Школа Лысой горы. Мой прекрасный директор (СИ) - Елисеева Валентина Страница 5

«Николай Белый, 8 класс, физика», – всплыло в памяти Василисы. И еще пяток имен с пометкой «физика». Не плохо уроки проводит этот доктор наук! Вот и познакомимся поближе. А дяде Олегу про список говорить не стоит, иначе он точно ее под домашний арест посадит – полномочий и нужных связей на это у него хватит.

Но бывалого спецагента легко не проведешь. Званцовский пытливо прищурился и сказал:

– Василиса, смерть твоего отца очень смутна, но не смей вести свое расследование! Во-первых, оно тебе не по зубам, во-вторых – сгинешь, и косточек твоих не найдут! Мы с Алексеем сами свою судьбу выбрали, но детям нашим в это лезть не надо! Это только в фильмах хорошие шпионы всегда побеждают, а в реальности оно по-разному выходит. Василиса, ты же умная девушка, уезжай из города и забудь обо всем!

– Дядя Олег, в одном вы правы – не просто так я в эту глухую деревеньку уезжаю. Я убегаю! За мной следят, квартиру обыскивают, компьютер странным стал…

Олег Борисович хмуро выслушал девушку, пообещал связь с ней держать исправно, в случае чего сразу ехать в Лысую Гору и к собственным сослуживцам присмотреться. Ранним утром он пришел к дому Василисы еще раз, осмотрел ее новую машину каким-то пикающим прибором, полазил под днищем, посмотрел под капотом, ничего постороннего на ней не обнаружил и попрощался с девушкой, пожелав ей доброго пути и новой счастливой жизни.

– Если что-то подозрительное внезапно в своих вещах найдешь (ведь ищут что-то эти сволочи) или вздумаешь в город вернуться – мне сообщи, – напутствовал Званцовский. – Неизвестно, какой стороной это дело повернется, когда я за расследование возьмусь, как бы тебе под удар не попасть. Лучше всего сиди в этой глухой деревеньке и дальше границ Энского района носа не показывай. Нарабатывай опыт учительской работы – он тебе и в родном городе после пригодится.

Василиса покивала головой, согласилась с советами, включила навигатор и тронулась в путь.

Солнце только поднялось над горизонтом.

Глава 3. Верный путь

То, что жизнь в России практически полностью угасает при удалении на сто верст от МКАД и Санкт-Петербургской КАД, стоит лишь на пять километров удалиться от крупных автомобильных трасс, Василиса слышала и раньше. Можно добавить, что если удалиться на двадцать километров от областных центров и на десять от районных, то жизни в России нет вообще: горстка коренных жителей отдаленных сел составляет столь малый процент от общего числа жителей региона, что этим процентом можно смело пренебречь. Свернув с трассы на дорогу в сторону Энска, Василиса куда лучше поняла, с чего это новые огромные жилые микрорайоны их областного центра не присоединяют официально к городу, а по-прежнему приписывают к землям района, территории бывших деревень которого активно осваивают городские застройщики. В самом деле, куда легче рапортовать о развитии села в регионе, когда можно с полным правом вещать о том, что в деревне Борисовка число жителей увеличилось на десять тысяч человек, что в этом селе построен Ледовый дворец и новая школа, а то, что пресловутая Борисовка давным-давно является спальным районом крупного города – так это технические мелочи, официально-то: деревня! И таких псевдо-деревень по их региону – пруд пруди, вокруг одного только областного центра штук пятнадцать насчитать можно, а если все дачные поселки, занявшие место бывших деревень, к ним прибавить, то и того больше. И неважно, что народ там только летом найти можно! Бабушки-дедушки в домиках прописаны? Прописаны! Значит – жилая деревня! В такой «деревне» и у Василисиной семьи хорошая дачка раньше была. Василиса помнила, как в начальной школе, рассказывая, где провела лето, она упомянула, что была в деревне, и учительница попросила ее описать тех домашних животных, что она там видела. Василиса честно описала котов и собак, потом подумала и рассказала, что у одной бабушки по соседству три курочки были.

– Ты не про котов, ты про коров, коз расскажи, – подсказала учительница, тихонько подталкивая девочку к большому плакату на доске с изображением домашних животных.

