Дмитрий Туманов - Следствие считать открытым Страница 49

Вот так мы и путешествовали. Версты тянулись за верстами, черные преющие поля перемежались редкими рощами и ухоженными садами — плодородная зеленодольская земля давала хорошие урожаи для тех, кто умеет и любит трудиться.

Но мало собрать урожай — его надо еще сохранить от любителей легкой наживы, коих в местных краях водилось предостаточно. Поэтому встречавшиеся по пути поселения разительно отличались от наших привольных горских деревень — здешние посады были окружены рвами и частоколами, над которыми торчали гнезда смотровых вышек. Местные сторожа с подозрением смотрели на нас, прикидывая, не пришли ли мы с дурными намерениями. А вообще-то нас просто не пускали внутрь — дескать, всяким проходимцам у них делать нечего. Даже ворота крупного города Ювенлифа днем оказались наглухо запертыми. Все чего-то ждали, что-то Недоговаривали, какое-то напряжение прямо-таки витало в воздухе. Так нам и пришлось заночевать в чистом поле, потом еще раз и еще.

Лишь на четвертую ночь, когда горизонт на севере вздыбился горным хребтом, нас все-таки пустили в село. Здесь, в предгорьях, в основном жили беженцы с востока, народ попроще и подобрее, но тоже бывшие настороже — опасались бандитских соглядатаев и сборщиков податей.

Насколько помнится, разобранный мост Лусара никто не чинил. Поэтому вечером, перед тем как отправиться в горы, мы зашли в сельскую скобяную лавку и запаслись прочными веревками и крючьями. Любопытные поселяне не преминули выяснить, кто мы такие и куда направляемся, но, едва услышав про Лусар, они в изумлении крутили пальцем у виска. Я попытался узнать, в чем же причина такого странного поведения местных жителей, но наткнулся на всеобщее умолчание и был вынужден обратиться за разъяснениями к Трейсину, заранее приготовившись выслушать его словесный водопад.

Словоохотливый торговец охотно поведал мне все, что знал, и даже то, что не знал, но предполагал. Оказалось, две с половиной сотни лет назад в эти самые горы упала звезда с небес. Впоследствии звезда была названа Горевестницей, потому что после ее падения на благодатный зеленодольский край разом обрушились все мыслимые и немыслимые несчастья: засуха, пожары, нашествия саранчи, неурожай, голод, братоубийственные войны и неведомые доселе болезни, выкашивающие целые деревни.

Многие храбрецы отправлялись в горы, чтобы искоренить источник зла, но никто из них не вернулся назад. И это продолжалось годами, пока отчаявшиеся жрецы, пытаясь снискать божественную милость, не начали приносить в жертву людей. Только тогда все затихло, и жизнь в Зеленодолье мало-помалу вернулась в привычную мирскую колею.

Таким образом, языческая вера восторжествовала. Естественно, это не пришлось по нраву имперским миссионерам, которые попутно с установлением владычества Единого Храма ревностно искореняли все языческое. Про звезду Горевестницу было приказано забыть, а пересказывать эту легенду запрещалось под страхом отлучения от церкви. Однако сами имперцы про звезду не забыли — на том месте, куда она упала, они построили неприступный замок. Несколько лет подряд

Там творилось что-то странное — по ночам со стороны замка доносились зловещие звуки, а небо над горами озарялось отсветами багровых вспышек. Когда имперцев вышибли с Южной Земли, Лусар опустел и затих, но поселяне до сих пор даже глядеть в ту сторону избегают. Более того, каждого человека, пришедшего с той стороны, местные жители называют горевестником, и отношение к нему не очень любезное — еще хорошо, если камнями не побьют.

Что же это за звезда такая, что приносит несчастья? Причем не только для обитателей Зеленых Долин. Я нашел любопытное совпадение — в Фацении, да и в других южных странах, череда катастроф происходила примерно в те же годы, что и в Зеленодолье. В редких летописях, относящихся к этому смутному времени, было написано, что люди погрязли в грехе, и за это миру уготована страшная кара — червь Безумие будет точить его кости, пока все грешники не покаются… или не перемрут.

Между прочим, нечто похожее с нашим миром происходит и сейчас — словно какое-то безумие исподволь проникает в людей, источая их души и толкая на злодейство. Что является этому причиной? Может быть, ответ на этот вопрос я найду там, в Лусаре. Что касается слухов о происходивших в замке странностях… Слухи есть слухи, и не более того. А для того, чтобы сделать правильные выводы, надо увидеть все собственными глазами.

Рано утром, когда в рассветном небе догорали редкие звездочки, а все деревенские обитатели вплоть до неугомонных собак еще видели третий сон, мы вышли в поход на Лусар. Сам замок скрывался за скалами и не был виден снизу, но длинный мост, ведущий к нему, просматривался отовсюду. С дороги он казался маленьким, почти игрушечным каскадом арок, каким-то чудом прилепившимся к горе, но к полудню, когда мы доехали до гор, я начал сомневаться, а люди ли построили это колоссальное сооружение? Отвесные скалы взлетали в небеса с одной стороны моста и обрывались, в бездну с другой. Огромные пролеты зависли над пропастью, а некоторые опоры достигали такой высоты, что, казалось, вступали в противоречие с естественными законами природы.

Последний пролет моста был разрушен. Если снизу это выглядело небольшим проломом, то в ближайшем рассмотрении оказалось, что пройти по воздуху нам предстояло два десятка шагов. Я решился поглядеть вниз с парапета и тут же пожалел о своей решительности — пропасть неотвратимо потянула в свои объятия, мост под ногами куда-то поехал, дыхание перехватило, и холодный пот заструился по спине. Я стек по стеночке на мостовую и сел, еле дыша.

— Э-э-э, Райен, не скалолаз ты, не скалолаз… — задумчиво промолвил Штырь, глядя вдаль. — А кому-то придется туда…

А как? Летать пока что никто не научился. Бревно перекинуть — так нет его, да и где его возьмешь в горах, такой-то длины? Крюку на той стороне зацепиться не за что — камни моста настолько плотно подогнаны, что лезвие ножа не пройдет. Может, закинуть Штыря на опору, потом он взберется наверх не хуже обезьянки…

— Господин сыскарь, вы когда-нибудь пробовали карабкаться по отвесной стене? — взвился малек, поскольку я неожиданно для себя начал рассуждать вслух. — Вот то-то же! Ногтями, что ли, за камни цепляться? Так я ж вам не ящурка!

— А ты крюк закинь на парапет — и вперед! — огрызнулся я, уже потом сообразив, что подал ценную идею.

Мои «хранители» все поняли с ходу. Таниус встал на край пролома, обвязавшись веревкой, на другом ее конце Штырь, держа «кошку» в руках, залез на ограждение и нырнул в пропасть. Пролетев по дуге, он зацепился за опору, но сразу же сорвался и полетел назад. Вторым махом он уже не доставал до цели локтей двадцать, поэтому Таниус без видимых усилий вытащил его обратно.