Игорь Дравин - Ворон Страница 5

— Никак. Нормальный был мужик. С одного котла питались, и в спину ему никто не целил. Наверняка поэтому он и был в этом звании в таком возрасте.

— Ты опять прокололся, — улыбнулся пенсионер, — что же у вас за часть-то была? Особист, который может получить пулю, сидя на своем рабочем месте, — это из области ненаучной фантастики. Where is the headguarters?[1]

— Не помню, — улыбнулся я, — все подписками о неразглашении вымело из неокрепшей коры моего головного мозга. И я не прокололся, Георгич. Я тебя слегка спровоцировал. Ты кого на службе гонял? А то этой информацией со мной не поделились твои коллеги, вернее, с моим шефом. Предупреждаю твой вопрос, шеф — это мой начальник, а не босс, который начальник всему нашему хозяйству, и Жанне Кирилловне в том числе. Конечно, можно было тебя копнуть и глубже, но кому это надо? Обязательства на себя брать или деньги платить, кому это нужно? Уверили моего шефа в том, что ты нормальный опер без заскоков, и все.

— Тебя бы я погонял, — оживился очередным раундом разговора пенсионер, — за такое нескромное любопытство. Мигом бы дело об измене Родине состряпал. За бочку варенья и пачку печенья кто хочешь станет Плохишом, только он сам об этом еще не знает. А наше дело — предотвратить еще до того как.

— Вряд ли бы у тебя получилось, — покачал головой я. — Я всегда был честным мальчиком, маму слушал и упорно завтрак в своем портфеле носил.

— Тогда под статьи о воинских преступлениях: превышение власти, неповиновение и сопротивление начальнику, — мечтательно протянул Георгич.

— Злобный ты, — грустно вздохнул я.

— Правильный, — поправил меня пенсионер, — а гонял я интеллигентов-диссидентов. Сколько же мрази я в свое время не посадил!

— А смысл в этом был?

— Нет, это я сейчас понимаю, а тогда сердце горело, а душа пела. Возьмешь одного такого умного кухонного интеллигента за жабры, так сразу всех сдает и пишет расписку о согласии доносить на своих товарищей, знакомых и друзей. Представляешь, Ром, их даже прессовать не нужно было! Стукачи позорные.

— Не стукачи, а агенты, борющиеся против мирового империализма, — поправил я пенсионера. — Ценные и очень нужные любой конторе кадры.

— Вот эти кадры в основном и громче всех кричали в девяносто первом, — зло сказал пенсионер. — Везде они засветились, мрази. Боялись, что их дела станут достоянием демократической общественности, вот и открывали свой вонючий рот постоянно.

— Георгич, нужно жить будущим, а не прошлым. Ничего уже изменить нельзя. Ничего, как бы нам этого ни хотелось. У тебя есть мечта? Только честно.

— Да, — вздохнул пенсионер, — я хочу попасть в шестнадцатый год. Не удивляйся, Ром. Я изредка мечтаю стать жандармом того времени и сохранить при этом все свои знания и умения. Ленина и всю его клику, Керенского и остальных я бы… Жаль, — снова вздохнул пенсионер, — что это только мечты. Ты удивлен моей политической близорукостью, отказом от социалистических принципов ведения хозяйства и всего остального? Объясню, Роман. Тогда была империя, потом униженная и оскорбленная, потерявшая миллионы подданных, она восстановилась в меньших размерах, но она была! А сейчас что? Я солдат империи, Ром, и я буду им всегда. В шестнадцатом году можно было предотвратить все беды, что обрушились на империю. Раньше — рано, а позже — поздно. Ладно, что-то я расчувствовался сегодня, что взять со старика?

Я внимательно смотрел на отошедшего от меня Георгича. На таких людях и строятся империи. Из таких людей не только гвозди можно делать. Гвозди, я хмыкнул, мечи империи выковываются из вот таких Георгичей.

— Первый, спасай! — донесся до меня из гарнитуры голос Виталика. — Я ее перехватил, потанцевал с ней, и теперь меня настойчиво зовут в женский туалет или в мужской! Рома, помоги! Я отошел за двумя бокалами с выпивкой, но долго изображать из себя импотента не смогу!

— Иду, — буркнул я.

Вот так и начинаются приключения на пятую точку, я начал подниматься по лестнице. Один интересный фильм был действительно интересным. Я это понял, когда стал телохранителем. Конечно, многое в нем херня. Особенно меня позабавила идея главного героя вывезти главную героиню к своему отцу, отцу героя я имею в виду, для обеспечения ее же безопасности. Я посмеялся, но ход режиссера понял. Как бы иначе отношения сестер он смог так вульгарно раскрыть на всеобщее обозрение? Но в фильме были показаны и некоторые правдивые нюансы нашей профессии. Где эта, эта, короче, Жанна Кирилловна, задушить бы ее на месте. Я уже месяц у Михалыча прошусь в охрану Егора с понижением в должности. Достала она меня! Вот она, бл… э… короче, несознательная женщина, не понимающая своего счастья. Кто тебя неволил? Тебе пистолет к виску прижимали и требовали выйти замуж за босса? Так, нужно успокоиться. Корнет контролирует обстановку, но ему действительно нужна помощь. Она же вешается на него, как последняя прошм… э… девушка не слишком тяжелого поведения. Да и две подруги ее, век бы их не видеть, из одного модельного инкуба… э… агентства вышли, красавицы, дьявол бы их побрал, фурор тут устроили своими внешними данными и поведением.

Я прислонился к барной стойке и ожидал чудного мгновения. Когда же Жанна Кирилловна обратит на меня свое пристальное внимание? А вот в фильме одна маленькая правда отражена четко. Никогда объект не будет слушаться своего телохранителя, если не знает о том, что над его головой весит один интересный меч. Если объект это осознает, то телохранителю можно загорать на пляже, а если нет — то получайте результат. А без меча все происходит просто. Я еду туда или сюда. Ты получаешь деньги, вот и охраняй мое бренное тело. Какие советы? Какие указания? Заткнись, холоп, и отрабатывай свою зарплату! Взять под ручку и силой вывести объект из клуба? Можно, проблем нет, а завтра, вернее уже сегодня, меня вышибут из безпеки. Хотя я преувеличиваю. Стану охранником на стоянке. Нет, лучше я уволюсь, чем буду поднимать шлагбаум перед въезжающими и выезжающими машинами. Объект неприкосновенен, и без серьезной причины я не могу заставить ее мне подчиняться.

— А, — слегка нетрезвая Жанна Кирилловна изволила заметить меня и подойти, благо медляк или не он уже закончился, — служба опричников не спит? Или ты уже мой тюремщик? Может, в камеру меня засунешь? Давай, я готова! А вообще тебе же запрещено здесь появляться! Я отдыхаю и не намерена видеть твою рожу.

— Жанна Кирилловна. — Я невзначай продемонстрировал ей бутылку «Перье». — Вам не кажется, что с этим молодым человеком вы ведете себя несколько неадекватно? Может, вам хватит принимать спиртное, а вашим подругам устраивать стриптиз?