Олеся Андреева - Темная сторона Солнца Страница 49

— Я знаю. Я тебе верю. — Даниил улыбался. А я не знала, радоваться этому или опасаться. — Но я не знаю, как оно там появилось.

Я в изумлении заставила себя реагировать, как воспитанный человек, без отвалившейся челюсти (которая в последние дни находилась только в отвисшем состоянии) и соплей.

— Ты его никогда не чувствовал? — Спросила я.

Демон пожал широкими плечами. При движении кровь уже не просачивалась сквозь бинты. "Заживает, как на собаке", — с завистью подумала я, припоминая, что тоже говорил и Пабло. Мои же стопы все еще ныли. Я выпросила у батюшки еще в церкви обезболивающее. Но его действия хватало не надолго. И я все равно ощущала рубцами кожи иглы, что вонзаются при ходьбе.

— Никогда. — Ответил демон. — Я никогда и не думал об этом. Я знал, что у демонов нет сердца. И никогда об этом не сожалел. Пока оно не закололо в один прекрасный день. — Он еще раз улыбнулся.

Мы опять замолчали. Я продолжала рассматривать демона уже с открытыми глазами. Его кожа на вид была твердой, больше похожей на воск, а под ней ощущался поток сгустков крови. Это воспринималось мной непривычно, как нечто отдаленно напоминающее значение слова "омерзительно". Господи, кто создал этих тварей?

— Я и сам стал часто задавать этот вопрос. — Невесело смотрел на меня Даниил.

— А где твои крылья? — Поспешила я сменить тему.

Совсем не к чему мне сейчас утешать расстроенного демона, уверяя его, что меня не подмывало сбежать. И я продолжала сидеть рядом с ним, привыкая к тому, как под его кожей толчками пробивается кровь.

— Крылья — это энергия. Они появляются только при сильном выбросе… назовем это человеческим словом, адреналин.

— Странно. — Задумалась я. — Пабло мне объяснял. Но вы кажетесь намного плотнее человека, и кровь такая густая, словно она свернулась. Вы кажетесь такими тяжелыми. Откуда тогда эта связь с энергией? Вас вообще, согласно закону притяжения, должно плющить, что ли? Как тебя могут поднять два сгустка энергии при выбросе демонического адреналина?

Мне казалось, что демон готов почесать затылок, отослав меня к более компетентным органам. Почти так и произошло. Он просто увернулся от ответа.

— Я не хотел бы сам тебе объяснять подобные процессы. Боюсь, я не смогу понятно выразить свои мысли, а ты понять. Лучше тебе еще раз поговорить с Пабло. Он спец в демонической анатомии.

Я закивала, с ужасом представляя аргентинца в белом халате, препарирующего демона.

— А как ты оказался здесь? Я думала, что… — Я запнулась. Не могла же я признаться, что надеялась, что он умер.

— На мне теперь метка Любви, поэтому один из Хранителей помог мне добраться по нужному адресу. — Повторил Даниил слова отца Милоша. Слышать подобное от демона было, по меньшей мере, тошнотворно.

Да, и объяснил он так, что все стало предельно "ясно". Метка Любви у демона. Куда уж яснее-то?

— Как демон может любить? — Задала я наконец-то важный для меня вопрос.

Все разглагольствования о том, что демоны бессердечнее твари, и чувства им чужды, мне были понятны. Но тогда, как кто-то из них может любить?

— Я не знаю, Аня. — Покачал он головой, улыбаясь. — Но я чувствую это. И я счастлив впервые за двести пятьдесят семь лет.

— Я польщена. — Это было не совсем правдой. Но и ложью до конца не было. — А как это, совсем не любить?

От моего очередного вопроса демон напрягся. Его даже слегка передернуло. Но я не могла его не задать. Такого же не может быть, что бы жить хотя бы без какой-то привязанности. Если они способны испытывать ненависть и зависть, то как они не способны испытывать любовь? Это естественный процесс. Но Даниил явно был со мной не согласен, его взгляд помрачнел. Глаза его потемнели. Губы дрогнули.

— Не стоит развивать эту тему сегодня. Я многого не хочу рассказывать тебе, Аня. Не сейчас. — Он внимательно смотрел на меня. — Любовь демона противоестественна. И еще неизвестно, чем все это кончится.

— Что ты хочешь этим сказать? — Заволновалась я.

Демон поднял руку и погладил меня по щеке, нежно проведя большим пальцем по губам. Я так и не поняла, то ли я оказалась рядом с ним на кровати, то ли он был рядом со мной у кресла. Но он был рядом. Известный мне страх, и неизведанное до того момента волнение сковали по рукам и ногам. Опять магия? Но, если бы у меня была способность останавливать время, я бы использовала ее именно в тот момент.

— Ты такая хрупкая. А то, что ждет землю теперь, это не для тебя. Даже если мы сможем убрать Ревье и вразумить нашу Королеву, даже если приложить все усилия, мир уже не будет таким, как прежде. Чашу весов пошатнули, и это вызовет резонанс во всем мире. Я даже боюсь думать о том, что начнется к следующему полнолунию.

Я опустила глаза, стараясь не показывать, что страх сцепил меня своими силками. Нет, конечно же, все, что он говорит — это преувеличение. Наш относительно спокойный и все еще уютный мир не может перевернуться. А как же железобетонные сваи Договора Равновесия, о котором мне успел рассказать отец Милош? Договор не может быть нарушен. Это означает… Я даже думать не хочу о том, что может означать свобода действий для темных.

— Но сейчас главное — это твоя безопасность. — Постарался успокоить меня Даниил. — Давай решать проблемы по мере их поступления. Пусть большие проблемы решают большие шишки. Нам еще крепко достанется за представление у церкви.

— Что ты имеешь в виду? — Спросила я, заранее предвидя ответ.

— То, что творилось у церкви, видели все, кто находился хотя бы в радиусе двадцати километров от Праги. Я имею в виду, не людей. — Черные глаза были холодными. Как вмерзшие в лед угли. Как тогда, в нашу первую встречу, в мастерской Ревье. — Подобных стычек, так открыто происходивших на глазах смертных, давно не было. После появления Хранителей спустились Судьи. Появились Члены Совета. Из-за этого нарушения Договора могут разгореться серьезные споры, которые могут перерасти в боевые действия. Светлые отпустили Ревье только с условием, что нарушителя накажут свои. Если мы не успеем убрать француза до полнолуния, то Светлые перестанут соблюдать свою часть Договора.

— И что это значит? — На этот вопрос я так же предвидела ответ.

— Темные привыкли к относительной свободе и на ужесточение условий Договора они добровольно не пойдут. — Даниил играл моими пальцами, тем самым, пытаясь меня отвлечь. Но как я могла, слыша подобные вещи? От каждого его слова, я вздрагивала. — Даже если мы уберем Ревье, теперь те, кто его поддерживают, не будут тихо сидеть. Боюсь, что даже такая оплошность, как отравление кровью Жертвы теперь будет расценена не иначе, как заказное убийство. Хотя раньше случались подобные прецеденты. Редко, но это было. И это казалось чем-то естественным без постороннего вмешательства. Теперь Королева не спустит это все на тормозах. Ей кажется, что ее боятся демоны, что поддерживают ее. На самом деле, они просто выжидают. Как только она даст слабину, ее уберут. Совет может все это уладить при удачном стечении обстоятельств. Но у нас назревает переворот. И поэтому — никаких гарантий. — Даниил говорил осторожно, как будто с ребенком. Он смягчал ситуацию, описывая ее мне. Но смысл сказанного от этого не менялся, будь оно рассказано даже в форме детского стихотворения.