Хвост судьбы (СИ) - Валин Юрий Павлович Страница 5

Эри заскочил к себе, схватил плащ, копье. Старина Хухл тоже собирался, спешно подвешивая к поясу длинный кинжал.

— Целое семейство тварей. Это ж надо, — пробормотал Эри. — Наверняка с гор пришли. Там уже снег, наверное…

— Еще посмотреть нужно, кто там овец жрет. Может, кошки или ранний снежак забрел. Селяне, они же разве толком разберут, — проворчал Хухл.

— Ясное дело, — поддакнул Эри.

Разговор был, конечно, пустой. В Делле охотников хватало. Раз говорят что вег-дичи, стало быть… Следопыты там малость получше Хухла.

Вег-дичи! Целая стая, рыбья шесть! Это надо же, еще до зимы.

Вообще вег-дич считался добычей редкой. Да уж, куда чаще наоборот, именно его добычей становились неосторожные селяне, в одиночестве отправившиеся проверять силки или бить пушного зверя. Да хоть бы и не в одиночестве. Года два назад у самой околицы Развилки на торговый обоз наскочили вег-дичи. Как обычно — парой. Жуткие вещи рассказывали — кишки возниц прямо гирляндами на ветвях сосен висели. Из охранников ни один ни спасся. Лошадей почти всех задрали. Вег-дич — это такой дикий дарк, что всем даркам дарк. С ним разве что сказочные морские стурвормы по злобе сровняться. Двуного-ходящий, передние лапы со страшными когтями почти до земли висят. Клычищи — куда там снежнику. Шкура серая гладкая — на ножны или кошель хороша. Но не в шкуре дело. Клык вег-дича — вот истинное мужское украшение. Можно денег скопить и в серебро такой амулет оправить, можно и просто на шнурке носить. Что девушки, что бабы — смотреть будут с истинным уважением. Вег-дича человек в лесу взял — это вам не шутки. Конечно, клык и купить можно. Но тут над богатым человеком только посмеются, а простому и ребра подпортят. Амулет из клыка серого дарка силу имеет, лишь если ты твари в глаза глянешь. Разумеется, пока вег-дич жив и тебе ответно ухмыльнуться может. Ох и оскал у него! Морда волчья, пополам с конской…

По правде говоря, ни морду, ни спину вег-дича Эри видеть еще не приходилось. Дважды у Резаной горы на следы посмотрел. Колчан, отделанный шкурой, видел. Ну и клык хищника на шее Эрда-лучника болтается. Теперь-то охотники Делла прямиком на след воинов выведут. И не будет лесным людоедам пощады!

Во дворе царила суматоха, как всегда перед выходом стражников в настоящий поход. Лошадей уже вывели. Лордов Змей норовисто вскинул голову, заржал. Рысцой пробежала тетушка Фли с мешком, спешно набитым провизией. Ругались воины. Ого, и запасные колчаны берут!

— Эй, а вы куда, убогие? — рявкнул лорд Уоган, усмиряя разволновавшегося Змея. — На башню лезьте. Я бойцов всех заберу.

Эри встал как вкопанный. Эх, рыбья шерсть, и здесь мордой в дерьмо.

Уехали бойцы. Дорога пустынная уводила в рощу. Ледок на лужах сегодня так и не растаял.

— Может и к лучшему, — проворчал Хухл. — Стар я за дарками по лесам бегать. Спину сегодня так и ломит. Точно снег пойдет. Нет, незачем трястись, кости трудить.

— А мне бы в самый раз, — пробормотал Эри. — Развлекся бы. Растрясся.

— Да что ты хмуришься? Вонючие они, вег-дичи эти. Ну, догонят одного. У него клыки-то по счету. Всем не хватит. А всех трех тварей точно не возьмут. Вег-дичу дай только до скал добраться. Да и с детеныша какой трофей?

Эри остался на площадке один. После обеда писарь на посту сменит. Воины до позднего вечера едва ли вернутся. Только утром их ждать нужно. Заночуют, костры правильно разложат. Лорд Уоган опытен, да и десятник раньше с «серыми» проводниками по побережью хаживал. Так что до утра командовать гарнизоном «безродный дармоед» будет. Ну, пополам со «слепым бумагомаракой», естественно.

Эри прохаживался по площадке, иногда опираясь плечом о флагшток. Ветер норовил сбросить с головы капюшон. Зима в ухо свистит. Слетали, кружась, в воду озера кленовые листья. Молодой часовой сплюнул по ветру, с горечью заметил что в конёк конюшни не попал. Морверн сидел на чурбаке и разглядывал лезвие колуна. Заорать на бездельника, что ли? Так ведь как пить дать, сделает вид что оглох и не слышит. Эри отвернулся, оглядел Старую дорогу, брод. Мертво всё, лишь сорока на суку сосны сидит, замерев. Тоже мрачная.

