.

Поздравил с выздоровлением и сообщил, что практические занятия по рукопашке закончены, и сегодня вечером у меня будет по ней итоговый зачёт.

Глава 7. Тренировка на местности

— Вот этот, — сказал Грег, показывая рукой куда-то сквозь толпу.

Мы остановились на углу Невского и улицы Маяковского. Я осторожно посмотрел в ту сторону, куда показывал Грег. Там, метрах в пятидесяти, находилась дешёвая закусочная. Напротив неё прямо на асфальте сидел, подстелив газетку, какой-то тип, и ел шаверму.

— Этот?!

Грег кивнул. Я уставился на типа. Мужчина, довольно молодой. Невысокий, неказистый. Не бомж, но такой… на грани. Одежда затрёпанная, попахивает ночёвками на вокзалах и прочих непотребных местах. За спиной огромный рюкзак, в котором явно все личное имущество, включая котелок и палатку. Спортивная синтепоновая куртка неопределённого тусклого цвета, камуфляжные штаны, крепкие ботинки на высокой шнуровке. Волосы кудлатые, отросшие, в них покачивается пара репьёв — следы ночёвки на свежем воздухе. Недельная щетина. Взгляд угрюмый. Возможно, с недосыпа. Или с голода.

Мне вспомнился иронический типаж из журнала «Максим» — «Любитель авторской песни». Очень похож. Только гитары не хватает.

Путешественник. Автостопщик. В общем, бродяга.

— Он точно дракон? — усомнился я.

— Угу. Проследи за ним. Распознай его сущность и расскажи, как бы ты его победил.

— Как я распознаю его, если он в человеческом облике?

— Дык! — заметил Валенок ехидно.

— Есть устойчивые признаки, — сказал Грег. — У каждого вида — свои тараканы. Попробуй их найти.

— А он меня не убьёт?

— А ты не оскорбляй его.

Кудлатый доел шаверму, культурно выкинул обёртку в урну, поправил лямки рюкзака и пошёл в сторону Невского. Грег толкнул меня в спину:

— Давай, поехали.

Дойдя до Невского, бродяга-дракон повернул налево и не спеша направился в сторону Московского вокзала. Я следовал за ним шагах в двадцати, прячась за людьми, рассматривал его затылок и думал.

Так. Это определённо не чёрный дракон. Почему? Никаких конкретных признаков я назвать не мог — просто наших знал уже достаточно хорошо. Их ненавязчивую жестокость, склонность к чёрному юмору и подлянкам. А у этого парня лицо было замкнутое и суровое, но незлое…

Может, он серебряный? Я секунду подумал, вспомнил Лигейю, её ауру иномирности и космической чистоты, и помотал головой. Нет, ну какой он серебряный? К тому же Грег как-то говорил, что серебряные драконы, принимая человеческий облик, традиционно выбирают хрупких и прекрасных девушек. А этот был вполне себе мужик, только что малорослый.

И не красный. Агрессии, надменности в нём я тоже не заметил. Да и не стал бы красный скитаться в рванье по вокзалам. Когда-то воинственные красные драконы жили высоко в горах, накапливая сокровища и сражаясь за территории, но теперь почти все они перебрались в мегаполисы, — где заниматься тем же самым гораздо прибыльнее и веселее.

Синий? В такой одежде? Ха-ха-ха.

Жёлтый? Но у всех жёлтых в человеческом обличье волосы с рыжим отливом, а у него — каштановые. И вдобавок, этот дракон уж точно выглядел законченным неформалом и одиночкой.

Бронзовый? А хрен его знает. С ними я ещё не сталкивался.

Как бы узнать?