Отельер из иного мира (СИ) - Чехин Сергей Николаевич Страница 5

343-й день стройки. Рабочий провалился в казематы. Отправленный на поиски отряд гвардейцев все обыскал, но никого не нашел.

345 д.с. Рабочие сообщили о странном свечении на западной стене, будто кто-то бродил с фонарем по боевому ходу. Часовые, дежурившие в ту ночь, ничего не видели.

350 д.с. Трое рабочих рано утром отправились порыбачить. В полдень лодку прибило к берегу. Садки полны рыбы. Рабочих не нашли.

370 д.с. Пропали караванщики, везущие мрамор. Дорога пролегает через лес, и Генри подозревает разбойников. Но груз нетронут, все цело. Генри думает, напавшие не знали, что в телегах камни, ведь их накрыли парусиной. Возможно, однако лиходеи наверняка забрали бы лошадей, а скотину никто не тронул.

380 д.с. Служку послали в погреб за соленьями. Вскоре нашли мертвой в дальнем углу, за бочками. После осмотра Луис сказала, что следов насилия нет.

И так далее, и тому подобное. Чертовщина… Неудивительно, что пришлось нанять чародейку. Надо будет поболтать с ней на эту тему — узнать экспертное мнение. Либо тут реально завелись бесы, либо кто-то очень умело маскирует диверсии. Чем народ темнее, тем суевернее, и если о здравнице пойдет дурная молва, здесь просто никто не захочет работать. Можно, конечно, выписать из ближайшей части солдат или найти рабов, но на все это уйдет время и деньги, да и заказчик наверняка поинтересуется, что за ужас творится на любимой даче.

Между этими тревожащими заметками шли и обычные записи — вообще журнал вели каждый день, и последняя дата означала четырехсотый день стройки. Если у этой планеты схожие параметры с Землей, то получается чуть больше года, и происшествия начались на самом ответственном этапе, когда деваться уже некуда — все, финишная прямая, а впереди дедлайн, и если его запороть, то dead станет вполне себе настоящим. Неудивительно, что Вильям начал спиваться, чувствуя, что дальше будет только хуже…

Вдруг стало холодно, причем мороз шел изнутри, покрывая инеем сердце, сдавливая легкие и впиваясь в кожу мириадами острых иголочек. Никогда не верил во всяких призраков и НЛО, увлекался научпопом, разоблачениями лжеученых и считал себя человеком рациональным и здравомыслящим. Но мистике нет места на Земле, а здесь, похоже, это обыденное дело, иначе как объяснить мое появление? А что если наш обмен душами — тоже проявление неведомой, паранормальной, но однозначно враждебной силы? И поняв, что пакость не удалась, диверсанты возьмутся за меня с утроенной силой.

Чтобы не примерзнуть к креслу, достал из шкафа чистый блокнот, чувствуя себя Джеком Торренсом в проклятом отеле. По всем правилам детектива, убийца должен находиться прямо на месте преступления. Вряд ли несчастные случаи можно подстраивать, сидя за сто верст, хотя черт знает, на что способна магия… Но волшбество ли это — или ловкость рук и коварство ума? Пока неясно, но и развешивать ярлыки и назначать подозреваемых в первый же день никто не собирался. Просто написал знакомые имена на отдельных листах с тремя дополнениями: приметы, мотив, улики. Для начала предстоит побольше узнать о прислуге и охране, кто как живет, о чем мечтает и каких скелетов запрятал по шкафам. И неплохо бы найти подробную карту здравницы, а то, судя по записям, тут и казематы какие-то есть, и подземелья, и мало ли что еще.

В дверь осторожно постучали.

— Кто? — ладонь сама собой легла на рукоять перочинного ножика, хотя такой мелочью и крысу с трудом одолеешь. Но иного оружия на глаза не попалось, и это надлежит исправить в ближайшее время. Хоть фехтовать и не умею, но с полуторником на поясе всяко спокойнее, чем без него, а с пистолетом так и вовсе шик.

— Амелин. Обед готов.

— А… — я расслабился и с облегчением выдохнул, но руку с ножа не убрал. — Входи.

Горничная поставила на свободное место овальный поднос с блюдами и бутылкой охлажденного вина. Интересно, сильно ли местные растения отличаются от земных. Скорее всего сильно, ведь дома и человека остался всего один вид. А как ни крути, как ни выворачивай, а по канону и эльфы, и гномы, а иногда даже орки — это отдельные ветви рода людского. Потому что основополагающий фактор видовой принадлежности — возможность скрещивания и успешного рождения потомства. Лисица никогда не понесет от кошки, зато зебра от лошади или собака от волка — запросто. И раз уж эволюция привела к столь великому разнообразию разумных существ, то глупо надеяться встретить тут картошку или горошек.

