Ольга Багнюк - Возвращение в Алмазные горы Страница 5

Пообедав, хотя для меня это был скорее ужин, я решила не торопиться и переночевать в «Трех копытах», а завтра на рассвете продолжить путь. Но не суждено было сбыться моим планам.

В двери трактира постучали, и перекатывающийся, словно колобок, хозяин выкатился на стук из кухни. Лоснящееся лицо просияло — в дверях стоял очередной клиент. Им оказался странствующий менестрель в довольно приличном и явно не дешевом дорожном костюме, с лютней и кожаным походным мешком за плечами. «Или ограбил кого-то по дороге, или хорошо заработал на прошлом постое», — мысленно прикидывая стоимость не характерного для менестрелей качественного одеяния, подумала я. Передо мной еще оставалась недопитая кружка душистого травяного отвара, который я неспешно потягивала, с наслаждением вдыхая благоухание лугового меда, шалфея, мяты и облепихи, входящих в состав горячего напитка.

— Позволите нарушить ваше одиночество хорошей песней? — очаровательно улыбнувшись и сверкнув голубыми глазами, нежно спросил менестрель.

— Позволю. Но только песней, и ничем больше! — равильно истолковав лазурный блеск лукавых

глаз, предупредила я.

— Как скажете, госпожа, — убирая с лица соблазнительную улыбку, согласился менестрель.

Некоторое время он настраивал лютню, потом трактирный зал наполнился воинственными звуками мужской военной песни. Когда к музыке присоединился голос, я несколько удивилась, ведь, обращаясь ко мне с вопросом, певец говорил слащавым тонковатым голоском. А сейчас по трактиру и окрестностям разливался сильный мощью тренированных голосовых связок голос взрослого мужчины.

Песня о чести и доблести настоящих древних рыцарей. Вот только концовка удручала:

Что делать, кровью истекаютНеперевязанные раны,И воронье уже вникаетВ подробности добычи бранной…И мы в неправедности этойВ крови и боли восстаем,Удар стремительный ответныйНа том турнире нанесем.И охладеем, и уснем…

Певец замолк. Голос резко оборвался вместе со струной многострадальной лютни. После того как мое дыхание вернулось к нормальному ритму, я окинула взором зал. Трактирщик с женой, двумя работниками и тремя разновозрастными ребятишками стояли у стойки и, замерев, ждали продолжения.

— Мне показалось, эта рыцарская песня будет вам близка, — вытирая капельки пота со лба, обратился ко мне бродячий певец.

— Надеюсь, это не пророчество для меня, — глядя исподлобья на менестреля, пробормотала я.

До ночи было еще достаточно времени, чтобы провести его с пользой, что я и попыталась сделать.

Поднявшись обратно в свои апартаменты, я вытащила из сумки свиток и вновь перечитала дневник-отчет о прохождении практики в боевом Братстве, который так любезно помог мне составить заботливый Арканций. Получилось просто чудесно: большое количество абсолютно бесполезной информации с вкраплениями истории Софинии и самого монастыря. И почти ни слова о настоящем Братстве в его нынешнем состоянии. Кроме дневника-отчета, я еще везла письмо от Шторма нашему настоятелю. Что он там написал, было для меня загадкой. Я неоднократно пыталась его вскрыть, предпринимая попытки на каждом привале, но все они были безрезультатными. Вот и сейчас, в спокойной, даже уютной обстановке, я снова попыталась узнать, что же дракон написал моему ненавистному начальству.

Положив на столик у окна конверт, запечатанный восковой печатью, я достала из сумки несколько пузырьков с заготовленными еще в цитадели зельями-эликсирами и пару пипеток. Разумеется, зелья готовились вовсе не для вскрытия чужих посланий, но я очень надеялась, что некоторые их качества помогут мне в моем не очень честном желании прочитать письмо. Применение зелья «Вскрытие сокрытого» никаких результатов не дало, что ж, это неприятно, но неудивительно, ведь готовилось оно для раскрытия входов в потайные помещения, выявления подземных ходов или выходов из подземелий. Я попыталась снова, добавляя слегка измененное классическое заклинание «чистой правды» — меня всегда удивляло, почему оно называется именно так. Разве правда бывает грязной? А если и бывает, то это уже не правда, а грязная ложь!

Обруч для чтения мыслей, подаренный мне владыкой вампиров Варгом, тоже не дал результатов, даже в сочетании с зельем. Я посмотрела на остальные флаконы, наполненные зельями исключитель-о лекарского свойства, и невольно вздохнула — их я приготовила, чтобы запечатать конверт после того, как вскрою и прочту письмо. Последнее средство в своем арсенале могло лишить меня магического запаса энергии надолго, но любопытство, как известно, не порок, и оно всегда побеждает во мне здравый смысл, напрочь заглушая все его попытки докричаться до меня, сумасбродной и любознательной. Заклинание, включающее в себя энергию трех стихий и придуманное мною в дороге, должно было дать мне возможность узнать о содержании письма, не вскрывая конверта.

В теории воздушная стихия беспрепятственно проникает внутрь конверта, затем вступает водная стихия, которая впитывается в знаки на письме и копирует их; в заключение стихия огня должна перенести все послание, буква за буквой или руна за руной, в зависимости от того, на каком языке оно написано, на другую поверхность и выложить в виде огненных букв. Для этой цели на столе уже лежал листок желтой небеленой бумаги. Как дело будет обстоять на практике, сказать было сложно. Сосредоточившись, я закрыла глаза и, притягивая чуждые стихии огня и воды, а также свою родную воздушную, принялась тщательно выплетать заклятие собственного сочинения. Изящные закорючки и петельки огненно-красного, лазурно-голубого и сине-золотистого цвета причудливо переплетались, подчиняясь моим манипуляциям. Все это, как я и предполагала, потребовало колоссальных энергозатрат.

Создав плетение, я вытерла капельки пота, выступившие на лбу, и обессиленно откинулась на спинку стула. Готовый узор тонкой полупрозрачной радугой сорвался с моих пальцев и впитался в конверт. Оставалось дождаться конечного результата, но я уже внутренне ликовала. Получилось! Заклятие готово и работает внутри послания, побочные явления в виде взрывов, наводнений и иных повреждений отсутствуют, что не может не радовать. Не успела я нарадоваться на свое детище, как на листе бумаги уже стали вспыхивать магическим огнем буквы, оставляя жженый коричнево-черный отпечаток и давая новый повод для веселья и гордости. Мое опустошенное магически и уставшее физически тело запротестовало, но я, превозмогая слабость, придвинулась к столу и склонилась над листом с полученными шпионским способом письменами, жадно вчитываясь в послание: