Руслан Бурбуля - Офриад, сын Спаты Страница 5

Когда ряды аргоских воинов с разбега врезались в сплошной монолит больших круглых щитов с нарисованной посредине лямбдой "/\", воздух наполнился душераздирающими предсмертными криками и лязгом металла о металл. Первый ряд спартанской молодежи держал свои копья на уровне талии, второй — в захвате для метания. Аргосцы, как и следовало ожидать, попытались за счет своих первых жертв смять первую шеренгу ненавистного врага. Большинство из них были пронзены насквозь. Своей смертью они действительно внесли в ряды спартариотов некий хаос. Некоторым, самым удачливым длинноволосым, удалось даже оказаться сразу в третьем ряду. Однако сумбур от первого столкновения в рядах спартанской молодежи царил только в первые мгновения битвы. В то время, когда передовая шеренга выхватила свои мечи и принялась кромсать напиравших врагов, вторая и третья начала наносить колющие удары в головы и щиты впередистоящих противников. Когда были истреблены все те, кому удалось оказаться в первых рядах спартанской фаланги, началось силовое противостояние. Задний ряд своими гоплонами напирал на спины впередистоящих, те напирали на следующий ряд, и так далее. В толчее боя первые две шеренги обеих фаланг оказались зажаты, что называется, между молотом и наковальней. После двадцатиминутного противостояния, сказалась разница в качестве вооружения обеих сторон. Медные и бронзовые мечи аргосцев быстро тупились об бронзовые доспехи спартариотов. К тому же, зачастую они просто-напросто ломались после нанесения полновесных рубящих ударов, принятых лакедемонцами на свои гоплоны.

В конечном итоге, после двадцати минут непрекращающегося давления, первые два ряда аргоских ратоборцев были начисто вырезаны. К чести длинноволосых, никто из их строя не дрогнул. Более того, сигнальные удары их барабанов возвестили им о том, что фаланга перестраивается и меняет тактику боя. Прекратив давление на спины боевых товарищей, задняя шеренга аргосцев стала огибать свою фалангу и ринулась на правый фланг спартариотов.

Лакедемонцы к такому повороту событий оказались совершенно не подготовлены. В отличие от их противников, у них не осталось единого командира, который смог бы отдать приказ о перегруппировке единого строя. Все младшие командиры сражались в первой шеренге, и большинство из них теперь пали под копьями и мечами аргосских ратоборцев.

Офриад вступил в рубку одним из первых. Впередистоящий спартанец был смертельно ранен еще до столкновения обоих фаланг. Пущенное чей-то умелой рукой тяжелое аргоское копье насквозь пробило его голову. Офриад едва успел занять место поверженного собрата. Зато он не успел принять оборонительную стойку и после сильного удара вражеского щита, был отброшен назад. Если бы не сзади стоящий спартариот, Офриад наверняка бы не удержался на своих ногах. Спасло его то, что его соперник, сам себя нанизал, на острие небольшого спартанского копья. Оказавшись на несколько мгновений прижатым между пронзенным аргосцем и сзади стоящим собратом, Офриад едва успел спрятать свою голову под защиту своего щита. Гулкий удар о бронзовую поверхность, слился с всеобщим грохотом, что пронесся по всему фронту противостояния. Не задумываясь ни секунды, он произвел колющий удар. Удар, как и следовало ожидать, пришелся в подставленный щит соперника. Снова едва удалось прикрыться своим щитом, от очередного удара, но на этот раз, уже копья. Помог сзади стоящий собрат. Его копье, пробило горло назойливому врагу. Офриаду удалось отстоять небольшой оперативный простор. Следующий удар копья, он принял вскользь своего щита, после чего, резким ударом снизу, перерубил почти пополам бедро длинноволосого громилы. Щит Офриада оказался, как бы его крышей. Кулак левой руки находился сзади затылка. Локоть выглядывал с левого среза. Шлем оказался с правого. Когда Офриад резко опустил свою левую руку вниз, через свою голову, гоплон совершил круговое движение и ударил своей правой кромкой по щиту нового врага. Удар пришелся в верхний край щита. Аргосец был облачен в открытый шлем, потому, его собственный щит, после столь невероятного удара Офриада, врезался в его переносицу. Хруст переломанной носовой кости, тут же слился с предсмертной агонии. Офриад вогнал в подбородок ошалевшего противника, одну треть своего меча.

Так он бился почти двадцать минут, пока аргосцы не произвели своего великолепного маневра.

При любых других условиях, спартариоты выиграли бы это сражение безоговорочно, но удивительный фланговый выпад аргоских ратоборцев ошеломил лакедемонян. Пятьдесят длинноволосых гоплитов стремительно врезались в шестерку воинов, что составляли правый край фаланги. Обладая численным перевесом на этом фланге боя, аргосцы вклинились и в тыл спартанской фаланги. В это время первые две шеренги спартанцев успели вырезать еще две фаланговых шеренги противника. И те, кто находился в самой гуще боя, уже было решили, что битва выиграна, но когда спартариоты, за какой-то очередной час боя, потеряли сто гоплитов, что находились у себя в тылу, в их стройных рядах, начался настоящий хаос. Ведь прославленные воины великой Спарты привыкли всегда драться в едином сплоченном строю. Именно благодаря своей выносливости, организованности и фаланговому построению пехоты, они и выигрывали все предыдущие сражения, так как зачастую вступали в битвы с превосходящим по численности противником, который однако не знал, ни искусства строя и к тому же был вооружен чем придется.

Воины обеих сторон перемешались и началась страшная рубка. В толчее было не разобрать, кто есть кто. Все мешали всем, и как следствие, обе стороны стали быстро терять своих солдат.

Когда лик Аполлона оказался прямо над головами сражающихся мужей, на равнине из шестисот аргосцев и спартанцев в живых оставалось не больше ста человек. Вышло так, что битва сместилась на новый участок безжизненной равнины. Трупы павших собратьев и врагов мешали оставшимся в живых проявить себя в полной мере. Битва продолжалась уже семь часов. Началась сказываться усталость.

Офриад невольно оказался в самой центре развернувшейся драмы. После того, как пятьдесят аргоских гоплитов совершили свой поразительный маневр, все смешалось. Началась такая рубка, о которой затем слагали легенды обе стороны. Мечи сверкали со всех сторон будто огненные стрелы Зевса. Офриад пока и не помышлял о том, чтобы показать свою новую технику боя. Вокруг не хватало свободного места. Он едва успевал подставлять свой гоплон под каждый удар противника. Зато в такой толчее очень хорошо зарекомендовал себя его новый меч. В то время, как обе стороны прибегали лишь к рубящим ударам, молодой спартанец поражал своих противников простым до безобразия приемом. После принятия на щит очередного удара вражеского меча, он ударом снизу поражал бедро противника, после чего колол аргосца в область шеи или головы. Так как аргоские воины в такие мгновения всегда ожидали медлительного, но сильного хлесткого рубящего удара, то зачастую просто не успевали прикрыть свою голову.