Гэри Райт - Дорога на запад Страница 5

Тем не менее все это время он оставался в стороне от тех отношений товарищества, которые обычно возникают среди молодых людей, живущих нелегкой жизнью военного лагеря. Эта его равнодушная сдержанность приводила к тому, что кое-кто называл его за глаза "холодным ублюдком". Но даже когда подобные эпитеты достигали его слуха, Кевин нисколько не беспокоился.

Накануне выпуска из академии Сэнтон сказал ему:

- Ты хорошо учился, Кевин... Быть может, слишком хорошо. Ты - серьезный молодой человек, и это хорошо, потому что мы занимаемся серьезным делом, но мне бы хотелось, чтобы ты научился смеяться, чтобы ты научился видеть смешное вокруг себя и в себе самом. К сожалению, этому нельзя научить, но смех может оказаться самым действенным оружием в самые тяжелые минуты.

Незадолго до своего восемнадцатилетия Кевин получил высшую квалификацию, какую только мог получить выпускник академии, он стал Королевским Рейнджером.

Дело в том, что очень большое количество кандидатов не могут вообще закончить академию. Из сотни поступивших в нее шансы закончить обучение имеют только человек тридцать. Квалификации Королевского Рейнджер удостаивается всего один из пятидесяти таких выпускников. Таким образом как бы признается, что в искусстве владения оружием, в знаниях и искусствах лучшего человека не сыскать. Однако в случае с Кевином решение вовсе не было единодушным. Хотя по результатам экзаменов Сэнтон и проголосовал за присвоение Кевину столь высокой квалификации, однако он сделал оговорку, что, возможно, Кевину не удастся мудро распорядиться своим умением, находясь на службе.

Сэнтон пишет по этому поводу: "Хотя Кевин, вероятно, не согласился бы с этим, но глубоко внутри него продолжает жить огромное чувство вины з гибель родителей и товарищей. В одну из минут откровенности он однажды посетовал: "Если я так хорош, то почему я ничего не смог сделать, чтобы спасти их?" Таким образом, Экклейн, очень может быть, что мы выпустили в мир отлично тренированного и обученного демона и, боюсь, этот мир придется ему по вкусу".

Все сходятся на мысли, что на первый взгляд Кевин вовсе не бросается в глаза. Кто-то однажды сказал, что Кевин может затеряться в толпе из трех человек. Но стоит только обратить внимание на его глаза, и ваше внимание будет полностью поглощено ими. Глаза у него глубокого сине-зеленого цвета, каким бывает море на глубине, за волноломами, и кажется, что Кевин наблюдает за человечеством именно с такой, дальней дистанции; не с мрачной усмешкой, как было раньше, и не с подозрением, а с холодным вниманием и тщательностью. Ощущение этого только усиливается легкой морщинкой, словно он пытается все время разглядеть что-то на горизонте. Многим представляется, что Кевин постоянно насторожен, каждую ночь ожидая нового нападения убийц; во всяком случае, на лице его постоянно отражается какая-то мрачная тяжесть, которая не должна бы обременять юношу в таком возрасте - а тогда ему было девятнадцать.

Мать часто шутила, что его волосы цветом напоминают поджаренную пеньку якорного каната и что они такие же непокорные. Кевин стрижет их короче, чем принято, и они выглядят неровными, словно хозяин сам подрезает их ножом, что, собственно, Кевин и делает. Одевается он по-прежнему скромно, хотя и мог бы позволить себе что-то покрасивее на деньги, вырученные от продажи шхуны и груза.

На расстоянии он производит впечатление человека всего на два пальц выше среднего роста и атлетического сложения, хотя ничего особо выдающегося не бросается в глаза, но стоит только подойти поближе, увидеть мощные запястья рук и ширину плеч, и сразу его истинные размеры и подлинная сила становятся очевидны. В его редких словах или во внезапном движении сквозит такой мощный потенциал, такая страшная угроза, что кажется, что если возникнет какая-то внезапная опасность, он отреагирует на нее подобно огромному дикому коту. Да и в походке его не чувствуется излишней твердости, Кевин движется с мягкой кошачьей грацией и осторожностью, словно каждую минуту ожидает того, что земля вдруг уйдет из-под ног. Издалека эта его постоянная морщина на лбу и манера двигаться, наклонившись к убегающей вперед дороге, делает его похожим на юношу, стремящегося к важной цели, полным непреодолимой решимости этой важной цели достичь. Если воспользоваться цветистым выражением Раскера, то "он выглядит так, словно увидел с десяток медведей, выходящих из леса".

В своей вере он прямолинеен и честен, он поклоняется Маррину - грозному божеству моря, однако весьма скептически относится к чарам и волшебству, держась, впрочем, от них на почтительном расстоянии. И хотя он спокойно переносит небольшие заклинания и чудеса, но истинная природ более сложных сверхъестественных явлений остается для него той областью, которую он предпочитает не замечать.

На те деньги, что выручил за шхуну и товар Рейлон Уотлинг, Кевин выкупил свой контракт на королевской службе и посвятил свою верность и честь служению закону и добру. Прошлой весной он уехал прочь из Латонии, направляясь по пустоши Северо-восточного царства, в Норденор, но в последнее время появились слухи о том, что он направился вниз по реке. Он часто высказывал желание возвратиться в Кингсенд, поэтому логично было бы предположить, что, когда после весенней распутицы дороги снова станут проходимыми, он тронется по Большому Западному торговому пути. И, может быть, по дороге он столкнется с тем безмозглым злом, что в последнее время превратилось в настоящее проклятие всех дорог, и поучит его хорошим манерам.

Этот Кевин из Кингсенда очень важен. Я чувствую в нем присутствие чего-то значительного, хотя и не могу определить его сути, естества.

"Там что-то есть, что-то, чего я не могу распознать, и оно сердится на меня".

1

Поехал как-то раз герой, и дерзкий, и отважный,

Дозором пустошь обойти -участок очень важный,

Он - молодой герой, но встретится со старым,

На мир глаза его глядят с отвагой небывалой.

И под цветущим деревом, как будто невзначай,

Он выследил дракона, который пил там чай.

- Ба! Что я вижу, черт возьми,опять дракон попался!

- Да это вовсе и не я, - дракон ему поклялся.

Двое оборванных мужчин сидели, сутулясь от холода и прижимаясь спинами друг к другу, на высоком скальном обнажении, которое вздымалось над деревьями на гребне холма. Один из них уставился взглядом в одном направлении, вдоль дороги, которая поднималась и спускалась по склонам заросших лесом холмов и терялась в туманной дали. Второй глядел вдоль той же грязной дороги в противоположном направлении. Оба были грязны и промокли до нитки. Один из них, которого звали Истен, рассказывал анекдот: