Рыжий дракон: Рождённая пылать (СИ) - Савченко Лена Страница 5

- Просто расскажи, - цедил он, сжимая кулак, - И все закончится.

Скорее всего светом в конце туннеля... Я жмурилась, а потом вопила. Электричество ли это было, что-то другое, в любом случае заставляло помучиться знатно. Каждая клетка тела отзывалась на эту волну, после которой меня еще какое-то время потряхивало, а палач стоял и молча смотрел. Ждал.

Ни черта! Ни черта не получит! Пусть я Хелу едва знаю, но чисто из принципа буду молчать! А если это что-то столь серьезное, что может подставить под удар всех? И валькирию, и Шару, и остальных? Потому что друзья бросятся защищать Вальхелу, а там невесть до чего дойти может. К тому же, шанс побега стремительно рос. То, что я постоянно находилась в обмороке давало фору - забыв, что такое отдых, когда в последний раз нормально именно спала, пробиралась в комнату с высокими потолками и бралась за руну. Несколько раз сделав не правильно одно движение, пришлось начинать заново. Два раза к ряду она просто схлопывалась из-за слишком сильного невминоза, в который мою тушку отправили. Но цель была близка.

На всего его вопросы я молчала или плакала. На ругань сил не оставалось, да и это только бы подстегнуло его к более серьезным действиям. Скорее всего Вернер думал, что я слабая девочка и поэтому обходился малой кровью. Впрочем, так и есть, я не спорю. Я действительно слабая, раз уже умоляю его прекратить. Это даже хуже, чем сами избиения, потому что такое бьет по мозгам и психике. И эта мысль: "слабачка", она теплиться подобно огоньку у тебя на ладони и улыбается оскалом той златовласой стервы. Она тоже несколько раз заявлялась, но все, что я смогла понять о ней: высокопоставленная дура. Дура дурой, которая не видит перед собой ничего кроме какой-то совсем не здоровой ненависти и злобы. Поэтому, наверное, тогда и рассмеялась валькирии прямо в лицо, с удовольствием увидев, как оно исказилось гримасой гнева и пошло красными пятнами. Оказалось, что силы в ней больше, чем в амбале, но это того стоило.

- Я тебя туда одну не пущу, поняла?! Не пущу!

- Шара, отцепись! - сморщилась Вальхела, раздраженно отодрав от себя руку чуть не плачущей птички, - Давно надо было это сделать, а теперь и повод появился. Пусти, сказала! Ведешь себя как ребенок!

Феникс отпрянула, обиженно засопев. За всей этой картиной наблюдала и остальная компания, но со скучающими лицами, без доли заинтересованности. Уже знали, чем все закончится. Как будто в первый раз.

Валькирия фыркнула на челку, но упрямая прядь все равно настойчиво влезала в поле зрения, чем бесконечно сейчас бесила свою хозяйку. Ее сейчас вообще много чего бесило и, в частности то, куда занесло нерадивого дракона. Нужно было умудриться! Полукровка дракона в Асгарде - лакомый кусочек для ее сестрицы! В родном мире у девушки практически не осталось своих людей, кроме парочки асов и пяти воительниц. Связь с ними она поддерживала, что бы получать хоть какие-то новости из первых уст о том, что там происходит и последние десятилетие ей особенно не нравились. Поборы, а на налогами это не назвать, увеличились, несколько с треском проваленных операцией по захвату соседних миров - эта имбицилка полезла даже на Драйду! Чем там занимается Отец, в конце-то концов, или старик вовсе почил, а Игрит об этом не распространяется? Единственное разумное объяснение.

И потому чувство вины грызло ее изнутри, ибо люд постепенно начинал вспоминать о сбежавшей королеве валькирий и поднимать чаши с вином за ее здоровье. Вернер говорил - только вернитесь, моя госпожа, и люди примут вас тут же. Все устали, напуганы и озлобленны, самые бедные сводят концы с концами, хотя бедняков когда-то вовсе не существовало в процветающем мире.

- Нет, ну правда, Хела, не начинай, - Харос помахал рукой и губы парня тронула легкая улыбка, - Как будто ты одна желаешь разнести асгардский дворец по кирпичикам.

- Я не хочу его разносить. Я просто хочу убить сестру, надавать лещей папаше и слинять как можно скорее, пока он не спохватился, что любимая дочь вернулась.

- Погоди-ка, в смысле папа... - начала было рыжая, но Хайло ее прервал на полуслове.

