Павел Корнев - Ростовщик и море Страница 5

– Тому парню одежку прощупать ума не хватило, – самодовольно заявил Риони. – Поэтому и довольствовался одним дублоном и горстью мелочи, что в кошеле была. Подкладку уже я распорол.

– Выходит, теперь у тебя есть деньги вернуть долг, – рассмеялся Мартин.

– Выходит, так, – заулыбался Эл и сунул мне какие-то бумаги. – Только вот я подумал, а может, господин Корда простит мне должок, если эти бумаги увидит?

– В тайнике были? – раскладывая на столе пожелтевшие листы, уточнил я. Пара писем с потускневшими почти до полной неразборчивости чернилами, траченная морской водой расписка, почти чистый лист бумаги с непонятными расчетами и… карта. Карта с жирным крестом в левом углу. Крестом, рядом с которым приписано столь знакомое имя. Алекс Гром! Будь он проклят!

– Мне помнится, вы одно время этим головорезом сильно интересовались, – вновь завел свою шарманку скупщик краденого, – а тут как раз…

– Считай, мы в расчете. – Я уставился на карту. Нет, это не крест – перекрещенные кости. Вот и череп, но на него чернил не хватило, и на бумаге только царапины от пера остались. Чуть ниже цифры – семерка и четыре нуля. Дальше буковка «М». Семьдесят тысяч? Марок? – Нет, стой. Подожди в прихожей. Боб, проводи.

– Конечно, конечно, – закивал Риони.

– Питер! – позвал я, как только за скупщиком краденого закрылась дверь.

– Да? – Парень вошел в комнату и нервно потеребил длинный ус. На лихого морского рубаку мой помощник по особым поручениям походил меньше всего. Скорее напоминал одного из вечно слонявшихся у порта в поисках легких денег пройдох. Среднего роста, жилистый, гибкий. Одежда застирана так, что первоначальных цветов уже и не разобрать. Нет, деньжата у него водились, но одежку он менял, лишь когда она начинала расползаться по швам. Привычка такая у человека, ничего не поделаешь. И только обувь – как обычно, тяжелые матросские ботинки, – всегда была в отличном состоянии. – Проблемы?

– Пока нет. – Достав из верхнего ящика стола бутылку, я плеснул себе рому. – Мартин, пошли кого-нибудь за маэстро Бартоломью. Питер, выпотроши Риони! Вытащи из него все, что он знает об этом мешке и человеке, который его принес. Все! И если решишь, что он что-то скрывает…

– Вряд ли бы он стал вести с нами какие-то игры, – нахмурился Мартин.

– Я тоже так думаю, но проверить необходимо., – Свернув карту, я сунул ее в карман и опрокинул в себя на треть наполненный ромом стакан. – Мартин, передай Бартоломью эти бумаги. Пусть посмотрит. И – да! Попробуй разузнать об их владельце все, что сможешь. Там есть имена.

– Что-нибудь еще?

– Жду всех у себя. – Ухватив трость, я поднялся на ноги. – И пошевеливайтесь!..

Обратная дорога оказалась сущим адом. И не мучительные подъемы по лестницам и нывшее колено тому виной. Нет – дело на сей раз было совсем в другом. Алекс Гром! Гореть ему в аду!

Все началось пятнадцать лет назад, во время уже и не помню по какому случаю приключившийся заварушки. Получить каперский патент тогда не составляло особого труда, звенело бы в кошеле золото. И золото звенело – очень уж широкие возможности давал этот документ. Чиновники богатели, решительные люди приносили какую-никакую пользу своей стране и, как могли, поправляли пошатнувшееся из-за розданных за патент взяток благосостояние. Правда, некоторые из них ничем не отличались от пиратов, разве что о своих «подвигах» предпочитали не распространяться.

Брюс Гром был из их числа. Не очень удачливый капитан занял у ростовщиков кругленькую сумму денег, купил патент корсара и занялся узаконенным разбоем, не шибко-то разбирая, где свои, а где чужие. Прямых доказательств не было, но в порту каждая собака знала, что именно его корвет пустил на дно возвращавшегося в Шухарту торговца. Торговца, на борту которого была вся моя семья. Вот только свидетелей не осталось – а что взять с пустой болтовни? Не допрашивать же по таким пустякам уважаемого капитана. Всем было просто наплевать.

Всем, но не мне. Я долго ждал своего часа: копил деньги, перенимал опыт более умудренных коллег. И в двадцать лет начал скупать расписки Брюса; когда мне стукнуло двадцать два, он застрелился, чтобы избежать долговой ямы. Слишком уж много накопилось неоплаченных долгов, и слишком принципиальным оказался молодой ростовщик, не желавший давать ни дня отсрочки для возврата займов. Жизнь капитана обошлась мне почти в пять тысяч марок и порядком подпортила деловую репутацию. Плевать – все только начиналось!

За несколько последующих лет я разорил еще трех офицеров с «Буревестника» – того самого злосчастного корвета Брюса. А потом и вовсе сумел выкупить судовой журнал этого корыта. Очень удачное вложение – тех моряков, которые не сгинули в морской пучине и в портовых подворотнях, не сдохли от лихорадки и не упились вусмерть ромом, в одно лето скосила эпидемия несчастных случаев. Да уж – нанятый мной бывший командир абордажной команды королевского морского флота Питер О’Райли зарекомендовал тогда себя с самой лучшей стороны.

Оставалась только одна загвоздка, до сих пор отравлявшая мне жизнь: младший брат Брюса и его бывший первый помощник Алекс Гром. Этот проходимец давно уже был в крепких неладах с законом, и все попытки разыскать его не имели успеха. А теперь… Да!

Добравшись наконец до своей комнаты, я первым делом проковылял к бару и наполнил стакан яблочным бренди. Направился к дивану и вдруг краем глаза заметил какое-то движение в углу комнаты. Напряженные, будто струны, нервы сыграли дурную шутку: резко махнув зажатой в руке тростью, я едва не свалился на пол и вдобавок ко всему расплескал бренди.

Чертыхнувшись, поставил стакан на подлокотник дивана и подошел к пришпиленной стальной иглой к плинтусу крысе. Яд к этому времени уже подействовал, и серая тварь неподвижно замерла на полу. Надо будет сказать Питеру, чтобы убрал. Остальным о моем маленьком секрете знать вовсе не обязательно.

В голос проклиная судьбу, я кое-как добрался до стоявшего у противоположной стены секретера, вытащил из потайного отделения новую иглу и взвел скрытый в трости механизм. Замена метательного снаряда требовала определенной сноровки, но в этот раз мне удалось в считаные секунды произвести эту не самую простую для одного человека операцию. Приноровился за столько лет практики: не пистолеты же с собой на переговоры носить.

Мартин заявился, когда я уже давно допил стакан бренди и раздумывал, не сходить ли за новым. Нежелание подниматься с удобного дивана сыграло свою роль? и, подложив под спину подушку, я начал рассматривать нанесенную на плотную бумагу карту. На работу профессионального картографа не похоже. Скорее перерисовка с таковой. Слишком нетвердая рука, слишком много непонятных условных обозначений. Так вот с ходу и не определишь, часть какого побережья изображена – явно кто-то кусок от карты большего размера откромсал. Хотя ширина и долгота указаны, можно дойти до лежавших в книжном шкафу карт. Да нет – лениво.