Юлия Вегилянская - Час "Х": Зов крови Страница 5

— Кась, ты как маньяк, ей богу, нет бы, лучше с нами вчера в Манеж сходила, там распродажа была, — наверняка фыркнет Ленка. Она мне еще во вторник, двадцать второго звонила с этим 'заманчивым' предложением. Я отбилась от нее под предлогом того, что мне перед отпуском все дела на работе подбить нужно, отчет опять же правлению банка, поздно, мол приду. А двадцать третьего спать буду. Да, весь день, в позе звезды и с табличкой 'Не будить до четверга' на груди.

Чуть не вынесшая меня на платформу на Таганке кольцевой толпа заставляет очнуться и сосредоточится на реальности. Даже в утренние часы этих предновогодних дней подземка забита людьми. Я никуда не спешу и потому имею время, чтобы оглядеться кругом. Сколько лет живу в Москве, и всегда удивляюсь — здесь люди не умеют медленно гулять и ходить пешком. Независимо от ситуации они пешком только бегают, и раздраженно цыкают на тех, кто, по их мнению, двигается слишком медленно, особенно если этот кто-то двигается впереди них. Поэтому я всегда мысленно фыркаю, когда вспоминаю шутку о том, что полковники не бегают, так как в мирное время это вызывает смех, а в военное — панику. В Москве эта шутка не прокатывает абсолютно. Я и сама уже почти такая, и даже сегодня, может быть, стала бы двигаться в таком же суматошном ритме, но… терпеть ненавижу бегать, когда нагружена как ослик. У меня, вообще, сегодня руки заняты по максимуму — пакет с косметическими принадлежностями, среди которых лежит трофейная бутылка прасковейского коньяка, давно обещанный презент для Ленки, в одной руке и пакет с одеждой и туфлями для ресторана в другой. Плюс посылка и дамская сумочка. Я сегодня уже два раза нарушила собственные правила: первый раз, когда не выставила будильник, второй раз — нагрузившись сумками. Вот ведь, всегда и всем говорю, что женщина никогда не должна поднимать и носить ничего тяжелее своей сумочки с бриллиантами, и обычно следую собственным правилам. Но не сегодня.

Садясь в вагон, вспоминаю, что не положила деньги на телефон, и наверняка вот прямо уже сейчас до меня пытается дозвониться туча народу. Нет, этот мой день явно пока не задался… Вот черт, придется выйти на Электрозаводской, там прямо на выходе, я помню, автомат стоит, заплатить и ловить машину, все равно уже устала эти мешки таскать. До одиннадцати часов остается семь минут, когда я иду по пешеходному переходу на противоположную сторону Большой Семеновской, чтобы поймать мотор и доехать до Ленкиного дома. Хорошо, что тут недалеко. Так… легкий взмах руки, и я уже забираюсь на переднее сиденье старенькой 'Волги'. К транспорту всегда относилась философски, для меня главное, чтобы он был функционален и вёз меня, куда положено, а как уж он выглядит — это скорее неважно. Я никогда не буду водителем сама, слишком уж отвлекаюсь на окружающий меня мир. Вот и сейчас, с удовольствием рассматриваю дома, немного замороченное тучами небо и пешеходов на тротуаре. Мы уже сворачиваем на улицу Фридриха Энгельса, когда сдавленный возглас водителя привлекает мое внимание к лобовому стеклу.

Вот он. Мой час 'Х'. Мне не страшно, я тупо рассматриваю несущийся навстречу по узкой улице бензовоз, который катит на нас почти боком. Черт, ведь я даже толком не поговорила ни с кем утром, просто не успела. Мысли бьются в голове шипящим клубком змей, высовывая то хвосты, то головы, ни о чем окончательно думать я уже просто не успеваю. И очень хочу надеяться, что я умру быстро, уже от удара, потому что гореть заживо, наверное, очень больно. Секунды растягиваются, и вместе с тем летят неимоверно быстро, окруженные визгом тормозных колодок и матерным ором водителя. Успеваю только заметить в кабине грузовика перекошенное лицо, раззявленный в немом крике рот, и дальнейшее с каким-то неожиданно мягким толчком скрывается во вспышке яркого света.

Красиво, как бенгальский огонь — странная и последняя мысль моего гаснущего сознания.

Глава 3

Судя по всему, лето.

Где то там.

Вы не замечали, что утро всегда приходит слишком рано и неожиданно? Только разоспишься, а уже 'вставай' пришел. Терпеть ненавижу. Самое интересное, что сегодняшнее утро, ну абсолютно не отличалось ничем от других таких же утр рабочего дня, кроме пары ощущений. Во-первых, было страшно жарко и неуютно лежать. Во-вторых, меня тошнило, болела голова, да и вообще, все прелести абстиненции, ну, по моим понятиям, явно решили посетить меня прямо здесь и сейчас. Проблески памяти в ватном потоке подсознания рвались на поверхность. М-м-мм… Мы что, так упились у Ленки шампанским, что я никуда не поехала и осталась у нее спать? Чур меня, чур. Если так, то мне ни в жизнь перед семьей и друзьями не оправдаться. Боже мой, как же не хочется открывать глаза и проверять свою догадку… Но ничего не поделаешь, зов белого друга, очень острое желание попить крепкого сладкого чайку, желательно с парой таблеток баралгина и особенно, просто первым делом, чистка зубов. Да, все это трубит походной трубой, требуя от меня совершить подвиг — открыть глазки и встать.

Преодолевая накатывающую дурноту, глаза я все-таки открываю. Зря я это сделала. Ну, спала бы себе и спала. Подумаешь, перепел… Окружающий меня пейзаж ни в коем случае не совпадал с интерьером Ленкиной квартиры. Ну, ни капельки. Вот правда, клянусь, нет в ее квартире песчаных барханов. Впрочем, таких барханов, насколько я помню, нет и в моей квартире, и даже в 'Джон Булл пабе' нет. Эм-м, нечто похожее я видела в Латвии, на побережье Балтийского моря лет восемь назад. Из глубины души начинает прорываться истерический смех при мысли, что меня перепутали и в состоянии алкогольного опьянения отправили в Прибалтику. В день рожденья. Ага, такой привет от Рязанова под Новый год. Кто-то в Ленинград из бани, а я из ресторана в дюны.

Но следующее, что замечаю, буквально замораживает смех, превращая его в хриплое карканье. Я лежу на песке. В позе покойника, сложенными на груди лапками прижимая к себе свои мешки, как самое дорогое. Ну да это бы еще ничего. Но я одета в мою короткую итальянскую дубленку, отороченную лисьим мехом, джинсы, бежевые с красными вставками лаковые сапоги на шпильке и, судя по всему, мягкая шапочка из шкурки норки так же на мне.

Ну, вот честно, кроме инвективной лексики, никаких связных комментариев. Плюс ощущение легкой психической нестабильности и алкогольной интоксикации. И тут, наконец-то мое заблудившееся 'я' в полной мере разворачивает картину предыдущего дня. Твою же… ну да… туда, тем и потому. Четко помню, что умерла. Значит, типа, это рай? Почему я тогда с авоськами своими? Да ну, фигня, на божественные пределы дюнный пейзаж абсолютно не смахивает. А уж на ад тем более.