Тоска. Кому вег-дичей выслеживать, кому мерзнуть без толку.

Немногочислен гарнизон Озерной. Десяток, даром что десятком называется — шесть бойцов. Лорд Уоган — седьмой. Эри с писарем, выходит, еще за одного боеспособного сойдут. Еще три бабы в башне живут. В смысле, две достойные женщины и благородная юная леди. Эх, ну чем может Гонорилья в своей комнате целый день заниматься? Вышла бы, мелькнула лучиком солнечным. Без отца словно мышь сидит. Вот если камешек в ставню кинуть…

Эри отогнал глупые мысли. За дорогой следить надлежит. За озером. Вдруг орки на лодках подкрадутся? Дверь закрыть, все на стены. Арбалет, луки охотничьи. Дротиков надолго хватит. Вот и котел ждет — кипятком нападающих отпугнет. И главное, стрелять нужно точно. Гонорилья будет «болты» подавать. Увидит, как дарки замертво падают…

Ох, рыбья шерсть, что ж за мечты такие ребяческие?

Эри знал, что с арбалетом не совладает. Тяжелая штука, и с норовом. Осадным оружием именуется. Разве в верткого орка попадешь? Да и дряхл арбалет настолько, что в самый раз его на лучину извести, да камин растапливать. Да и какие в наше время орки? Их здесь уже сто лет не видели. Нашел о чем грезить. Лучше бы спуститься на господский этаж. Гонорилье наверняка скучно. Словом можно перемолвиться. Она, наверное, вышивает. Или на ложе дремлет, волосы распущены и…

Что-то мигом стало жарко. Ох, рыбья шерсть, глупая плоть фокусы выкидывает. Этак и в люк не протиснешься. Эри прижался животом к холодному парапету и принялся считать сосны у Старой дороги. Сначала те, что повыше. Потом нижний ряд.

Перед обедом, когда в желудке сосать начало, на пост поднялась тетушка Фли.

— Не замерз? Я вот тебе бульону принесла. Старикашка наш сейчас пообедает, снарядим его в два плаща, пошлем тебя менять. У него, видишь, спину ломит. Потерпишь?

— Что ж мне не терпеть? — пробурчал Эри. — Пусть ваша милость командует, не стесняется. Если что, я тут мигом завизжу. Отобьете нападение смертоносными сковородками.

— Ядовитый стал, что та гадюка, — печально заметила тетушка. — Малым таким спокойным был. Веселым.

— Ласковым — пробурчал Эри, пробуя душистый грибной бульон. — Как теленок.

— Ну и что, если так? Вовсе и неплохо, — тетушка Фли топталась, держась за крышку люка.

— Ты что-то мне сказать хочешь? — с удивлением спросил парень.

— Так чего здесь скажешь? Разве что посоветовать хочу. Был бы ты, Эри, поспокойнее. Боги, они терпеливых любят. Рассудительных. Вдумчивых.

Юный часовой поставил чашку на парапет:

— Порассудительнее, значит? И что мне умного рассудить-то? Радоваться, что мне вчера зубы не выбили? Милорду просто недосуг был. Чего мне ждать? Когда хозяин решит, что я опять не так глянул, не так повернулся? Ты мне скажи — я кто такой? Раб без ошейника? Водонос бессловесный?

— Ну, слава богам, последний раб у нас весной околел. Толку-то с них было, — тетушка Фли глянула вниз, на рассевшегося среди чурбаков Морверна. — Может, этот вот бродячий волосач ошейник за похлебку надеть согласится. Ему сплошь выгода — все равно сожрет в два раза больше, чем наработает. А насчет тебя, так я просто скажу. Парень ты хороший. Благородных кровей, пусть и нищий. Кое-кто твоих родителей, пусть им у богов весело живется, еще помнит. Глядишь, судьба и повернется. Оно всяко бывает…

— Может, где и бывает, да не у нас в Озерной, — с горечью сказал Эри. — Не пойму, — сплю я или живу? Точно как тот телок.

— Ну, зато тебя к празднику никто колоть не собирается, — пробормотала тетушка Фли, глядя куда-то за вершину Резанной.

— Ты это о чем? — изумился парень.

— Да думаю, у милорда соизволения испросить на кабанчика. В Хвойнике славных кабанчиков выкормили. Первый снег отметим. Кто знает, позволят ли боги зиму пережить?