Ольга Хожевец - Пламя на воде(СИ) Страница 5

В город Барс приехал под вечер и остановился в гостинице, расположенной на одной из мощеных улиц, что повышало цену за постой минимум вдвое. С дешевыми гостиницами Шума рыцарь уже был знаком по прошлым визитам и предпочел бы ночевать в поле, завернувшись в плащ. Здесь же в номерах, не шикарных, но довольно чистых, по крайней мере, не было клопов.

Начинались сумерки, когда Барс, обиходив своего жеребца (конюшенная обслуга от Шторма шарахалась за несколько шагов) и от души сыпанув ему овса, вышел на улицу. В Шуме жил адепт Ордена, и рыцарь намеревался нанести ему визит.

Не каждый человек, прошедший школу Ордена и успешно завершивший период послушничества, становится Рыцарем. Многие просто не находят в себе достаточных сил, чтобы войти в Башню; некоторых Башня не принимает сама. Адепт Вагрус оказался среди вторых. Он провел в послушниках лишние пять лет, каждый год заново пытаясь одолеть препону, и каждый раз это заканчивалось неудачей. Наконец Вагрус сдался, принял посвящение в адепты и уехал в Шум, где Орден помог ему приобрести аптеку. Было это больше десяти лет назад. С тех пор Вагрус вел тихую жизнь аптекаря, совмещая ее с функциями информационного агента и передаточного звена Ордена.

На крыше аптеки Вагрус держал голубятню - милое увлечение, позволявшее ему принимать и отсылать сообщения в Замок или из Замка, а также связываться с адептами в других городах. Еще одним хобби аптекаря был аквариум с рыбками фиу: эти маленькие экзотические рыбки по какому-то капризу природы были почти единственными живыми существами, чувствовавшими приближение прорыва и реагировавшими на это изменением поведения. Вагрус, как адепт, ни магическими умениями, ни сверхчувствием не обладал: без настройки Башни его искра, некогда считавшаяся весьма перспективной, медленно затухала, не принося никакой практической пользы.

Сообщений для Барса или значимых новостей из Замка у Вагруса не было. Тем не менее рыцарю он обрадовался, засуетился, быстро заварил какой-то странно пахнущий цветочный чай и три четверти часа донимал Барса пустыми расспросами. Сам болтал тоже, перемежая новости местного значения воспоминаниями о временах своего послушничества.

Барс, может, и рад был бы просто потрепаться с человеком, знающим, что перед ним рыцарь Пламени и не шарахающимся от этого, если бы этим человеком не был Вагрус. Барс знал многих адептов; большинство из них относились к своему положению с достоинством, некоторые - с юмором, иные вовсю наслаждались жизнью, радуясь, что их миновала судьба рыцарей. Над Вагрусом же словно навсегда повисла тень былой неудачи, и Барс постоянно чувствовал себя с ним так, будто в чем-то перед ним виноват. Это назойливое, ничем не оправданное ощущение раздражало рыцаря, и он вздохнул с облегчением, выбравшись на свежий воздух из душноватого домика аптекаря.

Вернувшись в гостиницу, Барс посетил ресторан, где отведал пресной шумской кухни по цене южных деликатесов, выпил пива в баре и уже собирался идти спать, когда его внимание привлекли двое новых посетителей. Собственно, ничего особенно примечательного в их внешности не было, если бы не тот факт, что два столь разных человека находились в обществе друг друга. Один - явный аристократ, из салонных, о чем свидетельствовала богато украшенная драгоценными каменьями, но вряд ли пригодная в бою шпага. Его дорогой, темно-вишневого бархата камзол с трудом сходился на располневшей не по годам фигуре, массивный подбородок утопал в жабо из таосских кружев, кружевные же манжеты закрывали кисть ровно до второй фаланги большого пальца. Бархатные штаны приходились под стать камзолу, обут же франт был в нечто для Шума удивительное: не сапоги, но туфли на каблуках и с острыми носами. Из туфель вызывающе торчали белые чулки. Собеседник аристократа был одет более чем скромно, в костюм из темной грубой шерсти - вроде тех, что носят приказчики или школяры. Сутулая, несмотря на молодость, спина и привычка близоруко щуриться выдавали либо человека сидячей профессии, либо книжного червя. Тем не менее держался он с несомненным достоинством и перед аристократом явно не пасовал, снисходительно кивая в ответ на громогласные реплики.

Барс кивком головы подозвал бармена.

- Не знаешь, кто эти люди? - Поинтересовался он, показывая краешек зажатой между пальцами монетки.

- Нездешние, господин, - с готовностью ответил тот. - Вчера вечером приехали, в огроменной карете.

- Вместе?

- Так точно.

- Странная парочка, не правда ли?

- Совершенно верно, господин. Тот, что в красивом платье - барон, а второй - какой-то ученый. Вроде бы из самой Умбры. С ними еще два лакея и кучер. Номера сняли на двое суток, говорили, с дороги отдохнуть. По отдельному номеру для барона и для ученого, и еще для кучера с лакеями каморку. А завтра с утра пораньше и съедут.

- Путешествуют вместе, значит?

- Совершенно так.

- Чего в жизни не бывает, - удивился Барс, отдавая монетку бармену.

- Ваша правда, господин, ваша правда.

На следующий день Барс покинул гостиницу на рассвете. Выводя из конюшни своего жеребца, увидел кучера, запрягающего шестерку лошадей в действительно огромную - целый дом на колесах - и богато украшенную карету. Странная парочка уже топталась на крыльце. Барон низко надвинул широкополую шляпу с пышным перьевым плюмажем и запахнул бутылочно-зеленую с алым подбивом накидку. Школяр-ученый зевал, прикрывая рот ладонью, и зябко кутался в простой коричневый плащ с капюшоном. Барс снова подивился разнообразию загадок, которые подкидывает порой жизнь, и выехал за ворота.

- 3 -

Королевская дорога отличалась от обычной тремя вещами. Во-первых, она была засыпана каменной крошкой, за годы эксплуатации так плотно втоптанной в почву, что представлялась почти монолитным полотном. Во-вторых, через промежутки, равные примерно дню пути всадника или экипажа, были расположены станции. Каждая станция непременно имела заставу, постоялый двор и конюшню, где можно было взять внаем или поменять лошадей. И в-третьих, на каждой заставе за путешествие по королевской дороге надо было платить.

Жеребец Барса был быстрее и выносливей обычной лошади, что позволяло рыцарю от рассвета до темноты проходить по два перегона. Постоялые дворы как близнецы походили один на другой; Барс приезжал затемно, наскоро ел, отсыпался и с первым светом вновь пускался в путь. Движение на дороге к зиме становилось менее оживленным, но пока еще не замерло; почти каждый день встречались торговые караваны - вереницы крытых возков, охраняемых хмурыми стражами. Купцы торопились вернуться домой до холодов. На одном из перегонов Барс обогнал почтовую упряжку: пару лошадей, запряженных в легкий возок на больших подрессоренных колесах. Возница проводил рыцаря недовольным взглядом - королевская почта ревностно поддерживала свою славу самой скоростной службы.