- Хорошо. Когда отправляемся? - командир всей этой братии рывком поднялся на ноги.

- Я. Пойду. Одна.

Улыбка Вестейда стала еще шире. Друид прокрутил шей, возвращая себе истинный облик и потащил сопротивляющуюся девушку к выходу из таверны.

Через несколько суток в барьер мира врезался неопознанный летающий объект, прошивая его на сквозь. Еще один небольшой варп-прыжок и под веселое улюлюканье Хароса небольшой космический истребитель уже приближался к основной планете. Все шесть[1] сердец бились в унисон, в предвкушении скорой битвы. Вальхела сидела на одном из задних кресел нахохлившимся воробьем и дулась на своих приятелей на чрезмерную опеку. До сих пор они не могли воспринять ее как умелую воительницу, вечно видя той девочкой, которую нашли. Но ведь они не знали!

Не знали о причине, почему валькирия находилась в столь унизительном состоянии! Ей хотелось кричать и вопить о том, что она сильная, потому что никогда больше не ослушивалась Его приказов. Тогда Хела дорого поплатилась за то, что пошла наперекор воле Милосердия, с которым когда-то заключила сделку.

Чего не сделаешь, ради любви? Рожденная слабой и беспомощной, она долго ненавидела себя за одно только существование. Вычитав в старых книгах о Богах, валькирия решилась одним вечером - она обратиться к ним. И если те не откликнутся на ее зов, то ночью же сбросится с самой высокой башни, даже не раскрывая бесполезные крылья. Слишком хрупкие кости, больное и слабое тельце ежедневно напоминали ей о чувстве собственной никчемности.

Но Боги ответили. Сам Милосердие снизошел к ней, пообещав силу. В ответ просил, на первый взгляд, самую малось: вечное служение. Вальхела согласилась не раздумывая, о чем успела не раз позже пожалеть.

Заходящий на посадку корабль уже ждали. Сотню асов Игрит отправила, думая, что ее хватит, потому и подумать не могла кто именно может находится на борту судна. И никогда она так не ошибалась...

С шипением трап опустился и первой на него ступила валькирия. Спокойным шагом девушка сошла к обомлевшим воинам и остановилась в метре от земли. Красные волосы были убраны в тугую косу, волосы у висков схвачены в косички поменьше, а лоб украшала тика[2] с алым камнем. Единственное, что окромя доспеха, валькирия забрала с собой при побеге.

- Добрый день, - поздоровалась Вальхела и позади послышались шаги: остальная братия остановилась за ее спиной, - Мы прилетели забрать свое.

Разумеется, каждый узнал свою бывшую королеву, пусть и не коронованную должным образом. Казалось, что валькирия даже не изменилась с того момента - та же самая прямая осанка, все тот же взгляд серых глаз. Тяжелый и мягкий одновременно.

Шепот начался на задних рядах и едва докатился до первых, один из воинов склонился в почтительном жесте, припав на одно колено.

- Асгард приветствует вас, моя королева, - отчеканил мужчина и вслед за ним опускаться начали и остальные, - Мы ждали вас.

Игрит не знала и не могла знать почему старшая сестра была на шаг впереди. Почему ее просто любили, без капли страха и почему уважение никогда не было фальшивым. Вся знать восхищалась этой девушкой, прошедшей столь тернистый путь от инвалида, не способного летать, до умелого полководца за столь короткий срок. Валькирия не получила ни грамма силы от Одина, но приобрела достаточно своей. И пусть Отец возненавидел дочь, сбежавшую от обязательств, простые же люди нет. Большая часть их просто сделала вид, что солидарна со своим правителем, потому как была умна. Верно лишь то, что народ не понимал ее поступка. А теперь... теперь вера в Него стремительно гасла и вместо любви к Праотцу росло непонимание и ненависть.

Где-то в груди защемило. Вальхела сглотнула, взглядом скользнув по опущенным головам и подавила тяжелый вздох. Они сейчас надеялись, что она останется? В какие - же дебри их завело правление сестры, что асы готовы на столь дерзкий шаг,  готовы променять нынешнюю королеву на изменницу? Или это ловушка? Валькирия нахмурилась, оглянулась на друзей. Ситуация нервировала их не меньше, но на лице Хайло явственно отражалось разочарование. Он напредставлял себе пафосную битву, по которой наверняка успел истосковаться, а получил покорность даже без крови.