– Таких там не было, – замотала косичками Василиса, – но на картинке всех показать могу: мы с мамой их названия летом повторяли.

Учительница разочаровано вздохнула: действительно, после десятилетий развития российского села коров ребенку проще показать на картинке в учебнике.

И вот теперь Василиса ехала по старой дороге, на которой асфальт еще угадывался, но только местами. Навигатор исправно прорисовывал эту дорогу, которая в его картах числилась, как дорога с хорошим асфальтовым покрытием, а еще оповещал о приближении населенных пунктов и писал на экране названия деревень, мимо которых проезжала Василиса, подскакивая на ухабах.

В данный момент машина катилась мимо деревни с милым названием Колокольчики. Название ярко блестело на новой табличке, прикрученной к старому ржавому шесту на обочине. Замедлив ход, Василиса всмотрелась в шесть покосившихся деревянных домиков, уныло притулившихся справа от разбитой дороги. Ошметки обвисшей кое-где краски намекали на то, что раньше эти домики были выкрашены в разные цвета, но теперь они все были одно цвета: черного цвета прогнившей древесины. Окна слепо смотрели выбитыми стеклами, а те из них, что были заколочены досками, выглядели, как бельма на лице слепца. Остановив машину, Василиса по заросшей травой тропинке обогнула первый ряд домов и заглянула за них. Дальше пройти возможности не было – сквозь густые заросли одичавшей малины и крапивы, высотой в человеческий рост, можно было пройти, лишь прорубая себе путь мачете, как читала в книгах Василиса. В этих зарослях прятались дворовые постройки с обвалившимися крышами и проломленными стенами, и чуть дальше – еще несколько черных полуразвалившихся домов и несколько остовов сгоревших изб. На фоне этого безмолвного запустения, наводившего на воспоминания о разрухе в военные и послевоенные годы, особенно нелепо смотрелась еще одна новая табличка, торчавшая невдалеке среди поля:

«д. Сосновый Бор, 7 км.» – вещала табличка и указывала стрелкой куда-то вбок.

Василиса присмотрелась: табличка торчала на еле приметной тропе, уводившей в густой орешник и окончательно терявшейся из виду в разросшихся кустах. Есть ли жизнь в этом Сосновом Бору? Вопрос показался Василисе риторическим, и она совершенно не понимала, кому понадобилось ставить эту новенькую табличку, указывающую путь к очередной умершей деревне. Очевидно, тоже какому-то начальнику для отчетности потребовалось предъявить фотографии всех табличек с указанием заявленных в его отчете деревень и сел.

Спустя еще пяток таких же «жилых» деревень Василиса обозвала себя самыми последними словами за то, что взяла в дорогу только одну маленькую бутылку воды и пару бутербродов, так как наивно предполагала, что купить по дороге еды в магазине проблем не составит – вон сколько населенных пунктов гугл-карты ей прописали! Думала, что колбаса на такой жаре испортиться может, а вода теплой и противной станет. Лучше б думала, как она без этой теплой воды еще семьдесят километров проедет – при такой скорости движения по «хорошему асфальтовому покрытию» ей два часа ехать до райцентра!

Василиса задумалась, не стоит ли ей повернуть назад и не поехать ли до города по большой дороге: да, это лишний круг в сто километров, но это сто километров по хорошей трассе с магазинами, заправками и ЛЮДЬМИ! А тут ей просто страшно становится: случись что – и никто кроме волков не найдет ее на этой дороге. Василиса судорожно схватилась за мобильник и облегченно выдохнула: связь еще была, хоть и слабая.

Ехать дальше или повернуть назад?

Увидев, что впереди навигатор обещает еще один «крупный населенный пункт», Василиса решила сделать последнюю попытку и двинулась дальше.

Название села вызвало у Василисы нервный смех: табличка у первого заброшенного покосившегося дома гласила:

«с. Верный Путь»

Опять вдоль дороги потянулись пустые слепые дома. Вот дорога расширилась и вывела Василису в центр села: машину она остановила перед кирпичным двухэтажным зданием, над входом которого красовалась большая ржавая жестяная табличка: