Наталья Щерба - Золотая петля Страница 5

Серговский убивал людей. Многих… Но это было на войне, в пылу битвы, посреди кровавого поля. Будучи от природы честен, он никогда не действовал исподтишка, предпочитая смотреть злу в глаза. Леди Дэамор все хитро рассчитала: приказ шел от Сартра — его непосредственного начальника, и Серговский не смел ослушаться. Святой долг каждого воина — подчиняться своему командиру. Вот почему леди Дэамор намеренно сообщила приказ о страшном убийстве письмом, зная, что поручик нашел бы предлог, чтобы отказаться от столь подлого дела. Можно было бы убедить Сартра, что поручик будет более полезен в лагере. Но Серговский любил хитроумные дела, связанные с древними эльфийскими тайнами, и согласился. Да, леди Дэамор нашла ему способ отомстить за то, что он слишком часто вмешивался в ее дела.

— Кажется, ваша госпожа задумала что-то недоброе, не так ли? — с легким презрением спросил Марик.

Серговский вздрогнул. Но уже в следующий миг лицо поручика приняло каменное выражение:

— С чего вы взяли, милейший?

— Приходите через три дня, когда взойдет новая луна… — продолжил, как ни в чем не бывало, юный мастер. — В полночь, к часам. И возьмите эту вашу книгу, — он указал на объемистый томик, который Серговский продолжал держать под мышкой.

Тем временем, работа быстро продвигалась: гора свитков на столе значительно уменьшилась. Серговский подметил, что самые замысловатые иллюстрации, диковинные вензеля и заглавные буквы исполнял Марик, — кажется, он по праву считался опытным рисовальщиком. Даже ювелир согласовывал с ним какие-то детали, трудясь над особо сложной фигурой рисунка.

Спорилось дело и с переплетом: часть гравюрных пластин уже была готова, а ювелиры завершали изготовление застежек в виде трилистников, украшенных хитромудрой вязью. Листы пергамена, разнообразные краски, в том числе — редких цветов, перья и чернила поставлялись в мастерскую вовремя. Писцы неустанно выводили строчки безукоризненным каллиграфическим почерком, иллюстраторы точно и быстро копировали сложные рисунки, схемы и чертежи. Вскоре позвали фальцевальщиков: они сгибали нарезанные листы в тетради и формировали их в книжные блоки.

Но эта чудесная книга была насквозь пропитана ядом, словно красивое червивое яблоко. Серговский знал, что леди Дэамор, как и многим высокопоставленным особам при дворе, ведомы некоторые магические приемы и заклинания, но сотворить такое! Воспользоваться доверчивостью эльфов… Мастера вкладывали душу в свою работу, в каждый лист, в каждую буковку, в каждый завиток рисунка, но никто из них не предполагал, что эта книга на самом деле собиралась забрать их жизненную силу. Убить их. Поставив подпись, мастера подпишут себе смертный приговор.

— И все из-за какой-то книжной тайны… — бормотал поручик, когда знал, что его не слышат. — Из-за Золотой Петли…

Три дня пролетели незаметно, и Серговский успел изучить «Повести о военных лагерях» вдоль и поперек, но ничего подозрительного в тексте не обнаружил. Никакого намека на связь с таинственным прямоугольником на полу.

В назначенную полночь, когда на небе засиял молодой месяц, он осторожно выскользнул вниз.

Возле часов никого не было.

Серговский в нерешительности переступил с ноги на ногу.

Что-то было не так.

Слишком тихо…

— Песок.

Марик появился неожиданно, как всегда. Взгляд его был устремлен на часы.

И тогда Серговский понял, что не слышит привычного шелеста.

Песок вообще пропал из часов: верхняя и нижняя емкости оказались совершенно пусты.

— Часы предупреждают нас об опасности, — раздался голос Смотрителя.

Серговский нервно оглянулся — по проходу шел старик и трое мастеров за ним. Все они были одеты в длинные белые мантии с капюшонами, — поручик смог узнать лишь Нестора, лицо которого было открыто.

— Принеси нужные книги и разложи по тайникам, — обратился Смотритель к Марику.

Тот кивнул и быстро ушел, растворившись в темноте между книжными шкафами.

Все молчали, очевидно, ожидая Марика. Серговский воспользовался этим временем, чтобы приглядеться к Смотрителю.

Надо сказать, тот выглядел неважно: как будто постарел на десять лет, а то и на двадцать… Казалось, морщины еще сильнее прорезали его сухую пергаментную кожу, а под глазами залегли глубокие тени.

— Так значит, эти часы и есть ваша знаменитая тайна, Золотая Петля? — поинтересовался Серговский, стараясь сохранять спокойное выражение на лице, словно его каждый вечер приглашали на таинственные сборища.

— Не совсем, — ответил Смотритель. — Часы — лишь ключ.

Между тем Марик сновал туда-сюда по проходам: каждый раз он приносил какую-то книгу, приближался к определенному лучу и осторожно вкладывал свою ношу в прямоугольное углубление.

«Ну, конечно, — ошеломленно подумал Серговский, — следовало просто вложить книги в соответствующие ямки…»

— Будем надеяться, что часы разрешат вам пройти по Золотой Петле.

И Смотритель кивнул Нестору, очевидно, давая сигнал начинать. Нестор и двое мастеров, лицо которых по-прежнему скрывали капюшоны, подошли к часам с разных сторон, взялись за оси и, после некоторых усилий, перевернули опустевшие емкости.

— Осталась ваша книга, — перед поручиком вновь оказался Марик. В его больших черных глазах блеснули лукавые огоньки. — Сами положите на место, — он указал на пустующий прямоугольник.

Серговский без колебаний исполнил его просьбу.

— Стойте здесь, возле своего луча.

И поручик застыл, не смея даже пошевельнуться.

Прошла минута, другая, но ничего не происходило.

Серговский не выдержал и окинул всех мастеров настороженным взглядом: а вдруг те устроили ему розыгрыш, догадавшись о его тайной миссии? Но те молча стояли рядом, словно превратились в каменные изваяния.

Неожиданно бронзовые оси натужно скрипнули, основание дрогнуло, и стеклянные емкости начали вращение.

Серговский изумленно наблюдал, как часы все более убыстряют вращение, переходя с одной бронзовой оси на другую, и вскоре почувствовал, что от этого мельтешения у него сильно кружится голова, а перед глазами идут разноцветные пятна.

Но вот часы начали сдерживать бег: вращение замедлилось, стекло емкостей мелко задрожало и — окончательно остановилось.

Честно говоря, Серговский ждал, что вот сейчас откроется потайной ход, лестница под основанием, ведущая в подземелье. Или даже книжные шкафы раздвинутся, открывая проход в то самое тайное хранилище. Но все осталось как раньше, без изменений, разве что в часах по-прежнему отсутствовал золотой песок.