Ольга Онойко - Дети немилости Страница 5

Ни злосчастный наездник, ни дочь не интересовали Арияса: он смотрел лишь туда, где горячил коня лучший из всех – его старший сын. Но рядом с каманаром стоял Наргияс, верный его побратим, а он был мудрее седого старца. Многое вмещалось в его глаза и душу.

– Хорошей женщины из нее не вырастет, – задумчиво проговорил Наргияс, глядя на некрасивое личико и костлявое тельце дочери Арияса.

– Мужчины тоже, – со смехом ответил каманар.

– Женщин в камане много, – сказал побратим. – А воинов мало.

Так Неле стала воином.

...Она представила, как чаары идут по ущелью: трудно переступая по каменистому руслу, шаг за шагом, порою боком протискиваясь меж скальными выступами, по колено в стремительной ледяной воде. Молчащие, с серыми лицами, идут чаары, многие – в недавних ранах. Бессильная ярость тлеет в диких глазах. Они идут, чтобы силой мечей добыть себе новый дом. Нет больше Чаарикама у них за спиной. За спиной у них тьма, перед которой самый могучий и жестокий чаар не страшнее полевой мыши...

Стрелять нужно быстро – пока в оконце не заметили ствол. Среди чааров хороших стрелков мало, но кто поручится, что такого стрелка нет именно сейчас и здесь?

Ручница легла на край оконца. Неле прицелилась. Она никогда прежде не стреляла из магического оружия, но эту ручницу маги Аллендора и делали для таких, как она. Могущественная вещь повиновалась легко. Неле велела: «Огонь!»

Был миг тишины, за который она успела решить, что ничего не произошло. Потом скалу вдали окатила неожиданно беззвучная, громадная, как будто бы жидкая вспышка, поднявшаяся и опавшая, словно платок в руках танцовщицы. Только спустя пару выдохов глухо застонал камень, прорастая грохотом, и обломки посыпались вниз.

Кто-то крикнул, и крик оборвался. Успевшие пересечь ущелье чаары ринулись врассыпную, быстро озираясь. Донеслись их приглушенные гортанные выкрики. В клубах пыли Неле не могла точно пересчитать увернувшихся и сплюнула от злости. Попрячутся ведь!.. К тому же, она плохо прицелилась. Думала, что ручница стреляет как лук, и сделала поправку на дальность, подняв прицел. Но боевое заклинание – не стрела, оно летит не по дуге, а по прямой. Скалу едва зацепило. Чтобы закрыть ущелье, придется стрелять второй раз и истратить последнее кольцо.

Юцинеле улыбнулась.

Воин из нее такой же ненастоящий, как женщина. Но она не подведет наставника и выполнит приказ каманара. Плохая ли смерть?..

Пустая палка, минуту назад бывшая грозным оружием, со стуком упала и покатилась к стене. Неле вытащила первые два ножа. Что гадать! Чааров, конечно, завалило не всех. Те, которые успели выйти из ущелья, совсем не казались растерянными. Как Неле и думала, они заметили, откуда стреляют. Теперь они шли к ней; пока еще – укрываясь за валунами и кустарником, но пройдет минута, и они поймут, что заклинания у нее кончились. Она видела троих чааров; конечно, их больше. Но не больше шести. Слишком мало, чтобы ввязываться в сражение рядом с воинами других камов Чаара: при таком раскладе те будут едва ли не опасней врагов. Но пяти человек вполне достанет, чтобы найти стрелявшего и убить его. А там и завал разберут...

Девушка лежала на балке тихо, как мышь. Летучая мышь с острыми коготками.

Первый чаар, тот самый, высокий и страшный, выбил дверь ногой. Сердце Неле упало в живот, а потом забухало так громко, что, казалось, перекрыло грохот. Враг озирался. Вид у него был выжидающий. Наверняка чаар думал найти здесь воина с мечом или луком, а никак не маленькое создание, лежащее на потолочной балке.

Есть примета: дашь оружию великое имя – оружию придется его оправдывать: бить верней и сильней. Раз так, значит...

Каманар Таяна.

Господин.

Отец.

– Арияс! – одними губами сказала Неле и швырнула нож.

Бросок удался: бритвенно-острое лезвие вспороло чаару шею, войдя в узкую щель между воротом доспешной куртки и шлемом. Чаар еще успел поднять голову, найти Неле мутнеющим взглядом, но он уже падал; убийца мгновенно забыла и о нем, и о страхе перед ним.

Хранитель Таяна.

Побратим отца.

Наставник.

– Наргияс!

Второй бросок вышел хуже, пусть ненамного. Второй чаар стоял неудобно, далеко, поворотившись к Неле хорошо защищенной спиной, но таянка увидела и поняла, что доспех его – дедовский, древний, и между железными накладками толстая бычья кожа гниет и трескается. Нож пробил доспех и вонзился в позвоночник.

Демон Таяна.

Непобедимый воин.

Брат.

– Итаяс!

И третий нож оправдал свое имя. Чаар, которому он достался, уже смотрел на нее, уже поднимал лук, он целился – и нож вошел ему точно в глаз, в самый зрачок, навеки вбив в него запечатленную там Неле.

...она вспомнила, как дышать.

Оставалось два ножа и кинжал.

«Теперь там Уарра», – повторил про себя Лонси, и сердце испуганно ёкнуло. Уарра, край, где властвуют силы Бездны; оборотная сторона мира. Неуютно было думать, что вот эта глуповатая девочка когда-то собственными глазами видела то, что Лонси боялся даже воображать. Впрочем, она, должно быть, и не поняла толком, что видит... Она верит в богов и духов; горцы, живущие среди недоброй природы и сами жестокие, подобно ей, населили горы множеством вымышленных злых созданий. Действительное, неподдельное зло навряд ли страшит их больше.

Лонси вздохнул.

...Далеко за торжественным Хребтом Мира, за бескрайними сухими степями, бурьяном и лесным буреломом, за бледными реками, каждую зиму одевающимися в лед, клубится непроглядная мгла Сердцевинной Уарры. Столица империи огромна, как целая страна, и каждая вторая из ее башен принадлежит храму мрачной южной религии. До самого неба доросли хмурые муравейники Кестис Неггела, а в центре его пребывает в своей крепости император Уарры, окруженный некромантами и мертвецами. Он распоряжается о войнах и казнях, и выступают в поход черные танки, и бесчисленные шпионы прокрадываются в дома подданных...

Когда-то Лонси задавался вопросом: понимают ли сами уаррцы, кто они и что их ждет? Краем уха он слыхивал разговоры профессоров – о том, что Имперский Комитет магии в Уарре ни на волос не уступает Королевской Ассамблее Аллендора, разве что традиционные специализации магов на востоке другие. Стало быть, научных знаний об устройстве мире по ту сторону Лациат никак не меньше, чем по эту. Но уаррцы – арсеиты. Маг ломал голову, как можно сочетать одно с другим. Как высокая наука уживается с суевериями семитысячелетней давности?.. А разговоры о защите мира – с делами?

По выжженной траве и осыпающемуся песчанику бежали тени всадников, зыбкие и серые, пропадающие в неистовом солнце. Были цикады, был ветер, был шорох сухой земли, а подо всем этим, точно глубокий погреб под крышкой, ждала тишина – глухая, мрачная. Тысяча лет, как здесь никто не живет; а до того жили...