Юлиана Суренова - Книга 1_Потерянные души Страница 49

На миг Влад зажмурился – утреннее солнце, иск-рясь и сверкая на снегу, оказалось столь ярким, что было готово ослепить, утопив все вокруг в потоке света. Лишь спустя некоторое время, дождавшись, пока глаза привыкнут к нему, проповедник огляделся.

Разбуженный неожиданной вестью лагерь бурлил как муравейник. Все, казалось, были готовы к тому, чтобы устремиться вперед. Ждали только приказа. Но командующий не спешил.

Застыв в седле, словно каменное изваяние, он пристально, не отрываясь, смотрел на снег, серебрившийся под ногами его коня.

– Чего медлишь? – даже голос великого магистра не вывел воина из состояния глубокой задумчивости. – Или ты думаешь, что, приехав сюда, я принял на себя командование войском? – лишь это могло объяснить причину бездействия Грома.

– Великий магистр, – начал тот, мысли которого продолжа-ли витать где-то далеко, – стоит ли торопиться? Кто знает, что при-думали колдуны. Может быть, это – ловушка…

– Колдуны не столь хитры и предусмотрительны, как ты, – усмех-нулся Влад. – Я достаточно хорошо узнал их, чтобы не сомневаться в этом.

– Сейчас весь мир изменяется. Перемены могли коснуться и их…

– Я понял, – голос проповедника стал холодным, властным. – Ты просто не хочешь брать ответственность на себя и ждешь, когда я отдам приказ. Что ж, быть посему.

А теперь веди своих людей впе-ред.

Командующий тотчас оживился. Отдав короткие команды, он пос-какал к лесу, увлекая за собой многочисленный отряд всадников, вслед за которыми медленно пошла, зашуршала по снегу тяжелая пехота.

Проводив Грома взглядом, проповедник подошел к своему коню. Служки помогли ему подняться в седло и, дождавшись пока господин двинется вперед, пошли рядом, стараясь держаться в нескольких ша-гах за его спиной.

Остановившись на опушке леса, Влад замер, не сводя взгляда с лежавшего перед ним поля, который еще несколько часов назад был преисполнен яркой наивной зеленью робкой травы. Краски успели поблекнуть. Резкие ледяные порывы злобного ветра, прилетевшего из белого, уснувшего леса, сорвали отблески былого тепла и, воцарив-шись, заморозили все вокруг своим ледяным дыханием. Снежинки, беспокойно шарахаясь из стороны в сторону, ложились белым пухом на окаменевшие, так и не успев завянуть, цветы, застывали белыми жемчужинами на склонившихся к земле покрытых инеем иголках травы.

Проповедник поморщился. Он вряд ли бы признался в этом даже самому себе, но какой-то частью души, открытой лишь для веры и на-дежды, ему было больно видеть такое быстрое и неотвратимое умира-ние островка тепла, казавшегося настоящим чудом среди моря зимне-го леса. Разумом же он стремился объяснить накатившие на него грусть и обиду совсем иначе: преграда, ка-завшаяся непреодолимой, исчезла сама собой, но это вовсе не озна-чало, что он победил, скорее, наоборот…

На миг он почувствовал себя жестоко обманутым: враги, вос-пользовавшись какими-то своими колдовскими трюками, вырвались, словно порыв ветра, из его рук. Ему не нужно было въезжать в дерев-ню, чтобы убедиться в этом: даже с опушки он прекрасно видел, что хозяева покинули свои жилища, ушли неизвестно куда и вряд ли най-дется способ, которым можно будет отыскать их новое убежище.

К нему подскакал Гром, замер, не решаясь первым заговорить.

– Итак? – не поворачивая головы, спросил Влад.

– Пусто. Никого: ни драконов, ни колдунов. Все исчезли без следа. Словно сквозь землю провалились. У меня в войске было несколько принявших покаяние. Так они сказали, что Старший увел кол-дунов сквозь какие-то там Врата храма. Двери в воздухе, или что-то вроде того… Я так понял, они якобы позволяют мгновенно оказаться в любой точке мира. Так что, теперь, если они сами не напомнят о себе, будет практически невозможно их отыскать.

– Спроси у принявших покаяние, куда потомок колдовского коро-ля мог увести жителей своей деревни.

– Господин, ты говоришь так, словно заранее знаешь их ответ.

– Я хочу быть уверенным, что не ошибаюсь и они действительно в Мертвых землях.

– Но если они там… – воин нервно кашлянул. Сперва дух, теперь еще и это… Нет, ему совсем не хотелось отправляться вслед за колдунами ТУДА.

– Тогда забудем о них.

– Они не представляют для нас угрозы? – командующий не позволил себе облегченно вздохнуть, боясь изменить линию судьбы, однако он почувствовал себя много спокойнее.

– Конечно, нет, – усмехнулся проповедник. – Если они, вместо того, чтобы напасть, имея таких помощников, как драконы, вместо того, чтобы защищать свои дома, предпочли убежать во владения смерти, они и в будущем не станут ничего предпринимать против нас. Скорее всего, просто затаятся на другом конце земли, думая лишь о том, как им выжить… Да, Гром, ты и сам не понима-ешь, как тебе повезло: приедь я на сутки позднее и как бы ты мне объяснил всё это? Я бы в жизни не поверил в то, что дракон был на самом деле, и, навер-ное, первым делом хорошенько наказал тебя, чтобы другим было не-повадно так шутить. Сам бог хранит тебя от бед. Что же до меня, мне нужен именно такой везучий командующий.

– Да, великий магистр, – Гром был готов согласиться с любым ре-шением проповедника. Но Мертвые земли… Нет уж, увольте. Если кто и может достать там детей черных богов, так это Потерянные души.

Владу не нужно было заглядывать в душу воина, чтобы распоз-нать овладевшие им чувства. Впрочем, в этот миг ему было куда важнее понять, что происходит в груди у него самого. Разочарова-ние и гнев сменились какой-то странной, не поддававшейся объяснению скорбью, словно он уже предчувствовал ту беду, которая должна была вот-вот войти в мир, хотя и не видел, в каком именно обличье та придет, и думал о том, что, возможно, сложись все по-другому, и она обошла бы землю стороной, но…

"Нет, – спешила ответить душа, ставшая бесс-трастной, как слепой судия. – Все свершилось уже давно. Сейчас ты лишь осознал эту неотвратимость…" Некое облегчение он испытывал только от одной мысли – что ему не придется убивать последних колдунов. Однако понять причину этого чувства было выше его и, потому, он не стал искать объяснений, решив: "На все воля божья".

Глава 8

Они вступили в Мертвые земли на рассвете.

Прошлое осталось позади, и возврата к нему более не было…

Всегда невыносимо тяжело уходить, навсегда покидая свое прежнее жилище. Почему же на этот раз сердце не скорбело, не стонало от невыносимой боли? Почему слезы, стоявшие в глазах, не были горьки, почему, вместо того, чтобы жечь душу в слепой ярос-ти, они в этот раз, были исполнены великой радостью, освещая все своим счастьем и происходившее воспринималось как нечто аб-солютно естественное, словно все просто сбрасывали старые, изно-сившиеся одежды, чтобы заменить их на новые?