Тим Доннел - Змеиный Эликсир Страница 5

Конан и карлик последовали его примеру.

— Это мой дом, и сегодня вы — мои гости.

Хозяин стал их расспрашивать, откуда они и куда едут. Конан не успел даже рта раскрыть, а Зурр-аль-Асар уже начал плести всякие небылицы, да так складно, что киммерийцу и самому было впору в них поверить. Варвар тоже был мастак приврать и нередко пользовался этим, но такого пройдоху встречал впервые. Он как-то по-новому взглянул на своего дорожного товарища, всем нутром почувствовав, что особо доверять ему нельзя. Судьба случайно свела их, направила по одной дороге, но ухо с ним надо держать востро.

Между тем хозяин, выслушав байки Зурр-аль-Асара, стал рассказывать о себе и своей деревне. Конан, занятый обильным угощением, не особенно вслушивался в его речь, но вдруг краем уха уловил, что в деревне живет искусный оружейник, и насторожился.

— И вот завтра его дочь выходит замуж, — неторопливо повествовал хозяин.— Но для нас каждая свадьба чревата горем. Хоть совсем не выдавай девушек замуж. Уже несколько лет, как здесь объявился оборотень — огромный медный волк. Он появляется на свадьбах и утаскивает невест. И никто их потом не может найти. Поначалу наш деревенский колдун отваживал волка своими заклинаниями, но он, к сожалению, постарел, и его колдовство стало терять силу. Тогда он ушел из деревни — колдун всегда уходит, когда силы его идут на убыль,— и его место занял старший сын. Обычно ему удается отогнать оборотня, но иногда его волшебство оказывается бессильно. И вот завтра самая красивая девушка нашей деревни, Юста, дочь оружейника, выходит замуж за сына вдовы Арги. Уже целую неделю колдун ходит в лес и приносит жертвы в тайном месте, где собираются духи наших предков. Завтра он совершит главное колдовство, и оборотень либо не появится, либо унесет невесту…

Хозяйка, сидя на лавке и слушая рассказ своего мужа, сокрушенно кивала, и слезы текли по ее морщинистым щекам. Мальчишки перешептывались в углу и угрожающе размахивали кулаками, как бы отгоняя страшного зверя.

Время было уже позднее, и путников отвели на ночлег. В небольшой комнатушке, где им предстояло провести ночь, на полу лежали охапки сена и несколько бараньих шкур. Этого было более чем достаточно, чтобы хорошенько отдохнуть. Кони, напоенные и накормленные, стояли во дворе под навесом, в маленькое оконце заглядывала луна. Колдуны и оборотни не очень пугали Конана, спутник его тоже, по-видимому, не думал об этом. Положив мечи рядом с собой, они завернулись в шкуры и провалились в глубокий сон.

Утром их разбудило звяканье колокольчиков и блеяние коз. Мальчишки, сыновья хозяина, выгоняли животных за ворота, негромко переговариваясь. Кони под навесом нетерпеливо постукивали копытами, где-то невдалеке перекликались женщины, лаяли собаки. Начинался обычный день.

Волк-оборотень — это было первое, что вспомнил Конан, окончательно проснувшись. Он как живой стоял перед глазами, ощерив клыки и вздыбив на загривке красноватую шерсть. Конан тоже почувствовал себя зверем, ему показалось, что и у него на загривке шерсть встала дыбом. Предвкушение схватки было таким острым, что он невольно засмеялся. Карлик приподнялся на локте, удивленно посмотрел на него:

— Ты чего? Красотку во сне видел или мешок с золотом?

— Ни то, ни другое. Решил погулять на свадьбе. Торопиться некуда, а невеста, говорят, красавица. Надо посмотреть, какие тут девушки.

Зурр-аль-Асар покачал головой, потом улыбнулся и сказал:

— Верно, спешить нам некуда. И свадьбы не каждый день бывают, да еще с оборотнями!

Теперь уже смеялись оба, предвкушая опасность и веселье.

Хозяин явно обрадовался, узнав, что гости хотят остаться на свадьбу.

Люди в деревне готовились к празднику невесело, заранее не ожидая от него ничего хорошего. Перед домом жениха стояли накрытые столы. Нарядные девушки шли по одной стороне улицы, юноши — по другой. Пожилые женщины пели тягучие свадебные песни, мужчины наигрывали на свирелях и дудках нехитрые мелодии. Жених и невеста, держась за руки, печально прошествовали вдоль всей деревни и остановились перед белоголовым старцем, склонив головы. Старец положил свои ладони поверх их соединенных рук, негромко проговорил заклинание, после которого они считались мужем и женой, и отошел в сторону. Все это время люди тревожно поглядывали на дальний конец деревни.

И вот на дороге показался человек, одетый в ветхую, клочьями висевшую одежду. На каждом клочке болтался блестящий железный шарик. Звук тихонько постукивавших друг о друга шариков был хорошо слышен в наступившей тишине. Лицо странного человека скрывали пряди волос с вплетенными в них кусочками кожи, разноцветными лоскутками и перьями. Это был деревенский колдун. В одной руке он нес кувшин, в другой — палку. Бормоча и пританцовывая, он подошел к молодым, схватил невесту за руку и вытащил ее на середину улицы.

Конан только теперь смог ее хорошенько рассмотреть. Нежное смуглое лицо, волнистые черные волосы, выбившиеся из-под свадебного убора, красиво очерченный рот, похожий на яркий цветок, и напряженные, но совсем не испуганные глаза.

Колдун, не переставая бормотать, обошел невесту кругом, поливая землю из кувшина — девушка оказалась в круге, очерченном разлитой жидкостью, красной, как кровь. Потом он ударил палкой по кувшину, и черепки разлетелись во все стороны, а сам колдун завертелся перед невестой, завывая и выкрикивая заклинания. Так, вертясь и вскрикивая, он скрылся за поворотом.

Все невольно перевели дух. Даже Конан заметил, что весь обряд простоял почти не дыша.

— О всемогущий Кром, ну и дела! — наконец с облегчением произнес он. — Ну уж теперь-то, я думаю, можно будет вволю повеселиться?

Не успел он договорить, как раздался истошный визг, вой собак, и из-за поворота дороги, ведущей к лесу, выскочил огромный волк. Его красно-бурая шерсть стояла дыбом. Оскаленные клыки и огромные когти сверкали как ножи — и немудрено, ведь они были стальными. Глаза горели нестерпимо-желтым светом, а из пасти вырывался ужасающий рев, от которого кровь леденела в жилах.

Жених, только что взявший за руку невесту, и невеста, поднявшая на него глаза, словно окаменели. И никто в толпе не шевелился — ни женщины, зажавшие от ужаса рты руками, ни мужчины, с луками наготове. Всех как будто держала в плену злая колдовская сила. Только Конан чувствовал, что не окаменел, хотя руки были очень тяжелыми, а ноги никак не хотели отрываться от земли.

Но ощущение поединка, испытанное им утром, взорвалось в нем вспышкой слепой ярости, он испустил рык, не менее страшный, чем рев волка, выхватил меч и бросился на зверя. За спиной его раздался крик, такой же дикий, как и его собственный, и киммериец догадался, что это Зурр-аль-Асар тоже пришел в себя.