Наталья Жукова - Экскурсия Страница 5

На этот раз меня шарахнуло слабее, и я заметил, как дернуло и перекосило старика Келеборна, когда… Постой, постой! Когда этот кожаный друг сказал «Унголок»!

Тут я что-то стал соображать. Плохо было не мне, а моему соседу. И плохо ему было, когда вслух произносились определенные слова или их части. Господи, да как же можно ехать в Мордор с такими нервишками?! Впрочем, не мне судить, не мне вмешиваться. Теперь я знаю причину и буду следить за собой.

На закате мы подъезжали к Минас Моргул. Луга цветущих предсмертников были великолепны. Особенно для меня: как-никак, я лично принимал участие в восстановлении этого вида орхидей, когда-то безжалостно истребляемых гондорцами. Они считали, что запах этих цветов околдовывает и приносит несчастье. Мои исследования показали, что предсмертники совершенно безопасны, за исключением двух случаев: нельзя собирать их в букеты и ставить в комнате — это раз; нельзя шляться вдоль и поперек газонов, где они растут — это два. В обоих случаях возможно отравление или аллергия. Жаль, что прочие виды красивых цветов не имеют таких же защитных приспособлений: тогда мой «Дориат» не пришлось бы превращать в крепость за колючей проволокой под током, с лазерной сигнализацией…

Но Келеборн, видать, в ботанике не был силен, поэтому при виде такого пейзажа отчетливо позеленел. Я не утерпел и положил ладонь на его стиснутые кисти. Руки у него были ледяные. Но самое интересное, что мое прикосновение вроде бы вернуло его из черных пучин, в которые я сам поначалу чуть не провалился. Он перевел дух и внимательно на меня посмотрел — так внимательно, будто сфотографировал на память. На долгую, эльфийскую память. И черные бездны опять сменились музыкой сфер.

…Отель «Минас Итил» был аккуратно спрятан за скалой, так что никаких следов цивилизации видно не было. Громко и холодно журчал ручей на дне долины, тянуло предсмертниками и серой — здесь были минеральные воды, знаменитые, их подавали к столу даже у Арамира. Развалины подсвечивались голубоватыми прожекторами, на шпилях рдели огоньки — чтобы не зацепились вертолеты. От всего этого веяло мощной жутью. Мне стало жалко Келеборна: он-то, наверное, видал все это не в бутафорском виде, и тогда было пострашнее.

Насладившись красотами, мы прошествовали в отель. Там нас ждали номера на все вкусы — с видом и без вида, одноместные, семейные, туркласс. Я заказал одноместный с видом на мои обожаемые газоны, велел отнести туда чемодан и задержался посмотреть, что будет делать эльф. Он стоял в очереди на регистрацию и выглядел своей собственной тенью. Айзенгардцы впереди него переругались из-за чего-то, дело затягивалось. Меня толкнули в спину каким-то контейнером, я слегка озверел и обозвал кого-то «орком». Турье обиделось. Меня обступили и начали воспитывать в духе расовой терпимости. Я заявил, что не желаю выслушивать о нравственности от Сарумановых внуков и оркиных детей.

Интеллигентный харадримец спросил, как я определяю наличие и процент орчей крови у собеседника. Видимо, он хотел съязвить.

Я сказал:

— Можно, я раскрою вам эту методику по секрету, на ушко?

Он купился и отвел меня слегка в сторону.

— Так вот, — тихо и таинственно начал я, — рассчитывается это следующим образом, — и, резко прибавив громкости, докончил: — Чем больше из пасти при улыбке торчит золотых зубов, тем больше орчиной крови!

— С вами невозможно культурно беседовать, — огорченно сказал харадримец и отвалил.

Оказалось, что Келеборн все это время был возле меня. Я-то думал, что он берет ключи за спинами экскурсантов. Однако он стоял у меня за спиной, и в руке у него был тонкий серебристый хлыст.

— Я боялся, Рэнди, что вас съедят, — сказал он так, что я и не подумал перевести все в шутку. Он видал времена, когда и правда ели. И притом за гораздо меньшие разногласия.

— Подавятся, — буркнул я. Меня распирало от гордости за то, что эльф был готов защищать меня.

Кстати, на мой взгляд, ничего оскорбительного в данном случае с айзенгардцами не было, поскольку обозванный был раскос, кривоног, излишне упитан, смугл и желтозуб (то есть златозуб). Если бы меня назвали хоббитом, я не полез бы в драку. Но у «внучат», похоже, считалось тем оскорбительнее это слово (орк, а не хоббит), чем больше было реального сходства и, подозреваю, генетической основы для этого.

У стойки снова закрутился орковорот, дамы источали ароматы не хуже предсмертников, хай и визг стояли невыносимые. И я ничуть не удивился, когда из подсобки вылезли трое во всем черном, и один из них очень пронзительно и противно засвистел-завыл в свисток. Это были спецназгулы, охранники при объекте. Их одевали в стандартную гондорскую военную форму, только без серебра. Мне рассказывали про эту службу Трофи и Оле.

— Я разрешил держать на объекте не более девяти охранников, — говорил Оле. — Иначе их сначала было бы по одному, потом по одиннадцать, потом по одиннадцатьдесят одному… Вот увидишь: раз можно не более девяти, так меньше нигде и не будет!

— Хотя только в Минас Моргул могло быть сразу девять назгулов, — подытожил Трофи.

Спецназгулы решили конфликт, выстроив всех в колонну по одному вдоль стены. Портье быстро всех расселил, роздал ключи и с поклонами проводил до лифта. Келеборн остался сидеть на банкетке. В руке у него был ключ от номера с брелоком в виде железной короны. Он задумчиво разглядывал его и что-то бормотал или напевал. Спецназгулы, удалившиеся было в подсобку, начали высовываться — проявлять интерес к странному гостю.

— Разрешите вас проводить, — сказал я, в душе боясь показаться навязчивым.

Он поднял на меня глаза, помолчал — и опять как будто что-то про меня понял такое, чего я и сам про себя не понимал.

— Да, Рэнди, благодарю вас, — сказал он и поднялся. — Рэнди — или господин… мистер Рэнди?

— Просто Рэнди, — решительно сказал я. — Видите ли, у нас «господина» прибавляют к фамилии, а это имя.

— Просто Рэнди, — повторил он задумчиво. — Просто ли?

Тут уж мне вовсе показалось, что он читает мысли, поэтому я пошел вызывать лифт. Запихнув его в номер (окнами на другую сторону, наверное, чтобы не видеть ни развалин, ни цветов), я переоделся и пошел ужинать. Этот процесс, несмотря на всю его приятность, отдельного описания не заслуживает. Скажу только, что «Минеральная моргульская» на месте гораздо вкуснее, чем из бутылок.

По стенам, по радио, изо всех дырок перла реклама вечернего представления в местном концертном зале. Я решил, что сегодня днем мои увеселения были более чем странными, и пошел после ужина развлекаться. Программа началась с полчаса тому назад. Когда я вошел и сел рядом с парой «внучат», благо мест хватало, на сцене шуровал некто с длинной седой бородой, в широком сером плаще и в синей шляпе. Кажется, это был фокусник. Он прикуривал длинную трубку от тросточки, пускал из рукава фейерверки и чуть не поджег занавес. Под конец он поклонился, выпрямился — и оказался весь в белом, в шляпе с блестками. Сосед, развлекая свою даму, рассказывал анекдот: