Ольга Романовская - Лепестки и зеркало Страница 5

   Надежда не застать Брагоньера в кабинете с треском провалилась. Главный следователь успел вернуться и теперь со знанием дела отчитывал нерадивого подчинённого. Нет, он не кричал: Брагоньер редко повышал голос, для этого должно было произойти что-то экстраординарное, но хлестал холодным тоном и умело подобранными словами не хуже кнута.

   Распекаемый подчинённый стоял, молчал и не знал, куда деваться.

   Кивнув дознавателю на стул, соэр велел обождать.

   Наконец экзекуция закончилась, и следователь приступил к обещанному докладу. Как и предполагал господин Шорш, он затянулся и завершился, когда на Сатию ложились тяжёлые лиловые тени.

   - Горничную отпустите: с неё хватит обещания не покидать Сатию. Улик против неё нет. Пока нет. Не вижу смысла держать её за решёткой. А вот с допросом барона не тяните.

   Следователь кивнул и поспешил ретироваться из кабинета, пока начальнику не пришла в голову мысль ещё что-то обсудить.

   Освобождение горничной заняло ещё около часа, так что домой господин Шорш добирался в кромешной темноте. Взял наёмный экипаж: собственная безопасность дороже. Грабители ведь не посмотрят, что ты на службе короля.

   Повестку на допрос барону Сорру вручить не удалось, пришлось посылать солдат.

   Разумеется, барон не был рад вопросам, на которые ему предлагали ответить.

   - Вы хоть понимаете, кто я? - он нервно расхаживал по кабинету, отказываясь сесть. - Будьте уверены, я поставлю в известность ваше начальство.

   - У меня есть разрешение господина Брагоньера на ваш допрос. Прошу, сядьте и успокойтесь, благородный сеньор. - Следователь не был дворянином, поэтому обязан был употреблять подобное обращение к представителю первого сословия.

   - Это вы сядете, любезный господин! Я добьюсь вашего увольнения за полную непригодность к работе.

   Выждав, пока буря уляжется, дознаватель наконец преступил к допросу.

   - Знакома ли вам госпожа Алия Интера?

   - Допустим. Я слышал, её убили...

   - Значит, вы были у неё вчера или сегодня? - ухватился за нечаянно оброненную фразу следователь.

   - Нет, не был. Мне рассказал слуга.

   - Значит, вы посылали к ней слугу?

   - Не посылал. Неужели вы настолько глупы, что сами не догадаетесь? Слухи быстро расползаются по городу, особенно среди слуг.

   - Благородный сеньор, вы водите правосудие за нос. Ваш слуга ничего не мог узнать, если не был в предместье. Смерть госпожи Интеры - слишком незначительное событие, чтобы о нём говорили в Сатии.

   - Хорошо, - вздохнул барон, - я посылал к ней. Забрать одну вещь.

   - Какую?

   - Драгоценность. Брошь. Она не имела права хранить её, это фамильная брошь. И я хочу получить её обратно.

   - Хорошо, составьте прошение, и после окончания расследования, если будет доказано, что брошь ваша, мы вам её вернём.

   - Вы забываетесь, милейший, брошь моя! - рявкнул допрашиваемый. - И её вернут мне сегодня же.

   - Это не в моей компетенции.

   Дознаватель мысленно усмехнулся: пусть связывается с Брагоньером, тот мигом поставит этого дворянина на место.

   Однако, барон горяч и вспыльчив, вполне мог убить. Да и мотив имеется - фамильная брошь. Бывшая любовница отказалась её отдавать, он схватился за ножницы... А ножницы до этого лежали на кухонном столе. Не сходится, не получается спонтанного убийства. И судебный маг уже дважды подтвердил: преступление совершено с холодной головой.

   - Где вы были в ночь с десятого на одиннадцатое июня?

   - Уж явно не у Алии! На одном приёме, где меня видели двадцать человек. Вам перечислить имена?

   - Я вас внимательно слушаю.

   Список действительно вышел солидным, и все эти люди затем подтвердили, что барон Сорра никуда не отлучался.

   Допрос виконта тоже не принёс плодов: у него было алиби. Да и свидетели в один голос подтверждали, что любовники ни разу не ссорились, а вечер накануне убийства провели вместе. Ужинали в ресторане, заказали у ювелира кольцо для госпожи Интеры. Неразумно было бы так тратиться, если планируешь убить человека.

   Горничная подтвердила, что виконт проводил погибшую, но не поднялся к ней: у госпожи Интеры раболелась голова. Она приняла капли, разделась, умылась, отослала служанку спать. Больше горничная её живой не видела.

   Оставались гоэты, но и здесь следователь потерпел неудачу: никто из них никогда не был знаком с бароном Сорра и клялся Дагором, Соратой и собственной жизнью, что госпожа Интера не нанимала никого из них для работы за последние два месяца.

   Конечно, они могли солгать, но доказательств этому не было. Слуги заверяли, что никакого гоэта ни они, ни хозяйка не подряжали. Не помнили подобных заказов и её знакомые, во всяком случае, за последние полгода. Копаться раньше не имело смысла: вряд ли кто-то стал ждать так долго, чтобы убить нерадивого клиента. Не те деньги, не те счёты. Да и сколько было возможностей! А выбрали именно ту ночь.

   Оставалась версия с наймом гоэта для убийства, но она казалась следователю шаткой и умозрительной. Первые же разработки показали: имя госпожи Интера не произносилось в местах сборов гоэтов, а барон Сорра вообще никогда не прибегал к их услугам.

   Дело застопорилось.

   Глава 2. Гость на пороге.

   Дом на Тенистой улице в квартале, населённом представителями второго сословия среднего достатка, жил прежней размеренной жизнью.

   Прошло полгода с тех пор, как гоэта Эллина Тэр пережила самый страшный кошмар в своей жизни: предательство лучшего друга, Гланера Ашерина, охоту на себя по его подложному обвинению, нескончаемое бегство от смерти и саму смерть. Если бы не знакомый некромант, она бы не радовалась сегодня яркому тёплому солнышку.

   Зато был во всей этой истории один плюс: ей не пришлось подтверждать свою квалификацию, по распоряжению Брагоньера, свидетельство на право работы продлили без её присутствия. Так он пытался компенсировать тот кошмар, что пришлось пережить гоэте: инквизитор, как на приманку, ловил на неё метаморфа-Ашерина.

   У кухарки Урсулы сегодня был выходной, так что готовить гоэте пришлось самой.

   Располагая временем: всё равно заказов нет, Эллина решила потушить овощи. Где-то завалялся кусок мяса - получится вкусный и полезный обед.

   Её подруга, Анабель, конечно, предпочла бы курицу: блюла фигуру для любовника (куда денешься, если он тебя содержит?), а гоэта могла позволить и жирную свинину. Что греха таить, любила она простую еду: сказывалось происхождение.

   Почистив свёклу, взялась за лук. От него текли слёзы, то и дело приходилось утирать глаза тыльной стороной ладони.