На тарелке с отбивной лежали небольшие — с грецкий орех — печеные картофелины и щедрая горка гороха. А в вазочке для фруктов блестели капельками сиропа бананы, виноград и апельсины. Ну, или нечто, очень на них похожее. Да какая разница — тело местное, метаболизм тоже, и раз Вильям ел все это, то и я не отравлюсь.

Или отравлюсь…

Я замер с занесенной над снедью двузубой вилкой и судорожно сглотнул. Нет, местная пища меня точно не убьет, но с одним лишь исключением — если в нее нарочно не подсыпали отравы. Возможно ли такое? Глупый вопрос — история отравлений тянется с первой поганки вплоть до наших дней.

— Слушай, ты сейчас не сильно занята?

— Нет, мастер. Что-то не так?

— Здесь слишком много, — отодвинул поднос на край стола. — Поможешь?

Не то чтобы хотел сгубить беднягу, но если она в сговоре с поваром (или же действует в одиночку), то попытается отказаться от такого предложения всеми правдами и неправдами. Если же ей станет плохо, то вся вина лежит на шефе… как его там, Франческо? Вроде бы это женское имя, ну да ладно — Луис вообще мужское. Все шиворот-навыворот в этой сказочной империи, но легкой дороги никто и не обещал.

— Но у вас только один прибор… — Амелин опустила голову и часто задышала, а на острых скулах проступил бледный румянец. Попалась?

— Ничего страшного, — разрезал отбивную на дюжину кусочков. — Тебе вилку, мне — нож.

Лезвие узкое и тонкое, почти как у стилета, и я без труда сделал канопе из мяса и картошки. Девушка же стыдливо села на краешек кресла для гостей и медленно положила порцию в рот. И по жадному взгляду и блеску на порозовевших губах стало понятно, что только страх и правила этикета не дают горничной накинуться на угощение и смести все за один присест.

— Не стесняйся, — барским жестом обвел поднос острием. — Чем вас вообще кормят?

— Кашей и хлебом с оливковым маслом.

— И все? — игристое вино зажурчало по бокалам.

— По праздникам подают вареную птицу и бульон. Раньше мы ходили в лес за медом, орехами и грибами. Ловили рыбу и креветок. Но сейчас стараемся не покидать стены без острой нужды. Особенно ночью.

— Люди пропадают?

Эльфийка кивнула.

— Да. Хотя прежде эти места были тихи и спокойны, как море в штиль.

— И что же изменилось? — пузырьки приятно покалывали язык, но налегать не стал, понимая, что у людей и эльфов может быть разный обмен веществ. Как и устойчивость к одним и тем же ядам.

— Даже не знаю, стоит ли говорить…

— Будь любезна, раз начала.

— Не сочтите за грубость, но люди говорят, будто здравница проклята.

— Неужели? — нахмурился, хотя после выпитого улыбка так и лезла до ушей. — И кем же?

— У императора много врагов, — горничная перешла на шепот, точно сам Кассий мог ее услышать. — Но большинство думает, что во всем виноват дух орочьего шамана. По слухам, когда огненный меч пронзил черное сердце, старый колдун поклялся, что очень скоро убийца лишится самого дорогого. А уж вы-то знаете, как повелитель любит это место.

— Интересная версия, — машинально нарисовал смайлик с пятаком и рогами и написал над ним «шаман?». — А если отбросить все легенды, слухи, домыслы и спуститься с небес на землю — кто из местных может мне пакостить? Кто спит и видит, чтобы мастеру Вильяму сняли голову на дворцовой площади?

Амелин замялась перед ответом, и тут сгустившуюся тишину прорезал нарастающий цокот подбитых сапожек. Луис рывком распахнула дверь и с порога приказала горничной убираться (в переносном смысле). Как только эльфийка ушла, лекарь переставила поднос на подоконник и уперлась кулаками в освободившееся место, ничуть не волнуясь, что в такой позе и с настолько расстегнутой рубашкой собеседник увидит куда больше, чем положено. И я заметил, что прекрасную во всех отношениях грудь украшали два шрама: левую — небольшой, округлый, чуть больше монеты, а правую — длинный и тонкий, словно продолжение отметины на лице. Врач что, тоже воевала с орками? Причем в первых рядах?